Само собой и вообще - Кристина Нестлингер

Кстати, я подозреваю, что отношения папы с Вильмой тоже не блеск. Наверное, папа просто вообще не годится для длительного гармоничного партнерства. Притом что он ужасно милый! Но вообще-то какое мне до всего этого дело? С кем папа теперь общается или не общается, меня мало волнует, потому что я больше не живу вместе с ним. А вот что касается мамы и Цвикледера, то их отношения беспокоят меня гораздо сильнее. Мама встречается с Цвикледером почти каждый день. Теперь она даже не отговаривается обсуждением налогов. А я совсем не хочу, чтобы этот старый хрыч стал мне вторым отцом! Хотя он уже норовит примерить на себя эту роль и недавно предложил помогать мне по математике!

— Спасибо, — ответила я, — у меня есть репетитор.

А он говорит:

— Но твоя мать платит репетитору большие деньги, мы могли бы их сэкономить.

Да какое ему дело? Чего он вмешивается? И вообще, теперь у меня только одна переэкзаменовка — по математике. Бог знает почему, но англичанка в конце концов все же натянула мне «удовлетворительно». Хотя средний балл по контрольным у меня был близок к неуду! А про устный экзамен лучше и не вспоминать!

Рози утверждает, что этой натяжкой я обязана Вуци. Якобы он перед выставлением годовых оценок пошел к англичанке (он у нее любимец) и замолвил за меня словечко. Якобы поклялся ей все каникулы зубрить со мной английский и нагнать все пропущенное.

Только мне не верится, что Вуци сделал это, ведь он на меня зол и больше со мной не разговаривает. Но с другой стороны, у Вуци все возможно! Он просто такой вот хороший человек. И мне действительно жаль, что я так с ним поступила и все так по-дурацки вышло. Но от любви с первого взгляда никто не застрахован, а нас с Конни любовь поразила, как молния!

Если совсем честно, то меня молния поразила раньше, еще в начале учебного года. Конни тогда перешел к нам из другой школы. Всякий раз, встречая его в коридоре, я чувствовала, будто между ним и мной натягивается резиновый шнур, который хочет притянуть меня к нему. Только Конни ни разу не посмотрел на меня. Ведь господа из одиннадцатого класса, как правило, нас игнорируют. Но когда мы были на дне рождения у Лилли, удар молнии ощутил и он! Поскольку Вуци на вечеринке не было, я могла без помех наслаждаться искрами, которые проскакивали между мной и Конни.

Я бы с удовольствием продолжала любить Вуци, и это было вполне возможно, потому что у меня большие способности к любви. К тому же Вуци и Конни настолько разные, что я бы не скучала. Но Вуци отказался! Сказал, что не может делить меня ни с кем. Он слишком ревнив для этого. А потом поставил мне ультиматум, очень короткий. Один-единственный день дал мне на размышление. Наверно, я — легкомысленная свинья, но когда я вижу Вуци и Конни, меня однозначно тянет к Конни. Он ужасно милый и как раз мой тип! Всякий раз, как я на него смотрю, сердце у меня так и бьется. А Вуци я знаю уже целую вечность. Может быть, когда-то — в детском саду — мое сердце трепетало при взгляде на него, но теперь уж точно ничего такого не происходит. Если сравнить Вуци и Конни с водой, то Вуци — тихое озеро с камышом, уточками и синими стрекозами. А Конни — водопад! Или морской прибой! Или бурный горный поток, который может преодолеть только ужасно умелый каноист.

Может, я уродилась в папу и не гожусь для длительных отношений…

Во всяком случае, я страшно рада, что начались каникулы. Изо дня в день по пять-шесть часов выдерживать укоризненный взгляд Вуци — это не пустяк.

Да еще вдобавок — кретинские замечания некоторых идиотов из нашего класса! У них просто вообще нет никакого чувства такта, им ничего не стоит громко и бесстыдно осведомиться у Вуци: «Ну что, больше не состоишь в любимчиках у Каролины? Променяли тебя на красавчика Конни из одиннадцатого „Б“?»

