Битва королей - Джордж Мартин

Ложь. Ложь и притворство — все ради золота. «Шлюха Джейме, его подарок мне, моя лживая леди». Ее лицо расплылось за пеленой слез, но он еще слышал ее голос, зовущий его по имени:

— …милорд, вы меня слышите? Милорд Тирион! Милорд!

Сквозь дымку макового сна он увидел над собой чье-то розовое лицо. Он снова был в сырой комнате, на кровати с сорванными занавесками, и лицо было не ее — слишком круглое, с коричневой бородкой.

— Хотите пить, милорд? У меня есть для вас вкусное молочко. Нет, не боритесь, не надо, вам нужен покой… — В одной пухлой розовой руке он держал воронку, в другой флягу.

Когда он наклонился пониже, Тирион сгреб его за цепь и рванул. Мейстер выронил флягу, и маковое молоко разлилось по одеялу. Тирион закрутил цепь так, что она врезалась в толстую шею, и прохрипел:

— Нет. — Как ни слабо это прозвучало, мейстер, вероятно, все же услышал, потому что просипел в ответ:

— Отпустите, милорд… Я даю вам молоко, чтобы унять боль… Отпустите же…

Розовое лицо начало багроветь. Тирион отпустил цепь, и мейстер отшатнулся, глотая воздух. На горле у него остались глубокие впадины, и глаза побелели. Тирион поднял руку к лицу и сделал над маской несколько срывающих движений.

— Вы хотите снять повязку, не так ли? Но это крайне… крайне неразумно, милорд. Вы еще не оправились, и королева…

От упоминания о сестре Тирион зарычал. Так мейстер — ее ставленник? Тирион указал на него пальцем и сжал руку в кулак: снимай, мол, не то хуже будет.

Тот, к счастью, его понял.

— Хорошо, я это сделаю. Но лучше бы не надо, милорд. Ваши раны…

— Снимай! — На этот раз получилось громче.

Мейстер с поклоном вышел, но тут же вернулся, неся длинный нож с тонким пилообразным лезвием, таз с водой, кучу мягкой ветоши и несколько фляг. Тирион тем временем принял полусидячее положение, привалившись к подушке. Мейстер, наказав ему не шевелиться, поддел ножом нижний край повязки. «Стоит ему промахнуться немного, и Серсея освободится от меня». Тирион чувствовал, как лезвие пилит плотную ткань в нескольких дюймах над его горлом.

К счастью, этот розовый сестрин наемник храбростью не отличался. Миг спустя Тирион почувствовал на щеках прикосновение холодного воздуха — и боль тоже, но ее он старался не замечать. Мейстер снял жесткие от какого-то снадобья бинты.

— А теперь потерпите — мне нужно промыть вашу рану. — Он делал это бережно, и теплая вода успокаивала. Рана? Тирион вспомнил яркую серебристую вспышку чуть ниже глаз. — Будет немножко больно, — предупредил мейстер, обмакнув тряпицу в вино, пахнущее травами. «Немножко» было мягко сказано — по лицу Тириона словно огненную черту прожгли, а потом ткнули раскаленной кочергой в нос. Тирион вцепился в простыни и затаил дыхание, но подавил крик. Мейстер кудахтал, как наседка: — Лучше было бы оставить повязку на месте, пока все не зарубцуется, милорд. Но ничего, рана хорошая, чистая. Когда мы нашли вас в том подвале среди мертвых и умирающих, ваши раны гноились. Одно из ребер было сломано — вы и теперь, конечно, это чувствуете, — то ли от удара палицей, то ли при падении. А в плечевом суставе застряла стрела. Там уже началось омертвение, и я опасался, что вы можете лишиться руки, но мы применили червей и кипящее вино — теперь все благополучно заживает…

— Имя, — выдохнул Тирион. — Имя…

— Имя? — заморгал мейстер. — Вы Тирион Ланнистер, милорд. Брат королевы. Вы помните битву? Иногда от ран в голову…

— Твое. — В горле пересохло, и язык разучился выговаривать слова.

— Я мейстер Баллабар.

