Проклятие иеремитов - Игорь Масленков

Пожилой сутулый хозяин клевал носом за стойкой. При появлении гостей он проснулся и что-то недовольно буркнул, больше для проформы. Если верить заявлениям людей гильдии, серокожим недолго осталось топтать землю и портить воздух Тамарвалда. Так что нужно смириться и подождать, всё само устроится. А с другой стороны, несколько серебряных монет не станут лишними. Нынче далеко не всякий осмелится выйти за крепостные стены и отправиться в дальний путь. Выручка упала, дела пошатнулись. Приходилось терпеть даже д’айдрэ, хотя в душе кабатчик никакого почтения к ним не испытывал. Наглые, взбалмошные, высокомерные твари. Ранее он относился к выходцам из Моридора равнодушно. В мире множество разных племён, и по большому счёту разница между ними не велика. Главное, чтобы в кошельках водилась монета. Да, у д’айдрэ свои странности, но у кого их нет?

Всё изменилось вскоре после восстания в столице. И содержатель таверны зауважал себя сверх всякой меры. От осознания принадлежности к торговому сословию он стал гордым и высокомерным, прямо как благородный господин. Принялся почём зря гонять прислугу, раздавать подзатыльники, а в случае ропота грозился нажаловаться гильдии. Также он узнал, что все беды на свете проистекают именно от д’айдрэ. Из-за их козней случаются не урожаи и всякие хвори, засухи и потопы, растут цены, мужья изменяют жёнам, пустеют тракты и скисает молоко.

Однако перемена власти и набирающая обороты гражданская война ожидаемых прибылей не принесли. Скорее наоборот, чему кабатчик не уставал удивляться. Дела шли вовсе не так, как рисовалось в фантазиях. Посетителей становилось всё меньше, а цены, напротив, только росли. Денег не хватало. Пришлось рассчитать нескольких работников и урезать собственные аппетиты. Но и такие меры помогали плохо, и хозяин уже не знал, как изловчиться, что придумать и кого на этот раз обвинить в своих бедах.

Конечно, во всём виноват Моридор. Ради общего благоденствия серокожих давно следовало вырезать всех до единого. Да только дальше слов дело не шло. Трактирщик не спешил записываться в отряды гильдии, считал себя больным и старым. Война – удел молодых. Пусть они воюют и режут друг друга, пусть свои руки пачкают кровью, а он, почтенный человек, должен стоять за стойкой и считать барыши. Да и то сказать, вдруг его убьют. Кто тогда будет родину любить?

Так шли дни за днями. Всё менялось только к худшему, но наивной веры трактирщик не растерял и продолжал искать новых виновников неудач. И тут вдруг д’айдрэ пожаловали! Свалились как снег на голову. Проклятые ублюдки! Но ведь они при деньгах! Да и оружие имеется. В случае драки или разбоя могут урезонить охочих до чужого добра. Пусть они и враги, но пользы от них всё же больше, нежели вреда. В столь двойственной и противоречивой позиции хозяин не находил ничего странного. Наоборот, считал такое мировосприятие высшей добродетелью и проявлением житейской мудрости.

При виде гостей владелец таверны прикинулся полусонной рыбой. Глупо хлопал глазами, ничего не говорил, бездумно выполнял даже малую прихоть постояльцев, больше думая о скором заработке. Не поскупился на лучшие угощения. Пусть едят и пьют. С деньгами так или иначе им придётся расстаться.

Трактирщик был настроен самым доброжелательным образом, даже несмотря на некоторое предубеждение относительно выходцев из Моридора. И тем не менее счёл своим долгом отправить малолетнего слугу в соседний город к смотрителю с весточкой. Пусть в гильдии знают не только о визите д’айдрэ, но и о его преданности общему делу.

Кайдлтхэ сразу почувствовала в хозяине человека мелкого, с гнильцой, склонного к доносительству, но не стала поднимать шум и лишь пожалела, что не в силах остановить гонца. И всё же наушничество коммерсанта не осталось без внимания. Девушка решила завтра же сойти с тракта и обойти стороной осиное гнездо купеческих соглядатаев.

