Нас нет - Мария Коваленко

— Всё, хорошей девочке пора баиньки. Целуй и беги! — Я усилием воли прервал свою пытку.

— Ты так командуешь, словно мы давно знакомы.

Она могла бы убежать, не поцеловав. С нее сталось бы! Но девчонка даже не посмотрела на дверь. Вместо этого ловко расстегнула ремень. Облизала губы и сама потянулась ко мне.

— Умница... — В горле пересохло, а в штанах все вздыбилось.

Чтобы не натворить дел, пришлось уцепиться одной рукой за подголовник, а другой за руль.

— Спасибо тебе большое. — Принцесса совсем меня не жалела.

Точь-в-точь как я сам, осторожно погладила по щеке. Вздрогнув, качнулась ближе. И накрыла мои губы своими.

Осторожно. Мягко. Раскрываясь как утренний цветок. Убийственно медленно и мучительно сладко.

Самая чистая девочка на свете. Нереальная!

От первого же соприкосновения наших языков все мои правильные мысли как в унитаз смыло.

И не вспомнил о том, что хотел быть острожным. Плюнул на благородство, которым думал побаловать свою девочку. Вместо нежности сгреб ее в объятия. Перетянул на колени. И ответил на поцелуй.

Со всей дурью! До адской боли за ширинкой. До тонкого девичьего стона. И такой легкости в голове, будто там провели уборку и выкинули весь мозг.

Елена

Разучиться быть женщиной не так уж сложно. Жить с заниженной самооценкой, наверное, даже легче, чем постоянно доказывать свою уникальность и свой успех.

Никаких ожиданий. Никаких разочарований. Тишь да благодать.

Но когда реальность снова ослепляет яркими красками и рвет на куски забытыми ощущениями... от прежней удобной легкости не остается и следа.

От меня после близости с Денисом тоже ничего не осталось. К счастью, он не стал задерживать в кабинете или требовать продолжения.

После того как утихла пульсация и мы оба пришли в себя, Денис помог мне подняться. Заботливо предложил упаковку влажных салфеток. Тоже новую. И вызвал машину.

Если бы в этот момент в кабинет кто-то вошел, он точно подумал бы, что ничего особенного здесь не произошло. Старые знакомые. Обычная поздняя встреча.

Чтобы не рассыпаться в мелкую крошку, я тоже старалась так думать. «Сделка! Между нами только сделка!» — повторяла, спеша по коридору к лифту, и в машине. Отвлекалась планами на утро. Представляла встречу с сыном... через неделю. Через каких-то семь дней.

Получалось не слишком убедительно. Тело еще помнило близость с Денисом. Кожа в местах, где он сжимал меня, горела огнем. Глаза болели, словно я не плакать хотела, а заработала тяжелую форму аллергии.

Штормило.

Но стоило переступить порог квартиры, остатки воли лопнули как мыльные пузыри. Единственное, на что хватило сил — сбросить обувь и, стараясь не разбудить маму, пробраться в ванную комнату.

Там, под упругими струями я разревелась. Безобразно. Навзрыд. Как по покойнику.

На плечи навалилось все одновременно. Жалость к себе, но не к нынешней, а к прежней, шесть лет жившей с нелюбимым мужчиной и пытавшейся убедить себя, что это нормально. Тоска по девятнадцатилетней девчонке, которая умудрилась по уши влюбиться после второго поцелуя. Горечь от того, что все сложилось так неправильно и порознь.

От боли не спасала ни вода, ни любимое успокоительное над названием «Зато у меня есть сын».

Как я ни запрещала себе, память упорно напоминала о сегодняшних поцелуях. О том, как Денис заботился. Как зверел, ощущая сухость. Как успокаивал, когда после оргазма меня трясло, а из глаз катились слезы.

Дико, безумно, отчаянно хотелось хотя бы на секунду поверить, что где-то глубоко в душе у него осталось что-то от «нас». Хоть отголосок!

Сама не понимала, зачем мне это нужно. Больше всего такая надежда напоминала мазохизм.

Но под струями воды так легко было забываться... вспоминать другое «первое свидание». Со звездами над высоким обрывом. С безалкогольным пивом, потому что кто-то совсем не разбирался в вине и купил для меня жуткую кислятину. Со смешным желанием казаться взрослой. И поцелуями... бесконечными. Долгими, сладкими. От которых земля уходила из-под ног и хотелось большего.

Как картинки из другой жизни. Чужой.

Без расставаний. И без предательства, пустившего под откос всю молодость.

***

Собирать себя по частям было трудно. Долгий час в ванне помог избавиться от слез. Жесткая мочалка смыла воспоминания от прикосновений. Но на душе легче не стало.

Пытаясь избавиться от мыслей, я упорно считала баранов. Почему-то похожих на моего бывшего мужа. Чтобы уснуть, пришлось принять снотворное.

Утром я проснулась еще более разбитой, чем когда ложилась спать.

— Ты плакала ночью. Во сне. Я подходила к тебе, но будить не стала, — за завтраком призналась мама.

— Кошмар приснился. Ничего страшного.

Не чувствуя вкуса, я запила бутерброд чаем и постаралась выдавить из себя улыбку. Нельзя было волновать маму. Особенно перед операцией.

— Не признаешься. — Вздохнув, мама понимающе погладила меня по руке. — Ох, дочка...

— Всё хорошо. Правда.

— Конечно. — Она поцокала. — У адвоката есть какие-то новости?

— Я дала ему отмашку начать работу. Суд, скорее всего, будет длиться долго, но рано или поздно это все равно случилось бы.

— И твой юрист сможет вернуть Тима из Англии? — Так и не сделав глоток, мама поставила чашку на стол.

— Слава сам его вернет. Скоро. Вот увидишь.

Рассказывать, как именно решила вернуть сына и с кем связалась, я не планировала. Это была та самая ниточка, потянув за которую пришлось бы разматывать целый клубок тайн.

Потому я поднялась. Быстро ополоснула свою чашку. Почти успела выйти из кухни. Но моя медлительная мама в этот раз успела опередить.

— Это мужчина?.. — Она откашлялась. — Тебе поможет какой-то мужчина?

— Мам, какая разница кто? Главное, Тим скоро будет с нами.

— Дочка, если ты связалась с еще одним Славой... Не нужно, родная моя. Хватит с тебя таких долгов...

На ее лице отразилась такая мука, что мне самой стало плохо.

— Нет. Он другой. — Я прижала маму к себе. Как ребенка. Большого, но испуганного. — Он не будет меня обижать или делать то, о чем ты боишься говорить, — произнесла быстро, стараясь развеять все страхи.

— Но, дочка, все равно... Даже думать боюсь, что от тебя могли потребовать.

— Ничего страшного. Я большая девочка. Через неделю и не вспомню о нем.

— А если он не отпустит? — Мама влажными глазами посмотрела на меня снизу-вверх. Словно знала что-то. Чувствовала. — Как Слава.