Заговор против Афин - Рю Эмерсон

— Я тебя знаю, — вдруг сказал он. Женщина сложила руки на груди, прикрытой превосходной голубой туникой, и уперлась в воришку неподвижным тяжелым взглядом. — Ты та самая госпожа, которая не может хохотать стоя. Прославилась на все Афины.

— Что не может? — переспросила Габриэль и тотчас поняла смысл его слов. — Так это ты! — воскликнула она, оборачиваясь и широко распахивая глаза от изумления. — Ты женщина, которая пожаловалась на Петера и упекла его в темницу! Как ты могла?

— Я этого не делала, — ответила Кидавия, и в ее взгляде полыхнула ярость. — Это муженек постарался! Хотя дело его не касалось, и в следующий раз я стану все решать сама. Не послушается — не получит денег на выборы в Ареопаг. Деньгами семьи распоряжается мой отец.

Женщина покачала головой, посмотрев на Габриэль и воришку:

— Простите муженька. Так что здесь делает амазонка да еще в такой компании? — Она презрительно махнула рукой в сторону вора, и Геларион скорчил гримасу.

— У нее хороший вкус, — ответил парень, а девушка пихнула его в живот и одарила сладчайшей улыбкой и гневным взглядом. Он скорчился, хватая ртом воздух, как рыба.

— Я, собственно, не амазонка, — осторожно поправила Габриэль, — но меня приняли в их ряды по благословению царицы Мелозы. В общем-то, это случайность. Я… странствую с Зеной.

Женщина и так смотрела на нее во все глаза, а тут они распахнулись просто невероятно. У Кидавии перехватило дыхание:

— С Зеной! Милосердные боги, это правда? Я столько о ней слышала!

Габриэль покачала головой и развела руками:

— Поверь, она изменилась…

— Нет-нет, я слышала последние вести! — настаивала женщина. — Она спасла целую деревню, у меня там двоюродная сестра. Ужасный военачальник по имени Драконт уже собрался всех убить, а Зена…

— Уф, хорошо, — успокоилась Габриэль. — Ты слышала то, что надо. Но…

Кидавия накрыла ее руку своей:

— Ты жила с амазонками? Ты их знаешь? Ты могла бы представить им меня: Женщину, разделяющую их взгляды?

— Ну чего мы здесь стоим? — заныл Геларион. Женщины повернулись и окатили его ледяным взглядом, юноша пожал плечами и горько сказал: — Лавка там, мы здесь, а стражи, без сомнения, шастают сейчас по рынку и ищут тебя, — обратился он к Габриэль. — А мы…

— …Немедленно отправляемся в путь, — оборвала воришку Кидавия. — Причем «мы» — это я и Габриэль. А ты займись своими делами.

Девушка с удовольствием подумала, что Кидавии неплохо удавался убийственный взгляд, хотя до Зены ей, конечно, далеко. Женщина глядела на парня, чуть вздернув подбородок и прищурив холодные синие глаза. Геларион пошатнулся, отступая, и выдавил примирительную улыбку.

— Вам решать, конечно, — заговорил он, — но у меня есть дело к Самилосу, помощнику Петера, поэтому мы можем идти вместе или порознь, но пути наши пересекутся. Почему бы нам, достойные госпожи…

— Ладно, ладно, — кивнула Габриэль. — Кажется, нам сюда? Так пошли наконец!

— Пора бы, — присоединилась к ней Кидавия и тронулась в дорогу. Златовласый воришка затейливо выругался и засеменил следом.

Скоро он куда-то исчез, но стоило Габриэль с облегчением подумать, что Геларион пропал, как он появлялся, словно на зов: сбоку или на полшага впереди. Каждый раз девушка вздрагивала от неожиданности, а рыжеволосая Кидавия только смиренно вздыхала и продолжала идти.

