Истории психотерапии - Алексей Сергеевич Вилков

инициативу? У тебя же получится, ты умеешь. Здесь ты завариваешь чай и угощаешь друзей, а дома ленишься?

– Там как-то не хочется, привык что ли, – житейски пояснил Евгений. – По-вашему, нужно угощать матушку? А если она привыкнет, и потом откажется кормить меня блинчиками? А я обожаю блинчики со сметаной и медом!

– Ты же хочешь стать независимым! Это и есть проявление доброй воли. А блинчики никуда не денутся.

– Маме будет очень приятно, – вмешалась Фаина. – Мне бы кто варил кофе и блинчиками угощал! К сожалению, кошки и собаки не способны даже редиску порезать. Даже в цирке их не научишь. Я тоже когда-то наделала глупостей, но собралась и извинилась. Есть такой день в году, когда просят прощения? Да? Одного дня мало! Извиняться нужно почаще. Не жди и теряй время! Если поспешишь, обойдешься без лишних проблем.

Фаина блистала красноречием, будто нарочно доказывая, что не хуже Марии Сергеевны разбирается в психологии и готова занять ее место. Пациенты чаще прислушиваются к себе, чем к прямым указаниям ведущего. Психотерапевт подкидывает идеи и направляет обсуждение, а группа подхватывает и развивает дискуссию, принимая общую резолюцию. При столкновении мнений здравый смысл преобладает, поэтому так важно, чтобы в круге сидели люди разного возраста и мировоззрения.

Однородные по составу группы реже проявляли положительную динамику, либо вовсе не продвигались и застывали, требуя больше энергетических затрат. Для больных с выраженными нарушениями психики, для зависимых от алкоголя и наркотиков проводились отдельные встречи. Депрессивные пациенты продуцировали тоску, а маниакальные не выдерживали сидеть на месте дольше получаса и нарушали дисциплину. Зависимые пускались в популизм и рационализацию пагубных пристрастий, а «хроники» пассивно соглашались с любыми утверждениями ведущего, но почти ничего не усваивали.

Подведя итоги собрания, Борис сделал пометки в планшете, чтобы позже обсудить с ко-терапевтом динамику, инсайты и недочеты, отметить, что возможно исправить, и проанализировать реакции участников, кто был более активен, а кто отсиживался в ожидании чаепития. Мария Сергеевна на каждой встрече видела знаки мгновенных исцелений. Борис был более осторожен в выводах, ведь в перспективе их усилия способны разбиться об спонтанные обострения, поэтому призывал к осторожному скептицизму, хотя не отворачивался от позитивных моментов, отмечая маленькие тактические победы. Ко-терапевт обвиняла его в излишней мнительности и включала супервизора на пять минут, предлагая относиться к группе как к празднику, хотя сама делала все наоборот. Борис подавлял внутренний протест и не переубеждал, понимая, что ей требуется время, чтобы объективно оценивать свои достижения.

…Не прошло семи дней, как Марфа заявилась в отделение не по записи, застав Бориса врасплох у парадного крыльца. Напрасно он убедил себя, что Марфа откажется от психотерапии из-за чрезмерного недоверия к окружающим и иррационального страха потерять самоконтроль.

– Здравствуйте! – с вызовом произнесла Марфа. – Я не по расписанию. Изменились планы. У вас же все строго? Примите меня? Я могу подождать, я никуда не спешу, и вообще свободна как птичка певчая!

– Добрый день! Не ожидал вас встретить! – растерянно промычал Борис. – А я чуть было не ушел. Давайте переместимся в кабинет, пока осталось в запасе полчаса, а то скоро у меня фитнес.

– Удачно я вас поймала.

– Вам везет! Ну, что? С места в карьер! – предложил Борис, концентрируя остатки внимания. – Как вы поняли, что все-таки нужно начать психотерапию?

– Не скрою, я долго колебалась, – Марфа уселась на стул, поправляя мокрые от дождя волосы, выглядев заметно спокойнее, чем в прошлый раз, сохранив нарочито неряшливый вид, словно протестуя против правил опрятности. – Я боялась, что вы плохо отнесетесь ко мне, если я не приду, но раз пообещала, что должна отметиться, вот и явилась, не запылилась. Наслышана, что вы не жалуете прогульщиков. А вчера я поняла, что мне позарез нужно собой заняться, чтобы кто-то, в данном случае, вы, помогли взглянуть на себя со стороны, чтобы я, может быть, меньше терроризировала себя, и спустя какое-то время почувствовала себя увереннее. Я больше не могу пить лекарства, от них плохо соображаю, тошнит, покачивает, и в мозгах пьяный кисель. Уповаю на ваши занятия. Я слышала, что психотерапия помогает, только если верить в нее. Я готова попробовать. Что нужно делать? Вы загипнотизируете меня? Сразу предупреждаю: я не поддаюсь внушению! И на гипноз не соглашусь! Гипноз – для дураков. А поговорить с умным человеком я согласна. Поговорить я люблю.

– Гипнотизировать вас и внушать что-то я не собираюсь, – благосклонно ответил Борис. – Это не мой метод, и вообще к гипнозу отношусь скептически. Он нужен там, где есть четкие показания, и когда пациент сам настроен на суггестивные техники.

– Значит, мне он противопоказан?! – насмешливо воскликнула Марфа.

– Есть разные методы психотерапии. Я предпочитаю гуманистический подход и когнитивно – поведенческую модель, но не отношусь с пристрастием к одному методу. На современном этапе приходиться быть разносторонним и гибким. Ну, это уже наши врачебные тонкости.

– Допустим, что так. Я тоже за разные подходы, – притворно произнесла Марфа. – Спрашивайте! Буду предельно откровенна.

– Как ваша тревога? Отступила, или по-прежнему атакует?

– Могу поделиться – такого добра не жалко! Усиливается под вечер как цунами после землетрясения, когда я задумываюсь, как плохо живу, как я когда-то необдуманно поступала, какие ляпы совершала, как ко мне относились, как предавали, обманывали. И ищу причину в себе, может, это я что-то делаю не так, неправильно себя веду, будто провоцирую себя, других? Признайтесь, доктор! Вы видите во мне полоумную истеричку?

– Нет, – процедил Борис, получив вопрос в лоб. – У вас более сложный, более противоречивый характер.

– Почему? Я импульсивна, демонстративна, разве не так? Эмоции как перекати-поле, то плачу, то ржу невпопад как борзая лошадь. И там, и там слезы. Впадаю в крайности. Я начиталась типологии и определила свой статус.

– В чистом виде характеры почти не встречаются. Личность складывается из смешанных черт. Я против классификаций, и не делаю выводов на основании преобладающих или заостренных признаков.

– А какие черты во мне на виду?

– Например, хорошо знакомая вам пресловутая тревожность по поводу и без. Также есть целеустремленность, доля авантюризма и импульсивность тоже присутствует, куда без нее?! Проблема в том, что многие люди не умеют принимать себя, отрицая врожденные качества характера. Пытаются казаться другими, носят маски, и поэтому страдают. А нужно лишь принять свои качества, полюбить себя, не пытаться делать из себя того, кем не являешься. И если что-то не получается, а слабости проявляются, то не нужно винить себя. От слабостей никуда не деться.

– И как быть? Выходит – я все-таки безнадежна!

– Меняться! Развиваться! Только это происходит медленно, когда человек учится воспринимать себя в