Без вины преступница - Галина Владимировна Романова

– Ага. – Мать закусила нижнюю губу, опустила голову, несколько минут была неподвижна, потом глянула на него строго. – А говорили о чем?

– Да ничего серьезного. Вообще ничего такого.

Степа вильнул глазами в сторону арки, разделяющей кухню и холл. Он не знал, нужно ли рассказывать матери о девушке Ольге, которой отец интересовался как дочерью старого врага. А о ее парне, которого убили? И о том, что отец погиб в том же самом месте, что и парень этой девушки?

Можно было бы, конечно, обо всем этом рассказать, если бы эта девушка не нравилась Степану. Мать ведь камня на камне не оставит, превратит жизнь этой несчастной в кошмар. Он знал свою мать. И достаточно разбирался в людях, чтобы понять: Ольга Волгина – лицо, совершенно не заинтересованное. Она просто оказалась дочерью не того человека и случайно попала в точку, где сходятся чужие интересы, больше ничего.

– Хорошо, – нарушила тишину мать. – Если не было ничего серьезного, я хочу знать, о чем несерьезном вы говорили. Давай, Степа, не томи! Или я сама шаг за шагом восстановлю все твои действия за две последние недели, а у меня это получится, ты знаешь, и тогда…

Угроза подействовала.

– Я рассказал отцу, что на даче у знакомых познакомился с симпатичной девушкой. Мы говорили о ней, мам, причем он очень детально все выспрашивал, я даже удивился.

– Ага! – Она выглядела удовлетворенной. – Стало быть, без бабы все же не обошлось. Так, дальше.

– А дальше я узнал, что отец навещал эту девушку, – нехотя признался Степан. – И у них был долгий разговор. А у девушки не так давно парень погиб.

– Парень? Она что же, не успела его схоронить и на дачу отправилась, праздновать? – звонко и зло фыркнула мать.

– Нет, мам. Ты все не так поняла. Она к тому моменту с ним уже рассталась.

Степан тяжело вздохнул. Это то, чего он боялся. Мать сейчас начнет поливать Ольгу грязью, к каждому его слову будет цепляться. А если еще узнает, кем был ее отец…

– Ага! Парень ее бросил, а она отомстила? – Да, мать подтверждала его худшие опасения. – А следом и мужика, который интересовался его смертью, на тот свет отправила, так, что ли? Ты в кого втрескался, Степа? Может, она маньячка какая-то! Может, это она твоего отца машиной переехала?

– Мама! Мама, остановись! – взвыл Степан, закатывая глаза. – Прекрати немедленно! Следствие ведется!

– Кто следователь? – тут же переключилась она.

– Жорка Окунев. Достаточно авторитетный для тебя, да?

Мать сразу стихла. О соперничестве давних приятелей ей не было известно, к Жорке она была настроена вполне приязненно. Как-то даже обедала пару раз с его матерью, еще когда Степа и Жорка учились вместе в университете.

– И что Георгий говорит? – Мать немного сбавила обороты.

– Пока ничего, мам. Версий много, подозреваемых нет, – пожал плечами Степа. И неожиданно для самого себя зачем-то пожаловался: – Я к ней сегодня приехал, а он уже там! И по ходу с ночи там у нее.

– Хороша девица, нечего сказать! – неожиданно развеселилась мать и погрозила ему пальцем. – А ты не ревнуй, не ревнуй! Чем раньше остынешь, тем лучше. Что это за девушка такая, у которой сначала погибает бывший парень, а потом сразу за ним человек, который решился ее навестить? Странно, не находишь? Как зовут-то твою пассию? Что за фифа?

– Никакая она не фифа, мам. Обычная девушка. Красивая, умная. Круглая сирота, что совсем неплохо. Даже наоборот, учитывая… Н-да.

Вовремя он остановился.

– Понятно. – Мать склонила голову к левому плечу, изучающе смотрела на него какое-то время. Потом спросила: – Что-то в ней все же не так, да, Степа? В чем подвох, сын?

– В смысле? С чего ты взяла?

Он энергично провел рукой по гладко выбритому черепу, стараясь локтем загородиться от взгляда матери, который резал лазером.

– Ты упорно не называешь мне ее имя и фамилию, Степа. В чем дело?

– Ой, да ни в чем, ма!

Он повертел шеей, будто разминался. На самом деле не знал, куда деться от всевидящего ока матери.

– Как ее имя и фамилия, Степа? – почти ласково произнесла она.

Она поставила локоть на стол, пристроила подбородок на изящно растопыренной ладошке. Она забавлялась его смущением.

– Ее имя и фамилия тебе ни о чем не скажут, мам. Она не девушка твоего круга, – произнес он со вздохом.

– И все же, Степа?

– Ольга. Ее зовут Ольга. Фамилия Волгина. Ольга Викторовна Волгина.

Уже через секунду он онемел от дикого мата, вырвавшегося из уст матери.

Она никогда не ругалась матом при нем. Она при нем вообще никогда не ругалась. Брала голосовыми модуляциями и взглядом, когда хотела запугать его или выбить почву из-под ног. А тут такое!

– Эту девку зовут Ольга Волгина, я не ослышалась? Степа! Посмотри на меня! – Мать поймала его руку и впилась ногтями в пальцы. – Эта девка – дочь рецидивиста Деревнина? Ты знал об этом?

– Узнал потом. Не сразу, – нехотя признался он и высвободил руку. – Только я не пойму, что это меняет.

– Это меняет все! – заорала она не своим голосом, срываясь с места. – Все меняет! Вон, оказывается, в чем дело! Дай мне немедленно телефон Георгия! Я ему скажу!.. Эту девку нужно арестовать, немедленно! Это она виновна в гибели твоего отца! Она, ее месть! Она мстила твоему отцу за то, что он посадил Витьку Деревнина много лет назад. Посадил за то, что он не совершал!..

Неожиданно мать замерла посреди огромной кухни, как будто споткнулась, и умолкла, точно прикусила язык. Испуганно глянула в его сторону, сжалась вся, пробормотала со стоном:

– На всех на нас грех, Степа. На всех. И смерть ее матери – наш грех. Господи, прости!

– Мам, ты о чем? Чего ты?

– Послушай меня, сынок! Послушай! И сделай так, как я тебя попрошу! – Мать подлетела к нему, обняла сзади за плечи, прижалась щекой к его голове. – На этих людях проклятие, поверь мне! Тебе надо держаться от всего этого как можно дальше! Эта девица, вся эта семья… Это не то, что тебе нужно! Это погубит тебя! Погубит твою карьеру, жизнь!

– Мам, но погиб мой отец, и я обязан…

Но мать не дала ему выговорить ни слова. Закрыла своей ладошкой ему рот и снова заговорила громким, срывающимся на сип шепотом:

– Нет-нет, ты ничего не понимаешь, сынок! Твой отец погиб, но он знал, на что идет. Это был его выбор. А ты не смей, слышишь? Не смей влезать в это дело! Пускай Окунев этим занимается. Это его работа, в конце концов.

– Это мой долг, мама, – возмутился Степа. Высвободился из ее рук, встал, отошел на безопасное расстояние. – Мой долг, мама, найти убийц моего отца! Как ты не понимаешь?

– Это ты не понимаешь! – заорала она, и взгляд ее странно остекленел. – Ты не понимаешь, потому что не знаешь, во что хочешь ввязаться! Это страшное дело, сын! Из-за него твой отец потерял работу, семью, теперь жизнь. Ты хочешь пойти тем же путем?