Ты его не знаешь - Мишель Ричмонд

Вранье! Меня поразила кротость глаз Мак-Коннела, смиренность голоса. Два образа — человек, которого я встретила в Дириомо, и герой книги, — какое разительное отличие! Я не могла поверить в нарисованный Торпом портрет Мак-Коннела — безжалостного, расчетливого убийцы.

И все же книга не дала мне ни ответа, ни ключа к разгадке — кто еще мог быть причастен. Как будто Торп всю свою энергию направил на доказательство вины Мак-Коннела, поспешно и категорично исключив всех остальных. Почему? Чего ради?

Сайт Эндрю Торпа оказался навороченным по полной программе: флэш-графика, фоновая музыка в исполнении местной группы под названием «Шуга де Пальма», подкасты и видеоклипы. Торп даже затеял несколько конкурсов, в том числе «Назови злодея» (счастливый победитель конкурса удостоится чести дать имя одному из героев первого романа Торпа, работа над которым шла полным ходом) и конкурс «Первый черновик», наградой за победу в каковом должен был стать собственноручный черновик одной из книг Торпа. Если учесть, что собственноручно Торп мог начертать разве что записку для памяти, он, надо думать, нанял какого-нибудь бедолагу переписать от руки вордовский текст. Наибольшей популярностью пользовался конкурс, победитель которого получал право вместе с Торпом посетить тюрьму штата «Залив Пеликанов». «Вы с глазу на глаз пообщаетесь с Джонни Граймсом, героем „Крови в долине“ — захватывающей истории о чудовищном убийстве двух служащих компании „Yahoo“», — обещал сайт. Книга вышла всего два месяца назад и, судя по вороху рецензий и комментариев на сайте, привлекла всеобщее внимание.

Я кликнула на страничке «События» и обнаружила, что в четверг Женский комитет Сан-Франциско устраивает обед с участием Торпа. В стоимость билета (85 долларов) входит легкий обед, бокал шардоне и экземпляр «Крови в долине» с автографом автора. Я позвонила и заказала билет. Женщина, ответившая на звонок, пылала энтузиазмом.

— Очень своевременно! — трещала она. — У нас всего пара свободных мест, не больше. Вы прочли книгу?

Я призналась, что нет.

— Гениальная вещь! Вам обязательно понравится.

Отмечая красной ручкой дату обеда в ежедневнике, я мысленно вернулась к одной странной ночи, которую провела с Торпом всего за два-три месяца до того, как он объявил, что пишет книгу. Я тогда уже занималась на других семинарах, но мы по-прежнему часто встречались — попить кофе или пообедать. И вот однажды он звонит и как бы между прочим спрашивает, не могу ли я прийти к нему домой на ужин. И так он это сказал, что я решила — меня приглашают на вечеринку.

Торп жил на третьем этаже небольшого, всего в двенадцать квартир, дома у парка Долорес. Когда дверь открылась, я обратила внимание, что свои излюбленные синие джинсы и кеды Торп сменил на черную рубашку, брюки в тонкую полоску и кожаные мокасины. Чудно было видеть его в таком наряде, да он и сам явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Как пахнет! — Я потянула носом. — Прямо слюнки текут.

— Лазанья по маминому рецепту. Нужно еще полчасика подержать в духовке. А пока выпьешь чего-нибудь?

Мы вошли в маленькую квартирку, чистенькую — и без единого гостя. Значит, только мы двое, и все?

К тому времени, как лазанья была готова, мы уже приканчивали вторую бутылку вина. Я здорово психовала и опустошала одну рюмку за другой, но все же реже, чем Торп, который пил как лошадь. Столовой у него не было, мы сидели на диване, поставив тарелки на журнальный столик — стеклянная столешница, черные ножки; вещица чуть не в голос вопила о холостяцком житье-бытье. Время шло, вино брало свое. Торп то и дело брал меня за руку, похлопывал по колену, невзначай прижимался. За десертом — клубничный чизкейк, явившийся из морозилки и не успевший до конца оттаять, — я смекнула: добром этот вечер не кончится. Торп обхватил меня рукой, притянул к себе и шепнул:

— Обещай, что никогда больше не будешь у меня учиться.

— Почему это?

— Потому что если ты будешь моей студенткой, я не смогу делать вот этого.

И он поцеловал меня.

Я все еще была благодарна ему за дружеское отношение, за помощь в самое трудное для меня время. Мне бы тогда пораскинуть умом да вспомнить, что он на одиннадцать лет старше, но в том изрядном подпитии, в котором я пребывала, разница в возрасте меня ничуть не смущала. Ну в самом деле, отчего не переспать с хорошим человеком? Правда, уже раздеваясь в сумеречной спальне, я знала, что это в первый и последний раз. За вечер образ Торпа в моих глазах претерпел некую метаморфозу. Надуманный наряд, несчастный журнальный столик, курильница, которую он зажег на тумбочке у кровати… В общем, я увидела совсем другого Торпа — Торпа-горемыку. До сих пор я знала его только в определенных обстоятельствах. Когда же занавес раскрылся и я заглянула в его частную жизнь, мне стало его жаль.

Потом он еще пару раз звал меня к себе, но я отказывалась. Торп, спасибо ему, не настаивал и держался, как и я, словно ничего не было.

Это был такой крохотный сбой в наших отношениях, такое незначительное место он занял в нашей с Торпом долгой дружбе, что я и думать про него забыла. Как-никак в тот год я только и делала, что кувыркалась с парнями, которых толком не знала. По сравнению с ними Торп был добрым и надежным другом, чего же удивляться, что в конце концов мы оказались в постели, пусть и на одну ночь. Но когда я вспоминаю об этом теперь, с прожитыми годами за плечами, мне как-то не по себе. Я была девятнадцатилетней девчонкой. Торпу, как видно, моей истории показалось мало. Хоть на одну ночь, но ему понадобилась и я сама.

Я выехала из города и двигалась на юг, живописные очертания Сан-Франциско сменились однообразным промышленным пейзажем Полуострова[27]. После двух выходных, взятых по возвращении из Никарагуа, я с удовольствием катила на встречу с родной кофейной компанией «Золотые Ворота», уже за полкилометра ощутив густой, карамельный запах жареного кофе. Я обогнула здание и остановилась за ним. Денек выдался теплый, на сверкающей плоскости залива плясали солнечные зайчики.

Наша Дора, вцепившись в телефон, обсуждала с брокером фьючерсный контракт на очередную партию кофе. Скоро в Эфиопии, на родине кофе, громадные мешки с кофейным зерном погрузят на корабль, и начнется их долгое путешествие на запад. Лишь через несколько недель прибудут они в порт Окланда. И еще до того как корабль разгрузится, образцы кофе доставят сюда, а мы с Майком будем их жарить и пробовать.

— Жди, пока «иргачиф»[28]не дойдет до ста четырнадцати долларов, — наставляла Дора телефон. Прикрыв трубку рукой, закивала мне: — Привет, путешественница!

Мне всего один раз довелось побывать на бирже — летом 2001 года, когда Нью-Йоркская кофейная биржа, крупнейший аукцион кофе в Западном полушарии, еще квартировала во Всемирном торговом центре. Несколько месяцев спустя торговые кабинки были погребены под многотонными грудами камня, а кофейные брокеры перекочевали на ту сторону Ист-Ривер, в мрачноватый зальчик с низким потолком. Уже через несколько дней после 11 сентября оборудованная с грехом пополам биржа работала вовсю: что бы ни происходило в мире, людям нужен кофе.