Заколдованный замок. Сборник - Эдгар Аллан По

Очнулся я как раз вовремя, чтобы увидеть, как трагедия эта завершилась смертью того, кто ее вызвал. Он не пытался сопротивляться и, когда Питерс ударил его в спину ножом, упал замертво. Не должно мне описывать омерзительную трапезу, которая последовала вслед за этим. Такие вещи можно представить, но слова не в силах передать весь ужас действительности. Скажу только, что, удовлетворив до определенной степени снедавшую нас жажду кровью жертвы и с общего согласия выбросив отрезанные кисти рук, ступни и голову вместе с внутренностями в море, мы поглощали остальное тело кусочек за кусочком в течение четырех дней, семнадцатого, восемнадцатого, девятнадцатого и двадцатого числа.

Девятнадцатого хлынул ливень, продолжавшийся пятнадцать — двадцать минут, и нам удалось собрать немного воды с помощью покрывала, которое мы выудили зацепом из кают-компании сразу после урагана. Добыли мы не больше половины галлона, но даже этого мизерного количества хватило, чтобы придать нам силы и возродить надежду.

Двадцать первого числа мы снова были вынуждены прибегнуть к последнему средству. Погода была теплой и приятной, время от времени поднимался туман и дул ветер, чаще всего с севера и запада.

Двадцать второго числа, когда мы сидели, прижавшись друг к другу, и обсуждали наше плачевное положение, неожиданно в голове у меня промелькнула мысль, от которой надежда вспыхнула и заиграла ярким светом. Я вспомнил, что, когда была срублена фок-мачта, Питерс, находившийся у якорной цепи с наветренной стороны, передал мне один из топоров с просьбой спрятать его в какое-нибудь надежное место, и что за несколько минут до того, как последняя гигантская волна ударила в бриг и наполнила его водой, я отнес топор на бак и положил на койку в одной из кают по левому борту. Мне подумалось, что, найдя этот топор, мы могли бы прорубиться через палубу в кладовую и добыть провизию.

Когда я сообщил об этом товарищам, те вскрикнули от радости, и мы тотчас направились на бак. Здесь спускаться вниз оказалось гораздо труднее, чем в кают-компанию, из-за того что люк был намного меньше, кроме того, нельзя забывать, что всю надстройку над входом в кают-компанию снесло водой, тогда как вход в кубрик, представлявший собой обычный люк три на три фута, остался невредим. Однако я не колеблясь решил спускаться и, когда меня, как прежде, обвязали веревкой, прыгнул в люк, быстро проплыл к каютам и с первой же попытки нашел топор. Мое возвращение было встречено оглушительными радостными криками, а легкость, с которой был найден топор, была воспринята как знамение спасения.

После этого со всей энергией возродившейся надежды мы с Питерсом, работая топором по очереди, начали рубить палубу; раненая рука Августа не позволила ему помогать нам. Поскольку мы все еще были слабы настолько, что с трудом держались на ногах без поддержки и работать, не отдыхая, могли не больше одной-двух минут, вскоре стало понятно, что многие часы уйдут на то, чтобы прорубить в палубе достаточно большое отверстие для свободного доступа к кладовой. Но это ничуть не уменьшило нашей решимости довести дело до конца и, работая всю ночь напролет при свете луны, мы закончили работу к утру двадцать третьего числа.

На этот раз Питерс вызвался спуститься и, после обычных приготовлений нырнув, вскоре поднялся с баночкой, в которой, к нашему неописуемому восторгу, оказались маслины. После того как мы разделили их между собой и с жадностью съели, Питерс снова нырнул. Эта попытка превзошла наши самые смелые ожидания, ибо он вернулся почти сразу с большим куском окорока и бутылкой мадеры. Вина мы выпили по чуть-чуть, по опыту зная, чем в нашем положении грозит невоздержанность. Окорок, кроме около двух фунтов у кости, оказался весь испорчен морской водой и непригоден для еды. Съедобную часть мы разделили. Питерс и Август, не в силах бороться с аппетитом, в два счета проглотили свои куски, но я был более осторожен и съел только небольшую часть мяса, потому что знал, какую жажду оно вызовет. После этого мы немного отдохнули от тяжких трудов.

В полдень, чувствуя себя до определенной степени окрепшими и посвежевшими, мы продолжили поиски провизии. До самого заката мы с Питерсом попеременно ныряли в кладовую и каждый раз возвращались с добычей. Всего нам посчастливилось достать четыре баночки с маслинами, еще один окорок, оплетенную бутыль с почти тремя галлонами превосходной мадеры, и, что обрадовало нас больше всего, маленькую галапагосскую черепаху. Несколько таких черепах капитан Барнард перед самым отплытием взял на борт со шхуны «Мэри Питтс», которая ходила в Тихий океан за тюленями и только что вернулась.

В последующей части моего повествования я буду часто упоминать этот вид черепах. Как наверняка известно большинству моих читателей, этот вид обитает в основном на архипелаге, называемом Галапагосские острова, причем название это происходит от слова, обозначающего вид животного: испанское слово «galápago» означает пресноводную черепаху. Из-за особенностей внешнего вида и поведения ее иногда называют слоновой черепахой. Нередко находят экземпляры огромных размеров. Я своими глазами видел нескольких черепах весом от двенадцати до пятнадцати сотен фунтов, хоть и не припомню, чтобы кто-нибудь из мореплавателей упоминал о том, что встречал экземпляр тяжелее восьми сотен. Их внешний вид очень необычен, можно даже сказать, уродлив. Шаги их очень медлительны и размеренны, тело они несут примерно в футе над землей. Шея у них длинная и необычайно тонкая, в большинстве случаев длиной от восемнадцати дюймов до двух футов, но я как-то убил одну, у которой расстояние от плеч до крайней точки головы составляло никак не меньше трех футов десяти дюймов. Голова этих черепах имеет поразительное сходство с головой змеи. Они могут существовать без пищи невероятно долгое время. Известны случаи, когда галапагосских черепах бросали в трюм судна, и те, проведя там два года без какой-либо еды, оставались такими же здоровыми, как в первый день заточения. В одном отношении эти удивительные животные напоминают дромадера, верблюда, обитающего в пустынях. В мешке у основания шеи они носят с собой постоянный запас воды. В некоторых случаях в мешках убитых черепах, которых не кормили год, находили целых три галлона абсолютно чистой пресной воды. Питаются они в основном дикорастущими петрушкой и сельдереем, а также портулаком, морскими водорослями и опунциями; особенно они любят последнее растение, которое в изобилии растет на склонах холмов вдоль берегов, где можно найти самих черепах. Мясо черепах — превосходный высокопитательный продукт, наверняка спасший жизни тысячам моряков, занятых китобойным промыслом и рыбной ловлей в Тихом океане.

Та, которую нам повезло поднять из кладовой, весила немного, всего фунтов шестьдесят пять или семьдесят. Это была самка в прекрасном состоянии, очень жирная, и в подшейном мешке у нее находилось больше кварты чистой сладкой воды. Для нас это стало настоящим сокровищем, и, как один пав на колени, мы горячо возблагодарили Господа за столь своевременную помощь.

Вытащить черепаху через отверстие в палубе оказалось необычайно трудно, потому что она обладала просто поразительной силой и отчаянно сопротивлялась. Она уже была близка к тому, чтобы вырваться из рук Питерса и скользнуть обратно в воду, когда Август накинул ей на шею веревку с петлей и удерживал ее таким образом, пока я прыгал к Питерсу и помогал ему поднимать животное.