Эти идиоты на каждой перемене сосредоточенно следили, посмотрю ли я на него и как посмотрю, ответит ли он на мой взгляд и как он это сделает. А потом обсуждали между собой, помиримся мы снова или нет. И что во всем виновата одна я, потому что я, бессердечная, перешагиваю через труп Вуци.

Меня очень задело, что на самом-то деле они ни капельки не хотят понять ни меня, ни Вуци. Мы для них только повод посплетничать. В последнюю школьную неделю перед каникулами меня все уже так достало, что я подумала: уж лучше останусь на второй год, не хочу больше учиться в одном классе с этими придурками!

Рози, конечно, к их числу не относилась. Она всегда за меня, в огонь и в воду! И за это я ей особенно благодарна, ведь Вуци ей нравится, а Конни — нет. Но Рози сказала мне:

— Если дружишь по-настоящему, то нужно забыть о своих предубеждениях и видеть все глазами подруги, если речь идет о ее благе!

— Жизнь — это перемены, — часто говорит Вильма. Да я в этом никогда и не сомневалась, только не ожидала, что эти перемены могут происходить так молниеносно и без всяких предостерегающих знаков.

Я пошла с Рози и Конни в летний бассейн. С собой у меня были учебник и тетрадь по математике, потому что завтра мне предстояло сдать репетитору двадцать правильно решенных задач. Он нагружает меня по самое никуда, чтобы отработать свою высокую почасовую оплату. И все время твердит дурацкую поговорку: «Даже то, что человек проспал за десять месяцев, можно нагнать за шесть недель, если работать целеустремленно и думать позитивно!»

Тактичная Рози заняла отдельный лежак, чтобы не мешать нашей с Конни любви. Но Конни совершенно не собирался со мной ворковать, а хотел наблюдать, как я решаю примеры! Хотя я его об этом вовсе не просила! Совсем даже наоборот. Но Конни это не смутило. Он достал из моего пенала красный фломастер и стал черкать в моей тетрадке, да еще насмешливо приговаривал, что такие примеры решил бы и младенец и что я должна радоваться, что у нас математику преподает Мекник. Видела бы я, какие задачи задает Хабер, их учитель. Гораздо более сложные!

Конни вел себя как самый что ни на есть супер-пупер-учитель. А потом вздумал объяснить мне математику во всех подробностях и завел длиннющую лекцию. Того сорта, который я просто вообще не понимаю. У меня мозги совершенно не приспособлены к вычислениям. Единственная подходящая для меня метода — просто выучить наизусть все действия в решении задачи. Так же, как учат стихотворение. Даже мой репетитор не против и натаскивает меня именно на это.

Я, само собой, так и сказала Конни, но он продолжал свою лекцию. А когда заметил, что я не хочу и не могу угнаться за его просвещенными мыслями, сказал:

— Какая же ты ленивая! Ужасно ленивая и невнимательная! — А потом еще: — Да что ты из себя дуру-то строишь! Просто невозможно быть такой глупой!

Прямо в самое сердце меня ранил! Никогда бы не подумала, что он может сказать мне такое! Я запихала свое разбросанное по лежаку барахло в сумку и собралась уходить, но Конни меня удержал. Причем не извинением за свое гнусное поведение. Он просто схватил меня за левую ногу. Я никому не позволяю так со мной обращаться и поэтому треснула Конни сумкой по башке. Два раза, если я правильно помню. Тогда он отпустил мою ногу и ударил кулаком по сумке. С такой силой, что выбил ее у меня из рук и она усвистела далеко-далеко. И, конечно, из нее вывалился весь мой хлам. Загорающие на других лежаках, ухмыляясь, глазели, как я собираю свои пожитки. Было ужасно стыдно, потому что из сумки вывалились даже гигиенические тампоны!