Охотник - Виталий Бодров

– Пойдем, поболтаем, – эльф обнимает меня за плечи. – Устраивайтесь, господа, нам с братом переговорить надо.

Ну и кто, скажите на милость, ему тут возразить отважится? Эльф, да еще князь, да вдобавок сын Аскондерона, того самого, из легенды. Владыки Вечного леса, чтоб он здоров был. Про то, что он тут полноправный хозяин, вообще молчу, и так ясно, что слово Рива в этом доме (и прилегающем к нему болоте) закон.

– Как вам будет угодно, – кланяется господин Излон.

А угодно эльфу взять меня под локоток и потащить в ту комнату, где его светлость работать изволит. В как… как его? В кабинет.

Наедине брат не церемонится. Усаживает меня в кресло и сразу приступает к допросу:

– Ты с ума сошел, мага в Священный лес тащить?

– Болото, – привычно поправляю я.

– Ты думаешь, что делаешь? – Князь пропускает свое предполагаемое родство с лягушками мимо ушей и продолжает гнуть свое в тугую дугу. – Ты ведь взрослый уже человек по вашим меркам, должен себе отдавать отчет. Что ему потребовалось у нас? И девчонка – почему она с ним?

– Мы идем в Руину, – говорю я. – К вам вовсе и не собирались заходить, Лес вывел. Все остальные проходы закрыты… ну, почти все.

Эльф неожиданно обрывает себя на полуслове, садится на стул. На самом деле утварь эта стулом не является, потому как прямо из пола растет, но надо же как-то назвать?

– Что им нужно в Руине? – спрашивает он требовательно.

– Да какая разница! – начинаю я закипать. Ни разу он мне такой головомойки не устраивал! Чем ему спутники мои не угодили, хотел бы я знать? Ну маг с ученицей, подумаешь! Мне он особо опасным не показался, в Злом лесу себя не проявил никак. Сдается мне, те сказки, что про чародеев сказывают, с правдой не много общего имеют. – Надо тебе, у него и спроси. Ты что, считаешь, что магам в Руину и соваться нельзя?

– В Руину вообще лучше никому не соваться, – резко говорит эльф. – А уж магам и подавно. Ты знаешь, что именно там Огненный Потоп зародился? Когда такие же вот любопытные маги вызвали из-за пределов Мира нечто такое, что трогать было не нужно?

Он протягивает руку, из стены выпрыгивает книга. Ловко. Я так не умею, хоть и побратим эльфам. Рив торопливо листает страницы, я заглядываю через плечо. Ага, как же! Читать я так и не научился. Несколько букв худо-бедно различаю, этого достаточно, чтобы понять, на каком из эльфийских наречий книга написана. «Каракули», алфавит, названный так по первым восьми рунам. Катум, Арол, Руку, Ахот, Ктулху, Убрук, Лель, Имбец. Каракули. Эти-то руны я выучил, но вот спроси меня, что там за имбецом следует, – не скажу. Имбец – и точка. К слову, восемь самых крупных звезд на небе носят те же самые имена. У эльфов, разумеется, люди пока еще не настолько рехнулись, чтобы звезды эльфийскими рунами обзывать.

Рив быстро листает книгу, хмурится, отбрасывает в сторону, стена тут же засасывает ее обратно.

– Не то, – бормочет он и обиженно хмурится. Как ребенок.

Эльфы, они такие. Как дети – смеются, плачут, обижаются, играют. Легенды про эльфийские войны слышали? Один князь у другого побрякушку украл, а третий приревновал жену к четвертому. Или другое – один певец прирезал второго, потому как почудилось ему, что тот пел лучше. Оно, может, и не так вовсе было – я, к примеру, не могу определить, кто из эльфов поет лучше, а кто хуже, потому как у всех у них голоса занебесные какие-то. Но тот, которого зарезали, был после смерти повсеместно признан гением, а убийца его, напротив, оказался бездарью, завистником и сущим подонком. Хотя и дрались честно, на дуэли, а вот как вышло.

В общем, вечные дети. Это в легендах они мудрые, добрые и справедливые. В жизни же – совсем по-другому.

– Надо решать, что с ними делать. – Рив прекращает поиски, садится на как бы стул, задумчиво морща лоб.

– Эй-эй! – пугаюсь я. – Не надо с ними ничего делать. А то солдаты деревню нашу по бревнышку разберут, кто вас кормить зимой будет?

Эльф молчит, размышляет.

– Я поговорю с ними, – говорит наконец он. – Выясню, что им понадобилось в Руине, тогда и решать буду. Может, они туда вообще по грибы собрались?

– Оголодали, как эльфы, – соглашаюсь я.

Рив запрокидывает голову и заливисто смеется. Ухмыляюсь, разглядываю кабинет. Точно такой же, как был, никаких изменений. Нечто, отдаленно напоминающее стол, два предмета поменьше, заменяющие стулья. Часть деревянной стены зеркальна, машинально приглаживаю всклокоченные волосы.

– Гребень возьми, – советует эльф.

– Потом, – отмахиваюсь я, продолжая изучать кабинет.

Прямо из стены растет светящаяся лилия. Это я тоже уже видел, но чудо ведь чудом остается, сколько на него ни смотри. Пока к нему, к чуду этому, не привыкнешь.

На полу в углу привычно храпит медведь, заменяющий Риву кровать. А вы что хотели? Животных эльфы убивать ни в какую не желают, а спать на мягком и теплом все равно хочется. Вот и выкручиваются, как могут. Интересно, а любовью они тоже на спине зверя занимаются? Вот уж не завидую животине, лучше б сразу убили и не мучили, живодеры ушастые!

А вот и что-то новое. В углу небрежно брошены парные мечи. Эльфы отчего-то предпочитают именно это оружие, после лука, разумеется. Мечи разные, один длиннее, другой, соответственно, короче. Называют их «заяц» и «волк». Причем тот, что длиннее, «заяц», а короткий – «волк». Отчего именно так? Я однажды спрашивал у Рива, и тот объяснил – дело «зайца» – выписывать петли и отвлекать внимание противника, а убивает именно «волк». Пропустить удар «зайцем» вообще позором считается.

Впрочем, эльф и соврать мог, просто так, для забавы. Никогда не поймешь, когда они правду говорят, а когда насмешничают.

– Твои? – киваю на клинки.

– Мои при мне, – резонно отвечает Рив. – Забыла тут одна…

На мое лицо наползает ухмылка, явно собираясь порвать мне рот.

– Это которая? – невинно уточняю. – Ранналан, Олиблан или Каннилан?

Рив смущенно улыбается.

– Ко мне жена вернулась, – нехотя сообщает он. – Сейчас ребенка ждем…

Вот это новость! Ошарашенный, беру с как бы стола полупустую чашу с вином и залпом выпиваю. Это сколько ж подруга на стороне гуляла, если они еще до Огненного Потопа расстались?

– Ну ты даешь, брат, – только и могу сказать.

Вот уж не думал, что Рив – любитель дважды наступать на одно и то же. Скажем, на грабли… хотя можно и по-другому сказать.

Рив виновато разводит руками. Мол, любовь, что тут поделаешь? Мол, соскучился по жене за тысячу с чем-то лет. Мол, жизнь до того скучна, что даже скандал ее разнообразит. Мол, свалял дурака – имею право.

Сажусь на недовольно всхрапнувшего медведя и заливаюсь хохотом. Нет, как же давно я брата не видел! Отвыкнуть уже успел от его штучек, которые это непредсказуемое создание непревзойденный мастер откалывать!