Рыжая на откуп - Рин Рууд

— Даже если он однажды встретит душу, которую в прошлом полюбил, он ее не узнает, — Ноа откидывается на мягкую спинку и подтягивается. — Обидно, но это будет совершенно другой человек. Вот ты могла бы быть в прошлом египетской царицей.

— Лестно, но я бы предпочла быть бородатым викингом, — покусываю губы.

— Может, и викингом была, — хохочет Ноа. — А в другой жизни — толстым булочником, у которого было десять маленьких собак.

— А еще бы хотела быть актрисой двадцатых, — мечтательно улыбаюсь. — Хотя какой смысл в перерождениях, если человек после ничего не помнит? Ни опыта, ни знаний накопить.

— И тащить за собой груз прошлых трагедий и воспоминаний? — Ноа склоняет голову набок, с любопытством разглядывая меня, как экзотическую зверушку. — Психика у человека сложная и хрупкая. Представь, если бы ты сейчас вспомнила, как рубишь голову врагам и насилуешь их жен?

— Что? — я поперхнулась.

— Викинги же этим и занимались.

— Тогда не хочу я быть викингом.

— А выбора бы у тебя не было. Вот, вспомнила ты ужасы из прошлой жизни, и как бы нынешняя Венди жила с осознанием того, что принесла столько страданий? — глаза Ноа мягко переливаются солнечным янтарем.

— Умеешь ты, конечно, задавать вопросы, — морщу нос.

— Зато у викинга и любого нехорошего человека есть надежда сбросить грехи и прожить другую жизнь, — мило и ласково улыбается юноша и отправляет в рот ложку с подтаявшим мороженым.

— Значит, ты не поможешь мне найти реинкарнацию любви Карна?

— Прости, — Ноа поникает и тут же улыбается. — Да и Карн, наверное, пошутил.

— Очень надеюсь, — тоскливо разглядываю шрам на ладони и перевожу взор на юношу. — Надежда умирает последней, да?

— Да, — лицо Ноа расплывается в улыбке, и Первый становится похож на довольного кота, — я очень живучий.

Сидим в молчании с Ноа еще десять минут, и я беру на себя наглость заплатить за его мороженое, потому что справедливо предполагаю, что у Первого в карманах пусто. Юноша не перечит, не возмущается и от чистого сердца благодарит. От его честного “спасибо” на душе тепло и солнечно.

— А живешь ты где? — подкладываю несколько купюр под пустой бокал.

— В твоем сердце.

— А если серьезно?

— Я всегда нахожу ночлег, — юноша глядит на официантку, которая с улыбкой ставит тарелку с пирожным перед маленькой девочкой. — Во многих домах мне рады, правда, не всегда замечают, что на их диване развалился наглый гость.

— Ты вламываешься в чужие дома? — наигранно охаю.

— Я хороший гость, пусть и наглый, — Ноа смеется. — Даже поливаю цветы, если кто-то за заботами забыл о них, и успокаиваю ревущих детей.

Не смею больше удерживать Первого возле себя из-за страха быть пойманной Агатесом и отпускаю духа, который обещает о скорой встрече. И добавляет, что мне не стоит бояться Колдуна — он милый, пусть и дурак. Все у Ноа милые и хорошие, и в каждого он верит.

По пути домой, иногда оглядываюсь, но Карна с Агатесом не видать. Если Колдуну так важен амулет, который он оставил у меня по своей глупости, возможно ли мне сторговаться с ним и выкупить свободу? Это раньше мне было нечего предложить взамен, а сейчас под блузкой вибрирует целый кусок чужой и могущественной души.

Бездумно шуршу оберткой карамельки, которой меня угостил Ноа Гость, и отправляю лимонную конфетку в рот. Воздух подергивается легким мерцанием, что мягкими потоками огибает дома, растекается под ногами прохожих и бежит под шинами машин.

В удивлении замираю. Чем угостил меня Ноа Гость, что по городу разлилась жидкая радуга? Выхватываю взглядом в ручейках, вибрирующих светом, цепочку из слабых вспышек и торопливо бегу за призрачными огоньками, которые хотят меня куда-то привести и что-то показать. Мне так кажется — слышу легкий и приветливый перезвон, будто крошечные хрустальные колокольчики смеются на ветру.

Лечу через подворотни и переулки. Касаюсь пальцами стен, покрытых призрачной паутиной, и перескакиваю через звенящие нити и понимаю, что источник с ростом города не истощился, как думал глупый Карн. Обычный лес обратился в каменные джунгли, где тоже есть место волшебству и радости. В общем, угостил меня Ноа Гость очень подозрительной конфеткой.

Выбегаю из-за угла и оказываюсь в милом закрытом дворике с пышными кустами и круглым фонтанчиком. Вода заросла ряской, мраморная чаша оплетена плющем, а брусчатка покрыта мягким зеленым мхом. Сказочный уголок посреди мрачных старых домов с наспех заколоченными окнами.

— Кто такая? — спрашивает меня пожилая женщина с седыми дредами и темной, как горький шоколад, кожей.

Одежда на незнакомке чистая, но потрепанная — куртка с потертостями, синий джемпер в выцветших от многократных стирок пятнах, брюки на коленях вытерты, а носки ботинок сбиты. Сидит, сгорбившись, на раскрошившихся ступеньках у страшной ржавой двери.

— Не хотела тревожить, — несмело улыбаюсь и тихо спрашиваю. — Что это за место?

— Тут наши загадывают желания.

— Наши?

— Те, кто ищет дом и новую родину, — усмехается женщина и закуривает от пластиковой зажигалки. — Но судьба улыбается только тем, кому посчастливилось встретить Диина, но многие слепы и часто не узнают его.

— Ты про Ноа Гостя?

— Возможно, про него, — кивает женщина. — У него много имен, потому что каждому он представляется по-разному.

— Меня сюда конфетка привела, — высовываю кончик языка, на котором тает последний осколок карамельки.

— Ну, раз Диин тебе улыбнулся, то загадай желание и брось монетку.

Подхожу к фонтану, стискиваю в пальцах монету и оборачиваюсь на женщину:

— А вы загадали свое желание?

Женщина выглядит уставшей, печальной и отчаявшейся. Глубокие морщины на переносице — следы сожаления и большой вины.

— Нет, милая, — незнакомка выдыхает густой дым и горько усмехается. — Мне Диин не встречался и не улыбался. Я тут сижу в слабой надежде, что он придет, но я знатно проштрафилась и он не отвечает на мой зов.

— Чего вы бы попросили? — мое любопытство не знает границ.

— Сына вытащить из банды, — кривится женщина. — Добром это не кончится, но кто слушает матерей, когда кровь кипит молодостью и безрассудством?

Протягиваю монету женщине. Разве мои проблемы сравнятся со страхом той, чей сын по глупости оказался не в той компании? Если фонтанчик действительно исполняет желания, то пусть ребенок вернется к маме.

— Дурная, — фыркает женщина. — Кто ж разбрасывается благословением Диина?

— Я разве разбрасываюсь?

Незнакомка тушит окурок о подошву ботинка и пристально смотрит на меня:

— Я была плохой матерью. И это я не доглядела за сыном, потому что валялась днями и ночами обдолбанная вусмерть.