— Баллабар, — повторил Тирион. — Принеси зеркало.

— Милорд, я не советовал бы… это неразумно… ваша рана…

— Принеси. — Ему казалось, что у него рассечены губы. — И пить. Вино. Без мака.

Мейстер, залившись краской, убежал и вернулся со штофом янтарного вина и маленьким серебряным зеркальцем в золотой оправе. Сев на край кровати, он наполнил чашу до половины и поднес ее к распухшим губам Тириона. Холодная струйка потекла внутрь, но вкуса Тирион не распробовал.

— Еще, — сказал он, когда чаша опустела, и мейстер налит еще. К концу второй чаши Тирион Ланнистер обрел силы, чтобы взглянуть себе в лицо.

Он уставился в зеркало, не зная, плакать или смеяться. Рубленая рана, начинаясь на волосок ниже левого глаза, обрывалась на правой стороне челюсти. Недоставало трех четвертей носа и куска губы. Кто-то зашил разрез, и корявые стежки еще виднелись между красных, вспухших, полузаживших краев раны.

— Красота, — прохрипел он, отшвырнув от себя зеркало.

Теперь он вспомнил все. Корабельный мост, сир Мендон Мур, рука, меч, целящий в лицо. «Если бы я не отшатнулся, он снес бы мне макушку». Джейме всегда говорил, что сир Мендон — самый опасный из Королевской Гвардии, потому что по его мертвым глазам не видно, что он намерен сделать в следующий миг. Да и никому из них нельзя было доверяться. Он знал, что сир Меррин и сир Борос, а потом и сир Осмунд — люди Серсеи, но верил, что остальные еще сохранили остатки чести, а напрасно. Должно быть, Серсея заплатила Мендону за то, чтобы Тирион уж наверняка не вернулся из боя. Как это иначе объяснить? Он никогда не делал Мендону зла. Тирион потрогал воспаленный рубец своими короткими пальцами. «Еще один подарочек от моей дражайшей сестрицы». Мейстер топтался рядом, как гусь, которому не терпится улететь.

— У вас, милорд, скорее всего останется шрам…

— Скорее всего? — Смех перешел в гримасу боли. Еще как останется, да и нос вряд ли отрастет. Теперь на него и вовсе смотреть будет страшно. — Впредь наука… не играй с топором. Мы где? Что это за место? — Говорить было больно, но он уже намолчался.

— Вы в крепости Мейегора, милорд. В комнате над Бальным Залом Королевы. Ее величество пожелала поместить вас поблизости, чтобы самой присматривать за вами.

(Охотно верю.)

— Верни меня обратно, — распорядился Тирион. — В мою постель. В мою комнату. — (Где около меня будут мои люди и мой собственный мейстер, если я сумею такого найти.)

— Но, милорд… это невозможно. В ваших прежних покоях поместился десница короля.

— Десница короля — это я. — Тирион устал говорить, и его ошеломило то, что он услышал.

— О, милорд, — сокрушенно молвил мейстер, — ведь вы были при смерти. Теперь эти обязанности принял на себя ваш лорд-отец.

— Отец?! Он здесь?

— С самой ночи сражения. Лорд Тайвин спас нас всех. Простой народ говорит, что это был призрак короля Ренли, но мудрые люди знают, кого благодарить: вашего отца, лорда Тирелла, рыцаря Цветов и лорда Мизинца. Они прошли сквозь пепел и ударили узурпатору Станнису в тыл. Это была великая победа, а лорд Тайвин теперь поселился в башне Десницы, дабы помочь его величеству навести порядок в стране. Хвала богам!

— Хвала богам, — рассеянно повторил Тирион. Возлюбленный батюшка, ненаглядный Мизинец, да еще и призрак Ренли в придачу? — Позови сюда… — (Но кого? Нельзя же просить его, этого розового Баллабара, чтобы он привел ко мне Шаю. Кому же довериться? Варису? Бронну? Сиру Джаселину?) — …позови моего оруженосца, Пода Пейна. — (Это Под спас мне жизнь — там, на корабельном мосту.)