Катарсис-1. Подноготная любви. Психоаналитическая эпопея - Алексей Меняйлов

Начальники. Это слово тоже указывает на определённую сторону некрофилии. «И стоял народ и смотрел. Насмехались же вместе с ними и начальники…» (Лук. 23:35). Библейские авторы, похоже, неплохо разбирались в феномене некрофилии. Или умели наблюдать.

Император. Это слово, по сравнению со словом «начальники», несёт в себе существенно больший заряд сарказма. В Библии символ дракона указывает на способность сатаны принимать форму государственной системы. Во главе её, разумеется, стоит человек, начальник над начальниками — император. Император Тиберий, утвердивший на должность наместника Иудеи Понтия Пилата (того, который казнил Христа), был гомосексуалистом и развлекался резнёй ни в чём не повинных людей. Император Нерон, по приказу которого среди многих прочих был казнён и апостол Павел, уже к тридцати своим годам вынужден был прибегать к неимоверным ухищрениям, чтобы возбудиться — и, похоже, безуспешно. Гитлер тоже из той же компании. О Тамерлане и Сталине мы уже упоминали. О половой ущербности Наполеона ещё скажем. Словом, императорам несть числа, но все они какие-то одинаковенькие, шаблонные, как будто с одного клише отпечатанные. Разумеется, перед летописцами все они ломали разного рода комедии, рационализируя свою страсть к убийствам. Также они пытались скрыть свою неспособность в той области жизни, в которой труднее всего быть лжецом, но и тех крох истины, которые достались историкам, достаточно, чтобы сказать: да, это были действительно императоры.

Император отнюдь не противоположность черни, в особенности в нравственном отношении. Чернь упивалась казнями аристократов, но полагала, что обожает Тиберия за, якобы, справедливость; после самоубийства Нерона народ о нём вспоминал не одно десятилетие как о прекрасном человеке; за Тамерланом шли убивать плотной стеной и добровольно; Гитлера и Сталина боготворили, и толпы преклоняющихся текли нескончаемыми полноводными реками; а Наполеону благие побуждения со слезой умиления приписывали даже те народы, которых он утопил в крови.

Справедливости ради стоит заметить, что император — профессия редкая. Если уж говорить об императорах, то тем более надо вспомнить о представителях несколько более распространённой профессии — трупорезчиках. Это те, которые подготавливают трупы к последнему их целованию родственниками: вырезают быстро загнивающие внутренности и т. п. Трупорезчиками, как и императорами, становятся по призванию: им это нравится. Императоры и трупорезчики — это почти одно и то же. Только инструменты и форма одежды разные.

Садомазохисты. Термин ёмкий и употребляется в тексте для того, чтобы подчеркнуть распространённость и многоликость сексуально окрашенной некрофилии. Вряд ли найдётся хоть один обыватель, который бы не знал, что для получения сексуального удовольствия садисту нужно мучить, а мазохисту — мучиться. Однако распространено заблуждение, что садомазохизм столь редко в жизни встречается, что существует преимущественно в репортажах газетчиков. Также распространено мнение, что бывают либо садисты, либо мазохисты. В изложении газетчиков именно так и получается. Только убогое состояние интеллекта публики позволяет такого типа газетчикам оставаться популярными. Но это не повод считать, что эти два удовольствия — садо и мазо — существуют независимо друг от друга. Наоборот! Одно без другого не существует! Грозный на службе майор — дома абсолютное ничтожество и пустое место, половик для ног и прихотей жены. Повелитель Европы Гитлер, подписав для подобострастных подчинённых очередной приказ об уничтожении миллионов людей, вечером становился на четвереньки перед актрисой и говорил, что он дрянь; о руководящих способностях гомосексуалистов повторяться не будем. Итак, термин «садо-мазо» — указание на сексуальную сторону жизни подчинивших себя некрофилии, а кроме того, на всеобщую распространённость и всеобъемлемость явления любви к разрушению.

Авторитарный человек — наиболее широкое понятие, полностью совпадающее с общепринятым значением этого слова. Такой человек любит не только командовать, но и подчиняться. Этот термин более указывает на поведение индивидов вне постели: на производстве, в политике, на стадионе, в магазине и храме, на приёме у врача.

Говнюки. Некоторые могут посчитать этот термин исключительно народным, другие, наоборот, — научным. Мы придерживаемся последнего мнения. Верность же народного слова о великих мира сего говорит о том, что нет необходимости быть книжным человеком, чтобы догадаться о сути происходящего вокруг. Что касается термина как такового, то его не чурался и сам Лев Толстой. Чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть, скажем, в его рассказ «Свечка».

Признанные — особое в этой книге слово. Оно указывает на относительность знания, а главное, на относительность выбора людьми авторитетов. Познание о некрофилии даже при лишь интуитивном постижении противоположного начала неминуемо должно привести к переоценке существующих авторитетов. Понять, что превознесённые народом и чернью индивиды — артисты, правители, учителя и прочие говнюки — стали признанными только потому, что они некрофилы, не сложно; сложнее переоценить ближайшее своё окружение. Это не просто — после пятнадцати лет восхваления перед всеми своими знакомыми своей жены (как Толстой) признаться, что поклонялся злу, обману, лжи... А если некрофилка — мать? Или — брат? Итак, признанные — один из центральных в последующем тексте терминов. Ожидается, что всякий раз, когда читатель будет встречаться с ним в тексте, у него будет возникать желание перепроверить, а так ли уж на самом деле достойны признанные толпою признания от мудрых. А может быть, феномен «признания» — лишь следствие психоэнергетического принуждения?

Проститутки. Небезызвестный Отто Вейнингер, 23-летний доктор философии, который застрелился после того, как написал свою известнейшую монографию о ничтожестве женщин «Пол и характер», пришёл к выводу, что из двух основных женских типов: мать и проститутка — самый привлекательный последний, проститутка. Ведь именно они, по Вейнингеру, хоть как-то замечают мужчин. «Матерям» — так тем замечать попросту нечем. (Классическую «мать» интересует только власть, и ребёнок ей нужен исключительно как объект полного подчинения. Поэтому мужчина «матери» нужен только для однократного участия в производстве ребёнка.) Проститутки, действительно, подражают элементарным женским функциям. Но, как говорится, не приведи Господи с ними расслабиться — психоэнергетическая травма обеспечена. А если не расслабиться — то какое же это удовольствие? Достаточно зарабатывать древнейшей профессией могут только те, кто в условиях значительной конкуренции в состоянии внушить, что им есть за что платить, что их услуга наиболее ценная. Таким образом, ценность проститутки определяется силой её некрополя. Следовательно, те женщины, о которых внушено, что они самые-рассамые женщины, как это ни парадоксально, самые, в области секса, бездарные. Этот парадокс, возможно, останется недоступен для понимания большинства. Чтобы этот парадокс освоить, необходимо рассмотреть, перечувствовать, вобрать принцип противоположный. Этот принцип можно назвать биофилией. Его можно назвать творчеством. Можно — истиной. А можно — и жизнью вечной.