Гостям подали фазанье жаркое и вполне сносное вино. К своему удивлению, Алексей заметил, что Кайдлтхэ пьёт больше обычного. Но ведь она собиралась отметить славный день, и следопыт не стал попрекать или ограничивать серокожую. У неё есть голова на плечах, да и опасности пока не видать. Людей вокруг мало. Хозяин, хоть и плут, ведёт себя пристойно, стелется перед гостями и всячески старается угодить. Конечно, всё может внезапно измениться, но будущее порой недоступно и д’айдрэ. Да и Алексею хотелось немного расслабиться после долгих дней, проведённых в дороге. Трактирщику было дано поручение приготовить комнату, отнести вещи и расседлать, почистить и накормить и напоить лошадей.

Кайдлтхэ за кубком улыбалась, говорила о чём-то постороннем, вспоминала море, горы и дубовые леса далёкого отечества. Она родилась на большом северном острове, а отрочество и юность провела на лазурном побережье. Она мечтала увидеть родину, но всё это не выходило за рамки обычных фантазий. Она не могла оставить мысль отыскать убийц Элидирга, но пока никакого конкретного плана так и не придумала, во многом полагаясь на помощь владельца усадьбы «Приют плугарей».

Как ни пыталась девушка отрешиться от тревог и забот, но они никак не шли из головы, и разговор вновь возвращался к тому. Выяснилась новая трудность. Столица захвачена гильдией, и проникнуть за крепостные стены едва ли получится. Наверняка восставшие попытаются задержать нежелательных визитёров. А уж если слух дойдёт до Шидельрота, то беды не миновать. Конечно, Кайдлтхэ могла воспользоваться магией иллюзии, но рано или поздно тайное станет явным. Эти печальные мысли д’айдрэ гнала прочь и всё больше налегала на вино.

Алексей с опаской и в то же время с любопытством наблюдал за тем, как Кайдлтхэ становится благодушной и раскованной. Глаза стали мутными, щёки покраснели, а язык заплетался. Д’айдрэ вдруг захотела встать, но у неё ничего не вышло. Она едва не упала, разразилась громким смехом, ругнулась на д’айдрийском и помянула Аакхабита. Ноги не слушались. Серокожая завалилась на бок и высказала пожелание отправиться в опочивальню.

Следопыт решил, что пора закругляться. Он не раз видел, как напиваются женщины, но наблюдать д’айдрэ за таким занятием не приходилось. Умом он понимал, ничего утончённого и возвышенного в этом нет, но всё же в нём проснулся какой-то патологический интерес. Ему захотелось увидеть спутницу с новой стороны, пусть и не самой привлекательной. Было в том желании что-то тёмное и постыдное, но ничего поделать с собой Алексей не мог.

Следопыт попытался поднять Кайдлтхэ, обхватил её за талию, но обмякшее тело отяжелело, отказываясь подчиняться. Тогда великий герцог взял на руки возлюбленную и, сопровождаемый колкими взглядами, медленно пошёл на второй этаж.

Алексей положил заснувшую в миг Кайдлтхэ на кровать, но решил, что так не годится. Необходимо снять походный доспех, потому как спать в нём решительно невозможно. Парень долго возился с кожаными ремешками и металлическими пряжками. Задача оказалась не из лёгких. При своём росте изящная д’айдрэ всё же весила немало. К тому же её постоянно приходилось переворачивать с боку на бок.

Изрядно попотев, великий герцог всё же справился. Кайдлтхэ осталась в одном поддоспешнике. Раздевать девушку догола следопыт не решился. И тут он понял, что привлекало его в изрядно подвыпившей Кайдлтхэ. Да, она красива, впрочем, как и всегда, но теперь беззащитна и податлива. Пожалуйста, бери, делай что хочешь. Вино и дурная блажь ударили в голову. Мужское начало, загнанное разумом на задворки сознания, проснулось и требовало реализации тёмного эго. Невольно он касался тела, столь желанного, пусть и облачённого в одежды. Бёдра, талия, ягодицы… Хотелось их обнять, прильнуть щекой. А грудь… она попросту сводила с ума.