Колдовская любовь - Джулия Милтон

— Возьми.

Себастьян снял пиджак и накинул на плечи молодой женщине.

— Спасибо. — Она помолчала. — Мы должны навсегда забыть о том, что только что произошло. Это была ошибка, которая никогда не должна повториться.

К удивлению Даниэлы, Себастьян не стал убеждать ее в обратном. Помрачнев, он произнес:

— Мы оба слишком увлеклись происходящим. В конце концов гипотетические мужчина и женщина, сгорающие от страсти друг к другу, существуют лишь в нашем воображении. В реальности все гораздо проще и обыденнее.

— В реальности ты никогда не гоняешься за журавлем, — поддела его Даниэла, чувствуя почти бессознательное раздражение от холодных слов Себастьяна. И тут же спохватилась: — Извини.

— Тебе не за что извиняться. Все мы в определенные моменты жизни уподобляемся страусам, прячущим голову в песок. По-видимому, времена донкихотов прошли.

— Может, присоединимся к остальным гостям? — робко предложила Даниэла. — Нас, наверное, уже потеряли.

— Пожалуй, — согласился Себастьян.

И, как ни в чем не бывало подхватив собеседницу под локоть, повел ее к особняку.

Домой они возвратились в полном молчании. Пили кофе, лишь изредка перекидываясь парой ничего не значащих фраз. Затем, сухо пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим комнатам.

Приняв душ и забравшись в теплую уютную постель, Даниэла долго лежала без сна. Напрасно молодая женщина гнала воспоминания об инциденте, приключившемся на вечеринке у Сабрины. Поцелуй Себастьяна до сих пор огнем горел на ее алых губах.

Что же это было? — вновь и вновь спрашивала она себя. Сиюминутно вспыхнувшее желание, разгоревшееся под влиянием винных паров? Или все, что говорил Себастьян, — правда?

Но тогда получается, что он испытывает те же чувства, что и я! Себастьян любит меня, с каким-то сладостным и одновременно пугающим чувством поняла Даниэла. Он также терзается при мысли о недостижимости счастья, невозможности соединить наши судьбы. Тоже мечтает о том, что было бы, если бы на месте моего жениха оказался кто-нибудь иной, только не старший брат.

Насколько бы все сразу же стало проще! Я деликатно объяснила бы немилому, что сердцу не прикажешь, и обрела бы желанную свободу. Но Джастин… Джастин — совсем другое дело. Я никогда не смогу пасть настолько низко, чтобы послужить поводом для раздора между родными братьями. А Себастьян в свою очередь никогда не предаст и не обманет доверия ближайшего родственника.

Так что являлся ли поцелуй следствием чересчур много выпитого вина или же взаимного чувства, о дальнейших отношениях не может быть и речи. Что бы ни послужило причиной случившегося, это никогда не будет иметь продолжения. И, самое обидное, между мной и Себастьяном никогда больше не восстановятся прежние доверительные отношения. Не обретя любви, мы умудрились потерять и то единственное, что нам оставалось, — дружбу.

Вот и все, горько подумала Даниэла. Конец бессмысленным надеждам, горечи от несбывшихся мечтаний о настоящей любви. Как джентльмен, после случившегося Себастьян наверняка поспешит найти себе какое-нибудь другое пристанище и уедет. Я выйду замуж за Джастина, который искренне и беззаветно в меня влюблен.

И утешением мне будет лишь то, что если я и не смогла обрести счастья, то хотя бы обрела покой и обеспеченную, размеренную жизнь. Надо постараться не терять оптимизма. В конце концов жизнь не заканчивается. Еще остается приносящая удовлетворение работа. И возможность хоть изредка, но видеть любимого и даже разговаривать с ним.

Однако веселее от подобных мыслей почему-то не становилось. Наконец, совершенно измучившись, Даниэла погрузилась в тяжелый беспокойный сон.

Глубокой ночью разразилась ужасная гроза. Ветер со страшной силой бил в стекла и по крыше, жутко завывал в каминной трубе. Взрослые деревья сгибались, словно тростинки, а молодые и вовсе оказались прижатыми к земле. Грохотал гром. От череды непрерывных вспышек молний стало светло как днем. Наэлектризованный воздух с трудом проходил сквозь легкие, вызывая чувство угнетенности и апатию.

Разбуженная ненастьем Даниэла босиком подбежала к окну и выглянула на улицу. Созерцание разбушевавшейся стихии заставило ее сердце боязливо сжаться. Молодая женщина поспешно юркнула обратно в постель и натянула одеяло до подбородка.

Даниэла боялась грозы сколько себя помнила. Ей было всего два или три года, когда, по рассказам отца, непогода застигла ее с няней далеко от дома, во время совершения каждодневной прогулки. Поскольку сильнейший ливень и сбивающий с ног ветер не оставляли никакой надежды на возвращение домой, ненастье пришлось пережидать прямо под открытым небом. Только к вечеру, уставшие и продрогшие до костей, Даниэла и ее бонна смогли вернуться обратно. В особняке царила жуткая паника. Собирали поисковый отряд, ждали приезда врача. К счастью, все закончилось благополучно. Ни девочка, ни ее няня, щедро напичканные молоком с медом, не подхватили даже легчайшей простуды. Однако шок, пережитый ребенком, навсегда отложился в сознании.

Даниэла давно повзрослела и прекрасно сознавала беспочвенность детских страхов. Однако, несмотря ни на какое самовнушение, стоило небу слегка подернуться тучами, как на душе у молодой женщины становилось беспокойно.

Сейчас же Даниэлу охватила настоящая паника. Чтобы не слышать ударов грома, она закрыла уши руками. Однако легче не стало. Тогда молодая женщина плотно задернула шторы и зажгла свет. Чтобы отвлечься, включила телевизор и настроила его на какой-то культурный канал.

Стараясь не думать о разыгравшемся ненастье, Даниэла забралась с ногами в удобное низкое кресло и, накрывшись любимым пледом, заставила себя вслушаться в речь диктора.

Тщательно одетая и причесанная женщина средних лет заученно произносила:

— …поражал своим великолепием и столица ацтеков Теночтитлан, основанный в тысяча триста двадцать пятом году. Испанцы поэтично окрестили этот город «озерной Венецией». Центральная часть поселения индейцев находилась на острове посреди озера, и его окружали постройки на сваях и дамбах. Последние были перерезаны многочисленными каналами, через которые перебрасывались подъемные мосты. Стенки каналов украшались мозаикой и изразцами. В тысяча пятьсот двадцать пятом году Теночтитлан разрушили испанцы под предводительством…

Однако Даниэле так и не удалось узнать, кто же руководил варварами, разрушившими шедевр индейской цивилизации. Чрезвычайно яркая вспышка пронзила небеса. Казалось, молния ударила всего лишь в нескольких метрах от дома. А вслед за тем раздался ужасающий грохот, заставивший содрогнуться стены особняка.

И тут погас свет.

Даниэла истошно закричала. Она не сомневалась, что молния попала прямо в дом. Экран телевизора зловеще погас, унося с собой успокаивающий голос диктора. Наступила кромешная тьма. Секундное затишье — и вдруг на землю обрушился настоящий потоп. Барабанная дробь капель заполнила собой все вокруг.