Пишущая судьбы - Влада Крапицкая

Ложась спать, я уже и не знала, что мне думать и чего ожидать — прочитанное о Всеволоде впечатлило меня и испугало.

Весь следующий день я занималась генеральной уборкой, чтобы хоть как-то скоротать время и репетировала речь, которую скажу Всеволоду, когда он приедет. "Здесь главное и не унизиться и дать ему понять, что я готова признать, что была неправа, прописывая ему расстройство желудка".

На третий день, проснувшись с утра и отойдя от кошмара, я позавтракала и вывела Хана на луг, а потом залезла в шкаф, чтобы выбрать себе одежду. Вокруг сердца уже сжалось ледяное кольцо, и чем ближе был день приезда Всеволода, тем больше я нервничала, не зная чего ожидать.

Перемерив половину гардероба, я остановила свой выбор на лёгком, шелковом сарафанчике голубого цвета, но когда крутанулось перед зеркалом, и низ раздулся в виде колокола, тут же его забраковала. "Нет, надо выбирать что-то такое, что тяжело задрать. Уж если он действительно решит меня выпороть, пусть помучается, получая доступ к моей пятой точке".

В конце концов, я выбрала светлый льняной сарафан, пошитый по фигуре и, погладив его, повесила на дверцу шкафа. "Четырнадцатого числа накрашусь, распущу волосы и буду изображать жалость. Вернее и изображать её не надо, потому что мне на самом деле жалко, что я так поступила с ним".

Надев шорты и майку, я вышла в большую комнату и, громко включив музыку, критично осмотрела свои руки. "Да уж моя бывшая маникюрша в обморок бы хлопнулась, увидев мои ногти сейчас. Надо ими заняться".

Устроившись в кресле возле окна и поглядывая на долину, я занималась маникюром и подпевала магнитофону. Неожиданно с улицы раздался какой-то непонятный звук и я, убавив громкость, услышала, как возле дома остановилась машина.

"Кого там ещё принесло?" — недовольно подумала я и, поднявшись, подошла к окну, которое выходит во двор. Выглянув и увидев выходящего из машины Всеволода, я растерялась. "О Боже! Мне точно крышка! Сегодня двенадцатое, а он должен был приехать к четырнадцатому. Значит, ему очень не терпелось проучить меня!".

Захотелось где-нибудь спрятаться, но я понимала, что это глупо. "Вообще тогда буду выглядеть как идиотка. Расплата неминуема, и надо хоть переодеться".

Но я успела добежать только до дверей спальни, как за моей спиной раздался елейный голос:

— Мелкая пакостница! Вот я и вернулся. Помнишь, что я тебе обещал? — развернувшись, я увидела, как Всеволод расстёгивает ремень и вытаскивает его из пояса джинсов.

— Даже не думай! — угрожающе сказала я и начала отступать в спальню. — Тронешь меня хоть пальцем, и я сама тебе устрою "райскую" жизнь.

— Да? А я тогда тебя снова поучу уму-разуму, — не спеша приближаясь ко мне, ответил он.

— Я ведь могу и Инге позвонить и рассказать о нашем договоре и том, что ты здесь делал!

— Телефон тебе дать? — зло прищурившись, спросил он.

От его тона мне стало страшно и, обойдя кровать, я схватила с тумбы настольную лампа и подняла её вверх.

— Только подойди ко мне!

— Я предупреждал тебя? Предупреждал! Дал обещание, что проучу тебя ремнём, если ты меня не послушаешь? Дал! Так что лучше поставь лампу на место. Ты делаешь только хуже себе, — посоветовал он, обходя кровать.

— Всеволод, мы взрослые люди, и такими методами выяснять отношения глупо, — дрожащим голосом ответила я, а сама в этот момент продумывала, как бы сбежать из спальни.

— Неужели? Значит, ты резко решила спать взрослой, после детской выходки? — колко спросил он и протянул ко мне руку.

