Вторжение. Земля за Туманом - Руслан Мельников

Субудэй-богатур и Джебе-нойон сидели у погасшего очага. Остальные стояли. Остальных, собственно, было немного: Далаан, бродник Плоскиня, Бэлэг-шаман да пара нукеров личной стражи Субудэя.

— Значит, русины из предместий напали на тебя, Далаан, когда ты вышел к ним с приветствием и пожеланием мира, не обнажая оружия, — единственный глаз Субудэя пытливо смотрел на разведчика.

— Да, непобедимый, — ответил он. — Все так и было.

— Тебя хотели ограбить? Пленить и продать в рабство?

— Нет, меня просто хотели убить.

— Почему так случилось?

— Мне это неведомо, непобедимый. Вероятно, русины — воинственный народ. От их ножей меня спас только хуяг, спрятанный под цувом.

— Воинственный народ — опасный народ, — хмуро заметил Джебе. — А народ, осмелившийся поднять руку на воина Великого хана, опасен вдвойне.

— Люди, поднявшие руку на Далаана, уже мертвы, — напомнил Субудэй. — И вряд ли они успели узнать, на кого напали. Однако все случившееся в русинском городе кажется мне очень странным.

Старый монгол задумался. Потом заговорил снова:

— Ты правильно сделал, Далаан, что привез еще одного пленника. Чем больше пленников, тем больше сведений.

Субудэй перевел взгляд на бродника-уруса:

— Плоскиня, что удалось узнать тебе?

— Старый полонянин Лука Ныч говорит, что Далаан наткнулся на шайку городских разбойников. Он говорит, что у реки под мостом часто собираются лихие люди, которые нападают даже на тех, с кого нечего взять.

— А что рассказывает новый пленник?

Бродник-урус поржал плечами:

— Новый пленник молчит, бранится и угрожает, воевода. Но больше молчит…

— Гордым и молчаливым язык развязывает пытка! — фыркнул Джебе.

— С этим всегда успеется, Джебе-нойон, — скривился Субудэй. — Сначала важного полонянина следует попытаться расположить к себе добрым отношением. Если это действительно русинский вельможа, от него можно многое узнать о затуманных землях.

Бродник негромко кашлянул.

— Ты что-то хочешь добавить, Плоскиня?

— Да, воевода, — кивнул урус. — О новом пленнике много говорит старый.

— И что же говорит о нем Лука-аныч? — заинтересовался Субудэй.

— Что он не вельможа. Он разбойник. Его зовут Алибек.

* * *

Субудэй недоверчиво прищурился:

— Разбойник? Дээрэмчин? На затуманных землях, что же, живут одни только воры и разбойники? Или они чувствуют себя там по ночам полновластными хозяевами? Впрочем, продолжай. Что еще сказал тебе старый русин?

— Он сказал, что Алибек — большой и сильный тать и душегуб.

— Сильный? — Субудэй недоверчиво покачал головой. — Почему сильный, если при нем было всего две железные повозки и не больше десяти человек? Невелик отрядец для могущественного дээрэмчина. Да и те воины — без доспехов и почти без оружия. Кстати… Бэлэг!

Субудэй повернулся к шаману:

— Что ты скажешь, Бэлэг, о русинской железной трубке, которую привез Далаан? Ты уже осмотрел ее? Посоветовался с духами? Понял, на что она годится?

— Пока я понял только одно, Субудэй-богатур, — негромко ответил шаман. — Это оружие может быть опасно, и лучше не брать его лишний раз в неумелые руки. Русинскому пленнику его тоже давать нельзя. Я закопал разбойничье оружие и проклял место, на котором оно закопано, на девять месяцев и девять дней. Теперь к нему лучше не подходить.

— И ты туда же, Бэлэг! — насупился Субудэй. — «Разбойничье оружие»!

Старый монгол вновь повернулся к броднику:

— Скажи, Плоскиня, откуда вообще старый Лука-аныч может знать, что Алибек — разбойник?

— Лука говорит, что Алибека в русинском городе хорошо знают все, — объяснил Плоскиня. — Знают и боятся. Он очень известный, богатый и влиятельный человек. Алибек собирает большую дань с купцов, мелких городских торговцев, ремесленников и ростовщиков. Кроме того, его люди торгуют лучшим товаром в лучших городских лавках и дают русинам деньги в рост. Ему же принадлежат крупные ремесленные мастерские, приносящие немалый доход.

Субудэй тряхнул головой:

— Так он купец или разбойник, этот Алибек? Если богатый и почтенный купец, как он может лиходействовать? Если разбойник, почему ему позволено вести торговлю?

На этот вопрос бродник ответить не смог.

— Мне самому это не понятно, воевода, — развел он руками. — У русинов все слишком запутано.

В разговор вмешался Джебе.

— Если Алибек собирает дань с большого города и если к тому же богатеет на торговле, то, должно быть, он скопил немало добра, — заметил нойон. — Славная была бы добыча, а Субудэй-гуай?! Нам бы только узнать, где находится логово Алибека. Плоскиня, сказал ли тебе пленный старик, откуда разбойник совершает свои набеги?

— Алибек живет в русинском городе, — ответил бродник.

— Что? — Субудэй нахмурился. — Тогда я вовсе ничего не понимаю. Куда смотрят русинские нукеры? Почему бездействует ханский наместник? Почему Алибек-дээрэмчин до сих пор не лишился головы? Неужели его так трудно изловить?

— Изловить-то нетрудно, воевода. Трудно доказать вину.

— Как это? — удивился Субудэй. — Если весь город знает, что Алибек — разбойник!

— Русины живут по своим законам, — пожал плечами бродник. — Эти законы столь же мутны, как Туман, за которым лежат их земли. Чтобы покарать виновного, им нужны доказательства вины более весомые, чем очевидные знания.

— Странный Джасак у русинов. Но все равно… Неужели так трудно доказать, что злодей повинен в злодеяниях?

— За Туманом — трудно, воевода. В русинском городе слишком опасно искать эти доказательства. И слишком сложно их использовать против Алибека.

— Почему?

— У Алибека много родственников и верных слуг, облеченных властью. Они защищают и покрывают его.

— Но почему тогда родня и слуги известного дээрэмчина находятся при власти?

— Вероятно, у русинов так принято, — ответил Плоскиня. — Кроме того, Алибек водит дружбу почти со всеми знатными русинскими вельможами и боярами-нойонами.

Субудэй покачал головой:

— До чего же у этих русинов все сложно! Когда управители и преступники переплетаются, подобно невычесанному конскому хвосту, наверное, в самом деле, трудно искать правду и управу на преступающих закон. И все-таки объясни мне, Плоскиня, как может разбойник дружить с вельможами, обязанными блюсти порядок в городе?

— Он платит вельможам. Так говорит Лука.

— Не понимаю! Что платит? Дань?

— Нет, не дань, воевода. Алибек платит большую мзду. За это ему позволено спокойно жить и лиходействовать.