Вторая эра машин - Эрик Бриньолфсон

Большинство стран не обладают значительными запасами минерального сырья (например нефти) и, соответственно, не могут разбогатеть за счет их экспорта.[115] Поэтому для них единственный реальный способ стать богаче – то есть поднять уровень жизни своих граждан – это сделать так, чтобы компании и их работники производили больше продукции на тот же объем вложений. То есть, другими словами, чтобы то же число людей производило больше товаров и услуг.

Инновации – вот как достигается этот рост производительности. Экономисты обожают спорить друг с другом, но между ними воцаряется полный консенсус, когда речь идет о первостепенной важности инноваций для роста и процветания. Большинство представителей данной профессии, вероятно, согласится с Йозефом Шумпетером, великим исследователем этого вопроса, который писал, что «инновации – это выдающийся факт в экономической истории капиталистического общества… именно они в значительной степени отвечают за то, что мы на первый взгляд ошибочно можем приписать другим факторам».[116] Но на этом консенсус заканчивается. То, в какой степени этот «выдающийся факт» проявляется в настоящее время и демонстрирует ли процесс инноваций тенденцию к повышению или понижению, является предметом горячих споров.

Экономист Боб Гордон, один из самых вдумчивых, внимательных и уважаемых исследователей вопросов производительности и экономического роста, не так давно завершил обширное исследование изменений, произошедших в уровне жизни в Америке за последние 150 лет. В результате он пришел к выводу, что процесс инноваций замедляется.

Гордон – как и мы – подчеркивает важность новых технологий в обеспечении роста экономики. Он, как и мы, впечатлен продуктивной силой, которую высвободили паровая машина и другие технологии промышленной революции. Согласно Гордону, это было первым по-настоящему важным событием в экономической истории мира. По его словам, «на протяжении четырех столетий, а возможно, и предыдущего тысячелетия не наблюдалось почти никакого экономического роста» вплоть до 1750 года – примерного начала промышленной революции.[117] Как мы видели в первой главе, кривая роста населения планеты и социальных достижений почти не ползла вверх до появления парового двигателя. Неудивительно, что не происходило и экономического роста.

Однако, как показывает Гордон, как только этот рост начался, он сохранял достаточно высокие темпы в течение последующих 200 лет. Это было связано не только с технологиями первой промышленной революции, но и с достижениями второй, которая тоже покоилась на технологических инновациях (вторая промышленная революция привела к появлению трех главных новшеств: электричества, двигателя внутреннего сгорания и внутренних санитарно-технических систем (водопровода и канализации) с проточной водой. Все это было внедрено в период между 1870 и 1900 годами).

По оценкам Гордона, «великие изобретения этой второй промышленной революции были настолько важными и перспективными, что основной их эффект проявился через 100 лет». Однако после того как этот эффект сказался в полной мере, возникла новая проблема. Сначала замедлился рост, а потом началось снижение. Когда паровой двигатель достиг пределов своего развития, ему на смену пришел двигатель внутреннего сгорания. А когда этот двигатель в свою очередь достиг своих пределов развития, ему не нашлось более перспективной замены. Говоря словами Гордона,

Гордон не одинок в своей точке зрения. В книге 2011 года «Великая стагнация» (The Great Stagnation) экономист Тайлер Коуэн достаточно определенно говорит об источнике экономических проблем Америки:

Очевидно, что Гордон и Коуэн считают возникновение мощных технологий основным условием экономического прогресса. Историки экономики в целом соглашаются с тем, что некоторые технологии достаточно значительны для того, чтобы ускорить нормальный темп экономического прогресса. Для этого они должны распространиться на многие, если не на все отрасли производства; они не могут ограничиться одной. К примеру, коттон-джин (хлопкоочистительная машина) был, несомненно, важен для текстильного сектора в начале XIX века, однако за пределами этой отрасли не играл совершенно никакой роли.[120]

Напротив, пар и электричество распространились практически везде. Паровая машина не просто во много раз увеличила количество энергии, которая теперь стала доступна для фабрик; она не просто избавила промышленников от необходимости строить фабрики исключительно на берегах рек (поскольку пар пришел на смену приводу от водяного колеса) – паровая машина привела также к революции в области водного и наземного транспорта: появились паровозы и пароходы. Электричество тоже, в свою очередь, подстегнуло развитие производства, поскольку появилась возможность строить станки с автономным электромотором (прежде они приводились в движение от общего приводного вала). Кроме того, на фабриках, в офисах и на складах засиял электрический свет, а вскоре стали появляться другие инновации – например система кондиционирования воздуха, которая принципиально улучшила условия работы в некогда темных и душных цехах.