***

Лавка торговца пергаментом оказалась гораздо меньше, чем можно было ожидать: Габриэль увидела всего лишь крохотную комнатку, шесть шагов в длину, четыре в ширину, от пола до потолка забитую полками с готовыми свитками. В ней не было окон, только узкие щели под самой крышей, сквозь которые сюда проникал свежий воздух. Между полками оставались узкие проходы, над головой тоже громоздился пергамент. Девушка искренне надеялась, что Петер надежно уложил свой товар. В комнате лежали развернутые свитки, стопки необработанных шкур, стебли папируса, тонкий бежевый пергамент, отшлифованные палочки, причудливые резные стилосы — словом, все, что только может понадобиться писцу и поэту. За этим изобилием притаилась полка с особыми свитками — в них были записаны истории, а еще дальше хранились глиняные печати, которые подмастерья обмакивали в чернила или воск и прикладывали к листам, в мгновение ока украшая их картинками.

К счастью, Габриэль нигде не заметила пакостного свитка, стоившего Петеру свободы.

Геларион протиснулся мимо девушки и скользнул в заднее помещение, откуда слышался непрекращающийся скрежет и летела стружка.

— Самилос! Эй, ты здесь?

— А кто еще поднимет такой шум? — раздался в ответ грубый голос.

Габриэль возвела глаза к низкому потолку и улыбнулась приятельнице:

— Э-э… Кидавия, верно? Ты хочешь быть представлена амазонкам? Почему?

Уголки губ женщины приподнялись, хотя глаза остались мрачными. Она нетерпеливо откинула с рыжих волос бледно-голубое покрывало.

— Хочу сбежать от помешанной на лошадях родни и скучного супруга и оказаться там, где разводят настоящих скакунов. Хочу мчаться куда глаза глядят. Хочу быть амазонкой.

— Погоди-ка, — Габриэль искоса взглянула на нее. — Твой муж и семья занимаются лошадьми. Ты выросла у конюшен, но тебе не позволяют ездить верхом, так?

— Отец мечтает разбогатеть. Мужа он мне выбрал по расчету, — сухо ответила Кидавия.

— A-а, понятно, — сочувствующе протянула девушка. — Родня велит тебе остепениться и стать солидной госпожой, а ты не хочешь.

— Точно, — мрачно подтвердила Женщина. — Дай мне выбор, и я умчалась бы вдаль на белом коне. Как амазонки.

— Красивая мечта, сохрани ее, — мягко посоветовала ей новая подруга. — Может, и сбудется, главное — очень захотеть.

Тут Габриэль вспомнила, что ей предстоит, и печально закончила:

— А у меня сейчас одна дорога, и та мне не очень-то нравится. Нужно пробраться во дворец к царице. Проводником служит он, — девушка указала на воришку.

— Ох, да ты что! Ни в коем случае! — решительно возразила Кидавия.

— Как это?

— А вот так. Может, он и выведет тебя куда нужно, а я-то проведу наверняка. Я лично знакома с Ипполитой.

— Правда?

— Ну… Она знает меня, насколько царицы знают жен богатых торговцев, — призналась женщина с тихой усмешкой. — Но мне кажется, я ей нравлюсь, потому что у нас есть общие интересы: лошади, к примеру. А это значит, что я могу открыто приходить во дворец, когда пожелаю. Кстати, женщин моего ранга обычно сопровождает служанка, — хитро прищурившись, добавила Кидавия, — скажем, юная девушка с меня ростом, со светлыми волосами под скромным покрывалом, действительно принадлежащим моей служанке, и в темном пеплоне, скрывающем одежды амазонки.

Габриэль рассмеялась:

— Ух ты! Здорово!

— Ничего не выйдет, — объявил Геларион, появившийся прямо перед болтушкой и заставивший ее подпрыгнуть на месте. — Не слушай глупых предложений. Она… Вспомни, что случилось с бедным торговцем!

Девушка взглянула на уверенно сложившего на груди руки мальчишку:

— Кидавия не виновата, это все