Тень твоего поцелуя - Джейн Фэйзер

– Счастлив поздравить вас, мадам! – воскликнул успевший опомниться Ренар. – Новости действительно поразительные. Теперь, сир, люди будут относиться к вам совсем по-другому. Их неприязнь исчезнет, стоит лишь распространиться слухам о скором появлении на свет маленького принца или принцессы. Наследник трона, дитя их любимой королевы! Никаких недовольств, никаких народных восстаний!

– Мои подданные… наши подданные действительно будут рады известию, дорогой сир, – кивнула Мария, улыбаясь мужу. – Ах, как давно в Англии не рождался здоровый крепкий наследник трона! – И, слегка коснувшись живота, добавила: – Здоровый мальчик…

Филипп встал и, низко склонившись перед женой, взял ее руку и поцеловал.

– Благороднейшая из всех дам, вы наполняете мое сердце не только радостью, но и невыразимой благодарностью. Но я сам поговорю с врачами. Мы должны убедиться, что все признаки благоприятны и они знают, как ухаживать за вами.

Нежась в лучах внимания мужа, наслаждаясь его неподдельным беспокойством, королева снова улыбнулась и величественно покинула зал совета.

– Тем не менее не стоит забывать о нашем плане, – мягко напомнил Руй Гомес. – Необходимо позаботиться и о второй даме

– Дон Аштон за ней присмотрит, – со спокойной уверенностью ответил Ренар. – Мы вполне можем оставить леди Нилсон в его руках.

– Совершенно верно, – кивнул Гомес. – Вы сами обсудите это с ним или позволите мне?

– Король, должно быть, очень доволен, – заметил Лайонел с широкого каменного подоконника, на котором примостился, чтобы немного охладиться на свежем ветерке, дующем с реки.

Его тон был достаточно почтителен и ровен, и все же Симон Ренар неожиданно задался вопросом, не почудились ли ему нотки сардонической иронии в голосе Аштона. Посол вдруг вспомнил, что и в прошлом ему казалось нечто подобное. Разумеется, рассказ о мужчине, сумевшем за один месяц обрюхатить двух женщин, в обычных кругах был бы встречен поднятыми бровями и неодобрительными взглядами, но тут речь шла о делах государства и вопросах крайней важности. К такому нельзя относиться как к непристойной шуточке.

Ренар, нахмурясь, всмотрелся в Аштона, но ничего не смог разглядеть в его обычно бесстрастном лице. Лайонел Аштон всегда считался верным сторонником Филиппа, еще с тех пор, как сопровождал короля из Нидерландов в составе свадебного поезда. Сам Ренар глубоко уважал его ум, спокойную, несколько отрешенную манеру поведения и необыкновенную легкость, с которой Аштон манипулировал людьми и улаживал самые сложные проблемы. На него всегда можно было положиться. А кроме того, Аштон был скрытен, замкнут и не лез в чужие дела. Впрочем, сдержанность его характера не мешала осуществлению их совместных планов и была тем качеством, которым Ренар неизменно восхищался и которое старался культивировать и в себе.

– Мы удовлетворены исходом, – чуть суше обычного объявил он. – Король…

– Потрудился на славу, – с тихим смехом перебил Лайонел. – И получил достойную награду. Будем надеяться, что беременность ее величества будет протекать без особых трудностей и закончится благополучными родами.

– Все в руках Божьих, – вздохнул Ренар. – Вам, кажется, очень весело, Аштон?

" – Нет, совсем нет. Просто радуюсь, – пояснил Лайонел. – Согласитесь, это повод не для печали, а для ликования!

– Да, тут вы правы, – немного нерешительно согласился посол, все еще чувствуя, что в реакции Аштона на новости было нечто странное. – Но это еще и крайне важно для государства.

– Разумеется, – кивнул Лайонел, все еще улыбаясь. – Когда королева намерена сделать официальное заявление?

– На этой неделе. Новость будет провозглашена на каждой городской площади, а в следующее воскресенье во всех церквах будет вознесена благодарность Господу. Прекрасный случай для празднеств от одного побережья до другого.

Обычно угрюмое и суровое лицо Ренара просветлело, и Лайонелу показалось, что тот искренне счастлив.

Сам он ограничился несколькими словами о том, что такие вести, несомненно, придутся по душе народу.

– Теперь можно надеяться, что люди наконец смирятся с этим браком, – пробормотал Ренар.

– Да, – согласился Лайонел. – Но как насчет леди Нилсон? При дворе узнают о ее интересном положении?

– Это нас не касается. Такие вещи должны решать она и ее супруг. А вот здоровье и благополучие дамы – дело другое. Конечно, все мы надеемся и молимся о благополучном разрешении королевы, но… – Ренар пожал плечами. – За леди Нилсон требуется неусыпное наблюдение. Необходимо следить, чтобы ей не грозила никакая беда и сама она не сделала ничего, что могло бы подвергнуть опасности жизнь ребенка.

– Я и сам думал об этом, – заметил Лайонел, разглядывая Ренара с очевидным равнодушием, но на деле пытаясь узнать, сыграет ли гот ему на руку.

– Король желает, чтобы вы взяли эту миссию на себя, – продолжал Ренар, тщательно изучая свои длинные, белые, мягкие пальцы. – Сделайте все, чтобы леди и ее дитя оставались в полном благополучии.

– Мне казалось, что подобная задача больше подходит ее мужу, – возразил Лайонел, слегка поворачивая голову, чтобы взглянуть на лужайку для игры в шары, где шло оживленное состязание и предмет их разговора как раз в этот момент поднимал шар, чтобы не отстать от приятельниц. Лайонел подумал, что выглядит она лучше, чем вчера, хотя неизвестно, может ли метание шаров, пусть и легких, специально предназначенных для дам, быть подходящим занятием для женщины в ее положении.

– Возможно, но на ее мужа нельзя положиться. Он действует по принуждению, и беременность жены вряд ли доставит ему удовольствие, – сухо подчеркнул Ренар. – Мы предпочли бы, чтобы за леди ухаживал кто-то из наших верных сторонников.

О, как неосторожно и легкомысленно он заплыл в сеть Лайонела! Аштон едва скрыл улыбку.

– Буду счастлив угодить его величеству! – беспечно воскликнул он, спрыгнув с подоконника. – Кстати, Ренар, вы считаете игру в шары опасным занятием? Если да, я немедленно пойду и отвлеку даму от игры.

– Я не врач, но думаю, поднятие тяжестей вряд ли способствует спокойному течению беременности, особенно на первых неделях, – неохотно пробурчал Ренар. Он терпеть не мог обсуждать столь интимные подробности женской конституции, хотя не стеснялся в самых недвусмысленных выражениях описывать их в своих донесениях императору.

– В таком случае я приступаю к своим обязанностям. Лайонел поклонился и оставил посла наедине с собственными мыслями.

Ренар принялся перелистывать лежавшие на столе бумаги, но думал совсем о другом. О том, как мало знает Лайонела Аштона в отличие от большинства ближайших сподвижников Филиппа. Но они в основном были испанцами, и их родословные и судьбы легко становились известными шпионам Ренара. А вот Аштон был англичанином, хотя, по-видимому, уже давно не жил в Англии. Он водил тесную дружбу с родом Мендоса: говорили, что однажды он спас жизнь дону Антонио, когда по дороге в Севилью на них напали разбойники. Но несмотря на столь влиятельные связи, он крайне редко бывал при испанском дворе, пока не присоединился к Филиппу во Фландрии, где король проводил несколько последних недель своей свободы, прежде чем отправиться к невесте.