Касание Воды - Михаил Липарк

— Когда я возвращался в Дастгард, то боялся суда Богов и суда Его Величества короля Рогара Вековечного за смерть женщин и детей, которые погибли по моей вине. И знаешь, что произошло, сынок? Король присвоил мне титул Хранителя Легионов и наградил за службу Дордонии и беспрекословное выполнение королевских приказов. Он посчитал результат моей миссии наивысшей преданностью короне. Мне противно от одной мысли об этом, и, рассказывая эту историю, глубоко внутри я жажду, чтобы меня однажды покарали и я искупил свои грехи еще на земле, а не на небесах. Но знаешь, что мне пришлось понять из всей этой истории? Я бы никогда не получил такой желанный мною наивысший титул, если бы хотя бы раз не пошел против собственных убеждений. Пусть и не нарочно.

Хранитель Легионов поднялся на ноги и вырвал свой топор из ствола дерева. Щепки посыпались следом за лезвием.

— В путь! — прокричал он, а все рыцари принялись повторять это слово, словно стая ворон, привлекая внимание и тех, что уже выбирались из чащи.

Конвой двинулся дальше.

***

— Приветствую вас, хранитель… — Человек больших нечеловеческих размеров в черной мантии и с капюшоном, скрывающим в своей тени лицо говорящего, поклонился.

— Приветствую, магистр Диамонд. — Хранитель Легионов воткнул топор в землю и ударил себя в грудь.

Магистр Стихий стоял на пороге ворот, засунув руки в рукава своего одеяния. Позади него неподвижно, словно статуи, возвышались еще четыре фигуры старцев, лица которых, подобно лицу магистра, были скрыты капюшонами. Отличали их друг от друга лишь мантии разных цветов — серого, красного, зеленого и синего.

За спинами магов возвышалась Башня Стихий, своей вершиной пропадая в облаках.

— Мы ждали появления столь редкого образца в своей коллекции, — магистр Диамонд заговорил уже совершенно другим голосом, в отличие от того, что прозвучал сперва. — Гонец довольно давно доставил вести о вашем скором появлении.

Паладины стояли позади Хранителя Легионов, держа руки на своих мечах. Воины с непередаваемым презрением смотрели на магов, словно псы, которым приказано ждать, но которые готовы при первой команде броситься и разорвать неприятеля.

— На дворе самый разгар сезона Затухания, магистр. Непогода следовала за нами по пятам, и это помешало доставить пленника вовремя. — Хранитель Легионов учтиво поклонился и коротким движением подозвал Сарвилла ближе.

Два зрачка, наполненных всеми цветами, которые только видели чьи-либо глаза, загорелись в темноте капюшона Магистра Стихий. Кроны деревьев начали шелестеть под невиданно сильным порывом ветра, листья сорвались с веток и, кружась в бесконтрольном энергичном танце, били по лицам гостей вершины Девичьей Горы, оставляя после себя неприятный зуд.

— К сожалению, правила запрещают мне приглашать кого-либо, кроме магов, внутрь нашего дома, хранитель, — прошипел магистр голосом, отличающимся от всех предыдущих своих же голосов. — Позвольте мне разглядеть гостя.

По приказу Хранителя Легионов два рыцаря подхватили странника под руки и подвели его к магу на расстояние вытянутой руки, заставив пленника упасть на колени.

— Снимите это, — потребовал властелин башни одним из прежних голосов, показывая на кандалы.

Когда один из паладинов расстегнул наручи и вернулся на прежнее место, Магистр Стихий прикоснулся ко лбу медведя. Яркое свечение из глаз всех магов ослепило рыцарей. Странник зажмурился, а когда открыл глаза, успел рассмотреть лишь два огонька, пылающих в темноте капюшона того мага, что был в красной мантии.

— Какая сила! Несмотря на то, что ты сломлен, странник, в тебе все равно кипит великая энергия… — Магистр сделал попытку еще раз прикоснуться к Сарвиллу, но тот раздраженно отпрянул.

— Хорошо. Живой. Спесивый. То, что надо для нашего главного эксперимента, — четвертым хриплым голосом отметил магистр Диамонд. — А теперь, если вы не против, мы заберем пленника и вернемся к делам.

Невидимая сила подтолкнула странника сзади и заставила зайти в ворота.

— Мы можем заночевать здесь? — Хранитель Легионов кинул вслед уходящему магистру.

— Не стоит. — Старец в мантии обернулся лишь слегка. — Луна осветит вам обратный путь. Внизу спокойней, право.

Пространство загремело вновь, подобно тому, как гремело совсем недавно, когда рыцари поднимались на вершину. Четверо магов зашли в ворота вслед за своим властелином, и широкие двери с нарисованными четырьмя стихиями на них закрылись за спинами обитателей башни, преграждая путь всякому, кто захочет попасть в обитель магии.

***

Уже двадцать дней странник находился в Башне Стихий.

После того как ворота на свободу захлопнулись, какая-то неведомая сила, подталкивая медведя в спину, привела его прямиком на один из верхних этажей. Он оказался в просторной комнате с широкой мягкой кроватью и раскрытыми нараспашку ставнями. Вокруг были полки с сотнями книг, письменный стол, за перегородкой в углу комнаты стояла большая круглая бадья, которая каждое утро наполнялась теплой водой, а еда оказывалась на пороге ровно три раза в день. Именно эта организованность в предоставлении завтрака, обеда и ужина еще помогала Сарвиллу считать дни.

Странник не оставлял надежду выяснить, каким образом без появления слуг в комнате оказываются фрукты или исчезает мусор, но до сих пор ему это никак не удавалось. Вернее, всякий раз, когда он хотел что-то выяснить и уже решался притворяться спящим столько, сколько потребуется, желание делать хоть что-либо внезапно пропадало и он на самом деле засыпал.

За все время, проведенное в башне, никто не разговаривал с медведем. В первые дни заточения он пытался докричаться до единственных людей, которых видел на вершине по прибытию, но лес снаружи проглатывал каждое слово, оставляя крики без ответа. Через несколько дней он бросил попытки привлечь внимание, а чтобы не сойти с ума от одиночества, начал вести дневник, в котором описывал свои мысли. Когда писать становилось не о чем, медведь затевал беседу с собой, наводя себя на какие-нибудь умозаключения, и вновь брался за перо.

Некоторые дни странник всецело посвящал чтению. Норлинг Фрейх, Дарин Магхор, Редил Весинес и другие авторы далеко не научной литературы помогали ему развлечься и убить время. «История инквизиции», «Пророчество некроманта», «Извержение Вуалия» — все основанные на реальных событиях истории к концу книги превращались в бред и вызывали у медведя чувство отвращения. Были книги, описывающие те или иные родословные знатных господ всего севера Неймерии, но чаще всего они состояли из перечисления имен и их статусов по отношению к отцу, деду, двоюродному брату, троюродному дяде и так далее и так далее.

Изо дня в день Сарвилл пытался разгадать смысл своего появления в Башне Стихий и беззаботного существования в замурованных стенах с видом через открытое окно на небо и кроны высоких деревьев. Он понимал, что, как только разгадает эту загадку, начнется беспокойное время — жить в незнании будущего куда приятнее, нежели в осознании грядущих страданий — цитата из «Пророчества некроманта» врезалась в память и служила на благо читателя. Еда и вода были в избытке, поэтому жаловаться, кроме одиночества, страннику было не на что.