Любовь и предубеждение - Люси Монро

Рейчел покачала головой.

– Хотела бы я знать, почему ты так уверен, что ребенок твой. Что изменилось, Себастьян? Когда я уходила из твоей квартиры, ты считал меня чуть ли не шлюхой.

– Я никогда не считал этого.

– Ты обвинил меня в том, что я ради выгоды использовала свое тело. Как еще ты назовешь это?

– Глупостью.

– Можно узнать, почему?

Себастьян неловко поерзал на стуле.

– Мать думает, что я дурак.

От удивления у Рейчел округлились глаза. Греческие матери боготворят своих сыновей, и Филиппа всегда гордилась Себастьяном и Аристидом, полагая, что они лучшие мужчины на свете.

Кроме того, как Филиппа могла заставить Себастьяна изменить свое мнение о ней?

– Мама назвала меня динозавром и сказала, что отсутствие крови – не показатель.

Понадобилась секунда, чтобы смысл слов дошел до Рейчел. Она вскочила и завизжала:

– Ты сказал матери о том, как мы провели ночь?

Что Филиппа подумает о ней? Прошло всего две недели со смерти Андреа и Матиаса, а она уже предается земным утехам!

Себастьян протянул руку и схватил ее за запястье.

– Сядь и успокойся, Рейчел.

Девушка села только потому, что почувствовала дурноту и не хотела, чтобы он узнал об этом. Высвободив руку, она уставилась на него.

– Только не говори мне, что ты не обсуждал с Филиппой то, что произошло между нами, – процедила она сквозь сжатые губы.

Себастьян покраснел.

– Да, я сказал ей о нас. И мать впервые говорила со мной открыто об этих вещах. Я был бы счастлив, если бы в последний раз.

Если бы Рейчел не была так рассержена, она бы засмеялась над тем, с каким похоронным видом сидит сейчас Себастьян. Ее задевало еще и то, что он поверил матери, а не ей.

– Итак, ты обо всем рассказал Филиппе?

– Нет! Не обо всем. – Себастьян устало потер глаза.

Интересно, сколько часов он спал прошлой ночью? – подумала Рейчел. Они легли очень поздно, а он проснулся раньше ее.

– Ты забыл упомянуть, какого цвета на мне были носки?

– На тебе не было никаких носков. Твои прекрасные ножки были голыми, и я, кстати, не вдавался в столь интимные подробности, разговаривая с матерью. Неужели ты думаешь, что я способен на такое?

Рейчел помотала головой.

– Вообще-то нет.

Себастьян махнул рукой в сторону ее тарелки.

– Ешь завтрак. Тебе нужно набираться сил.

Так, теперь Себастьян проявляет заботу. Рейчел не сомневалась, что он печется не о ней, а о ребенке.

Себастьян поднялся и поставил тарелку на столешницу. Затем повернулся к Рейчел и, прислонившись к кухонному шкафу, изучающе посмотрел на нее. Чтобы не встречаться с ним взглядом, Рейчел опустила глаза – и чуть не задохнулась, увидев, как он возбужден.

Почувствовав, что ее женское естество откликается на это, она с досадой уставилась в свою тарелку – После того как ты поешь, мы пойдем на прием к врачу, – бесстрастно произнес Себастьян.

Рейчел утвердительно кивнула головой.

– Пока нас не будет, мои люди начнут упаковывать твои вещи, – продолжил он. – Если здесь есть какая-нибудь мебель, с которой ты не хотела бы расставаться, мы переправим ее в Грецию или Нью-Йоркскую квартиру.

Рейчел удивилась:

– Собирать мои вещи? О чем ты говоришь? Я не поеду в Грецию.

На его лице ничего не отразилось.

– Рейчел, за тобой нужно присматривать. Я не смогу делать это, если буду находиться на другом конце света. Ты отправишься в Грецию вместе со мной.

Она открыла было рот, чтобы поспорить, но потом передумала. Разве не для этого она позвонила ему?

– Ладно, но мебель вывозить не нужно. Не вечно же я буду беременной.

– Нет, вывезем.

– Почему?

– В скором времени ты родишь, и твоя жизнь кардинально изменится.

– Мне хватит одной спальни.

– Как моя жена, ты не будешь ни в чем нуждаться.

Сердце Рейчел заколотилось. Виновата ли в этом аритмия или неожиданные слова Себастьяна?

– Ты, кажется, не спросил меня, хочу ли я выйти за тебя замуж.

– Наши желания сейчас не имеют значения. Ребенку нужны два родителя.

– Мне не нужно выходить за тебя замуж для того, чтобы ты выполнял отцовские обязанности.

– Нет, нужно. Если мы не поженимся, то обманем нашего ребенка.

– А я не желаю становиться женой человека, который считает меня потаскухой, – заявила Рейчел, отодвигая тарелку с недоеденным завтраком.

Себастьян скрестил руки на груди.

– Я уже сказал, что не думаю о тебе так.

– Нет, думаешь. Не считай, что я настолько глупа и не понимаю, что ты заботишься о ребенке, а не обо мне. Ты самым бессовестным образом обвинил меня в том, что я продалась тебе. Такая расчетливая особа, как я, должна была специально забыть о предохранении, чтобы заманить тебя в ловушку. И вот тогда бы тебе пришлось содержать меня до конца моих дней. – Рейчел вздохнула, чувствуя усталость. – Я знаю, как ты относишься к семье, Себастьян. Филиппа убедила тебя, что ты – мой первый любовник. Это значит, что ты сделаешь все, чтобы ребенку было хорошо, даже сойдешься с женщиной, которую считаешь первостатейной лгуньей.

– Ты совсем не веришь мне.

– Знаешь, что удивляет меня? Ты даже не подумал о такой возможности, что я могла переспать с кем-нибудь еще за эти три месяца. В Южной Калифорнии не так уж трудно найти сексуального партнера.

Опасный огонек вспыхнул в глазах Себастьяна.

– На тебя напали. Ты боялась близости. И хотя ты превозмогла страх со мной, ты не сможешь сделать это ни с каким другим мужчиной.

– Ты очень здраво мыслишь, Себастьян, но я все равно не верю тому, что ты говоришь.

Он причинил ей такую боль, что ее сердце отказалось чувствовать.

Себастьян не выдержал и со злостью рубанул ладонью воздух.

– Я знаю, что у тебя, кроме меня, не было мужчины, кроме того, я более опытен. Если кто-то и виноват, что мы не предохранялись, так это я.

Значит, он берет на себя всю ответственность за ее беременность.

Но Рейчел слишком честна, чтобы позволить ему жениться на себе.

– Я тоже знала про предохранение, но... не подумала об этом.