Сталин умел шутить… - Владимир Суходеев

Оценивая речь У. Черчилля 5 марта 1946 года в Фултоне (США) в присутствии президента Г.Трумэна, И.В.Сталин говорил корреспонденту газеты «Правда»:

— По сути дела, г. Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны, и г. Черчилль здесь не одинок — у него имеются друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки.

Следует отметить, что г. Черчилль и его друзья поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей. Гитлер начал дело развязывания войны с того, что провозгласил расовую теорию, объявив, что только люди, говорящие на немецком языке, представляют полноценную нацию. Г-н Черчилль начинает дело развязывания войны тоже с расовой теории, утверждая, что только нации, говорящие на английском языке, являются полноценными нациями, призванными вершить судьбы мира. Немецкая расовая теория привела Гитлера и его друзей к тому выводу, что немцы как единственная полноценная нация должны господствовать над другими нациями. Английская расовая теория приводит г. Черчилля и его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на английском языке, как единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями мира.

По сути дела, г. Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, — в противном случае, неизбежна война.

Но нации проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством Черчиллей. Вполне вероятно поэтому, что нации, не говорящие на английском языке и составляющие вместе с тем громадное большинство населения мира, не согласятся пойти в новое рабство.

Трагедия г. Черчилля состоит в том, что он как закоренелый тори не понимает этой простой и очевидной истины.

Несомненно, что установка г. Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР. Ясно также и то, что такая установка г. Черчилля несовместима с существующим союзным договором между Англией и СССР. Правда, г. Черчилль для того, чтобы запутать читателей, мимоходом заявляет, что срок советско-английского договора о взаимопомощи и сотрудничестве вполне можно было бы продлить до 50 лет. Но как совместить подобное заявление г. Черчилля с его установкой на войну с СССР, с его проповедью войны против СССР? Ясно, что эти вещи никак нельзя совместить. И если г. Черчилль, призывающий к войне с Советским Союзом, считает вместе с тем возможным продление срока англо-советского договора до 50 лет, то это значит, что он рассматривает этот договор как пустую бумажку, нужную ему лишь для того, чтобы прикрыть ею и замаскировать свою антисоветскую установку. Поэтому нельзя относиться серьезно к фальшивым заявлениям друзей г. Черчилля в Англии о продлении срока советско-английского договора до 50 и больше лет. Продление срока договора не имеет смысла, если одна из сторон нарушает договор и превращает его в пустую бумажку.

В тридцатых годах, во время Великого похода, Мао Цзэдун тяжело заболел. Сталин послал к нему известного кинорежиссера Р. Кармена, поскольку Гоминьдан никого другого на территорию континентального Китая не пропускал, с предложением вылечиться в Советском Союзе. Мао Цзэдун ответил, что благодарит Сталина, но в СССР приедет, когда в Китае победит народная революция.

В 1949 году в Китае победила народная революция. Мао Цзэдун приехал на празднование 70-летия Иосифа Виссарионовича Сталина. Сталин принял Мао Цзэдуна на Ближней даче, в большом зале, где обычно заседало Политбюро ЦК.

Рассказывают, Мао Цзэдун, сделав шаг за дверь, упал на колени и обратился к И.В. Сталину:

— Товарищ Сталин, вы бог коммунистического движения.

— Товарищ Мао Цзэдун, — ответил Сталин, — в коммунистическом движении нет богов.

— Товарищ Сталин, тогда вы солнце коммунистического движения.

— Встаньте, товарищ Мао Цзэдун. — Сталин дружески обнял великого руководителя Коммунистической партии Китая.

В дружеской, откровенной беседе было затронуто много насущных проблем. Сталин спросил:

— Товарищ Мао Цзэдун, по одним данным в Китае насчитывается 500 миллионов человек, по другим — 550 миллионов. Каково население Китая?

В ответ Мао Цзэдун сказал:

— Действительно, товарищ Сталин, по одним данным в Китае 500 миллионов человек. Есть данные, что 550 миллионов. Но, товарищ Сталин, кто считал население Китая? Считали европейцы и в центральном Китае. Поэтому я думаю, на самом деле в Китае живет в два раза больше людей.

Мао Цзэдун обратился к Сталину с вопросом:

— Почему бы миллионов двадцать не послать в Советский Союз?

Сталин спокойно ответил:

— У меня своих двухсот миллионов хватает.

На подмосковной даче в 1949 году состоялась встреча Сталин с Мао Цзэдуном. Переводчиком был Н.Ф. Федоренко, член-корреспондент АН СССР. Гость спросил его шепотом, почему Сталин смешивает красное и бело вино, а остальные товарищи это не делают. Он ответил Мао Цзэ-дуну, что затрудняется объяснить и предложил спросить об этом Сталина.

— Что у вас там за нелегальное перешептывание, от кого утаиваете? — раздался голос Сталина.

— Товарищ Мао Цзэдун интересуется, почему вы смешиваете разные вина, а другие этого не делают, — выпалил Федоренко.

— А почему вы не спрашиваете меня? — старался он пригвоздить Федоренко. — Я давно уже заметил, что он подозревает меня в чем-то, не доверяет.

— Извините, но Мао Цзэдун настаивает этого не делать, считая такое обращение к вам нарушением приличий.

— А вы кого предпочитаете здесь слушать, — не без лукавства Сталин спросил Федоренко. Улыбнувшись из-под своих усов, хозяин стал объяснять гостю, почему он смешивает вина. — Это, видите ли, моя давняя привычка. Каждое вино, грузинское в особенности, обладает своим вкусом и ароматом. Соединением красного с белым я как бы обогащаю вкус, а, главное, создаю букет, как из пахучих степных цветов.

— Какое же, товарищ Сталин, вино вы предпочитаете — красное или белое? — спросил Мао Цзэдун.

— Чаще пользуюсь белым виноградным, но верю в красное, которым как-то, давно это было, во время болезни тифом в ссылке один добрый врач в тюремном госпитале тайком отходил меня — малыми дозами красного вина, кажется, испанского. Спас меня от верной смерти. С тех пор я как-то проникся сознанием его целебности, — задумчиво сказал Сталин.

5 мая 1941 года Советское правительство устроило прием в Кремле в честь выпускников военных академий. В 17 часов 55 минут вышли И.В. Сталин, все члены Политбюро, нарком обороны С.К. Тимошенко, маршалы и адмиралы. Все встали. Раздались бурные аплодисменты. Вскоре нарком обороны поднятием руки предложил всем сесть…