Битва за Рим - Колин Маккалоу

За день до голосования первой пары законов Сульпиция Квинт Помпей Руф-младший и его друзья, тоже сыновья сенаторов и всадников, приняли решение помешать Сульпицию единственным доступным для них способом — силой. Не предупредив своих отцов или магистратов, Помпей Руф-младший с товарищами собрали свыше тысячи человек самого различного возраста — от семнадцати до тридцати лет. Все они имели собственные доспехи и вооружение, поскольку еще недавно сражались против италиков. И в тот самый момент, когда Сульпиций руководил собранием, прилагая последние усилия для составления первой пары законопроектов, тысяча тяжеловооруженных молодых людей — представителей исключительно первого класса — ворвалась на Римский Форум и, не мешкая ни мгновения, атаковала слушателей Сульпиция.

Это вторжение застало Суллу врасплох. Миг — и он и Квинт Помпей Руф, наблюдавшие за Сульпицием с вершины сенатской лестницы, оказались окружены другими старшими сенаторами; еще спустя мгновение вся нижняя часть Форума превратилась в поле битвы, Сулла увидел юного Помпея Руфа с мечом в руке, а у себя за спиной он слышал голос его отца, что-то кричащего в гневе. Повернувшись, Сулла с силой схватил Квинта Помпея Руфа за руки, чтобы тот не мог двинуться с места.

— Оставь, Квинт Помпей, ты ничего не сможешь сделать, — отрывисто проговорил Сулла, — теперь тебе не удастся помочь ему.

К несчастью, толпа была столь велика, что простиралась далеко за места, занимаемые членами комиции. Не обладая опытом командования, Помпей Руф-младший ухитрился рассеять своих людей раньше, чем ему удалось собрать их клином. Он был принужден пробиваться через самую середину толпы, в то время как охрана Сульпиция успела сомкнуть ряды. Отчаянно сражаясь, Помпей Руф-младший проложил себе дорогу по краю мест, занимаемых комицией, и достиг трибуны. Пробираясь к возвышению трибуны — к Сульпицию! — Помпей Руф-младший не заметил гладиаторов, спешивших на подмогу народному трибуну. Меч у юноши вырвали, а самого бросили с трибуны и забили до смерти.

Сулла услышал стон отца раньше, чем увидел, как несколько сенаторов уводят его прочь. Он сообразил, что стража, только что одержавшая победу над рядами молодой элиты, теперь бросится на ступени Сената. Точно дух, Сулла просочился сквозь толпу охваченных паникой сенаторов и спрыгнул с края подиума вниз, потеряв при этом свою тогу курульного магистрата. Ловким движением он сдернул хламиду с какого-то беспечного грека, увлеченного побоищем, обмотал ее вокруг своей предательски заметной золотоволосой головы, а затем и сам прикинулся простым греком, пытающимся выбраться из свалки. Сулла нырнул в колоннаду Порциевой базилики, где проворные купцы спешили разобрать свои прилавки. Толпа рассеивалась, и сражение прекратилось, а Сулла тем временем поднялся на склон и прошел через Фонтинальские ворота.

Он точно знал, куда идет. Он желал увидеть того, кто породил все это; он шел, чтобы увидеть Гая Мария, которому так хотелось получить командование и стать консулом в седьмой раз.

Сулла отбросил хламиду, оставшись в одной тунике, и постучал в дверь Гая Мария.

— Я хочу видеть хозяина, — заявил он слуге таким тоном, будто явился в полном блеске всех своих регалий.

Не решаясь отказывать столь хорошо известному человеку, привратник оставил дверь открытой и пригласил Суллу в дом. Но к нему вышла Юлия, а не Гай Марий.

— Ох, Луций Корнелий, это ужасно, — произнесла она и повернулась к слуге: — Принеси вина.

— Я хочу видеть Гая Мария, — повторил Сулла сквозь зубы.

— Увы, Луций Корнелий, он спит.

— Тогда разбуди его, Юлия. И если ты не сделаешь этого, клянусь, это сделаю я!

Она вновь повернулась к слуге:

— Пожалуйста, попроси Строфанта разбудить Гая Мария и передать ему, что пришел Луций Корнелий Сулла, чтобы увидеть его по очень срочному делу.

— Он совсем спятил? — поинтересовался Сулла, хватая сосуд с водой; жажда слишком истомила его, и он не стал дожидаться вина.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду! — обиженно воскликнула Юлия.

— Послушай, Юлия, — зарычал Сулла, — ведь ты жена Гая Мария, и никто не знает его лучше, чем ты. Он тщательно организовал ряд событий, которые, как он думал, принесут ему командование в войне против Митридата; он поощрял законотворческую карьеру человека, который вознамерился разрушить установленный порядок вещей; он превратил Форум в руины и стал причиной смерти сына консула Помпея Руфа — не говоря уже о сотнях других!

— Но я ведь не могу его контролировать. — Юлия опустила веки.

— Его разум помутился, — заявил Сулла.

— Нет, Луций Корнелий, он в своем уме!

— Тогда это не тот человек, которого я знал.

— Он хочет только одного — воевать с Митридатом!

— Ты в этом уверена?

— Я думаю, он вполне мог бы остаться дома и доверить ведение этой войны тебе. — Юлия вновь прикрыла глаза.

Они услышали, как входит великий человек, и замолчали.

— В чем дело? — спросил Марий, как только появился в дверях. — Что привело тебя сюда, Луций Корнелий?

— Битва на Форуме, — ответил Сулла.

— Это было неосмотрительно.

— Сульпиций и поступает неосмотрительно. Он не оставил Сенату иного выхода. Нам пришлось бороться за свое существование единственным способом — мечом. Квинт Помпей-младший мертв.

— Ужасно! Но я и не представлял себе, чтобы его сторона одержала победу. — Марий невесело улыбнулся.

— Ты прав, они действительно проиграли. Но это лишь означает, что в конце долгой и жестокой войны — и накануне еще одной, не менее долгой и жестокой — Рим стал слабее почти на сотню молодых отважных бойцов.

— Ты говоришь, накануне еще одной войны, жестокой и долгой? — благодушно переспросил Марий. — Но это же чушь, Луций Корнелий! Я разгромил бы Митридата за один сезон.

Сулла почувствовал себя усталым.

— Гай Марий, ну почему ты не можешь понять, что у Рима нет денег? Рим — банкрот! Мы не можем позволить себе держать на полях сражений двадцать легионов! Война против италиков повергла нас в безнадежные долги! Казна пуста! И даже великий Гай Марий не сможет разгромить такую мощную армию, как у Митридата, за один сезон, если у него будет всего лишь пять легионов!

— Но я могу заплатить за несколько легионов сам, — заявил Марий.

— Как Помпей Страбон? — нахмурился Сулла. — Но когда ты оплачиваешь легионы сам, Гай Марий, они принадлежат тебе, а не Риму.

— Чепуха! Это означает всего лишь, что я предоставил свои средства в распоряжение Рима.

— Вот это — действительно чепуха. Это означает всего лишь, что ты предоставил средства Рима в свое распоряжение, — резко возразил Сулла, — ведь ты поведешь свои легионы!

— Иди домой и успокойся, Луций Корнелий. Ты огорчен утратой своего командования.

— Я еще не утратил своего командования, — резко отозвался Сулла и взглянул на Юлию. — Ты знаешь свои обязанности, Юлия из рода Юлиев Цезарей. Так выполни их во имя Рима, а не Гая Мария.