Бросив в него лампу, я увернулась от руки и вскочила на кровать, чтобы обойти его и выбежать из спальни. "Главное выбраться отсюда!".

Но этому не суждено было случиться. Всеволод схватил меня за ногу, и я плюхнулось лицом в матрас.

— Вот ты и попалась птичка! — самодовольно произнёс он, и притянул за ноги к себе.

— Не надо было доставать меня, — пытаясь вывернуться, крикнула я. — И я пожалела, что так сделала, честно! Я хотела предупредить тебя, но у меня не было твоего номера! Отпусти, пожалуйста!

— Ну уж нет! Ты у меня за всё ответишь! — с усмешкой ответил он, бросая ремень на кровать.

Перехватив мои руки, он поставил меня на ноги, а потом сел на кровать и дёрнул меня на себя. Ещё через мгновение я уже лежала поперёк его коленей лицом вниз.

— Всеволод, ну пожалуйста! Мне честно очень жаль, что я так сделала! — жалобно сказала я, и предприняла ещё одну попытку вывернуться.

Он перехватил моё туловище правой рукой, полностью обездвижив меня, и я почувствовала, как он стягивает с меня шорты и оголяет ягодицы.

— Только дотронься до меня пальцем! Всю жизнь будешь об этом жалеть! — завизжала я.

— Это тебе за завтрак! — раздался звонкий шлепок ладонью, и я ощутила обжигающую боль. — Это тебе за беговую дорожку! — и рука опустилась второй раз. — Это тебе за кипяток из-под крана! — рука третий раз шлёпнула меня по ягодицам и из глаз брызнули слёзы. — Это тебе за лифт! Это тебе за колесо! Это тебе за кресло! Это тебе за мои волнения и сбой со связью у Артура!

После каждого "это" раздавался шлепок, и я взвизгивала от боли. Услышав про кресло, я пропищала сквозь слёзы:

— Какое кресло? Я ничего с креслом не делала!

— Да? У него просто так сломался механизм регулировки наклона спинки? — ехидно спросил он. — И я вынужден был работать полулёжа или сидеть, не опираясь на спинку? Я дорогая, комфорт люблю!

— Я ничего не делала с креслом, честнооо! — слёзы уже ручьями лились из глаз, и приплетённое к общим пакостям кресло обидело меня.

— Ладно, верю! Но всё это мелочи, по сравнению с тем, что я испытал потом! Чем ты вообще думала, когда написала про расстройство желудка? Ты знаешь, что я пережил? Конечно, знаешь! Ведь сама всё это написала маленькая дрянь! — ледяным тоном произнёс он. — Здесь ты уже не отделаешься парой шлепков!

Я вся сжалась, не зная чего ожидать, и в этот момент на ягодицы опустился ремень. Шлепки ладонью, по сравнению с этим были приятным поглаживанием, и я завыла от боли. От слёз перед глазами уже всё плыло, и я напряглась, ожидая ещё одного удара, но вместо этого меня перевернули на спину.

— А вот это тебе за носовой платок, — раздался нежный голос Всеволода, и я почувствовала, как он меня целует. — Это за то, что дала доехать домой, — ещё один более страстный поцелуй. — И за то, что дала мне потом спокойно заснуть, — третий поцелуй был наполнен такой нежностью, что я окончательно растерялась.

"Он что с ума сошёл? Думает, что после этой унизительной экзекуции я позволю себя целовать?" — внутри всё закипело от злости, а ягодицы горели огнём.

Уперевшись руками ему в грудь, я с ненавистью посмотрела на него.

— Отпусти меня немедленно.

— Нет. Я ведь не только обещал выпороть тебя, помнишь? — ласково сказал он. — Несмотря на все гадости, что ты мне устроила, я выиграл тендер, и теперь готов выполнить свою часть договора и своё обещание, — он протянул руку и начал вытирать слёзы с моего лица.