Любимец фортуны - Дайан Левинг

Эдвард окинул взором Маргарет. Та была свежа, словно цветок поутру, и вовсе не выглядела умирающей. Похоже, ей вообще, несмотря на ее уверения, не было жарко.

— В такие дни я завидую худышкам, — сказал Эдвард. — И даже всерьез задумываюсь над тем, чтобы сесть на диету.

Маргарет рассмеялась.

— Не вздумай, Эдвард. Ты перестанешь быть собой, если похудеешь. И перестанешь нравиться женщинам.

— Что-то не замечал я, чтобы толпы моих поклонниц сходили с ума при виде меня. Может, познакомишь хоть с одной?

— Если бы ты присмотрелся получше, — загадочно сказала Маргарет, — то и сам бы увидел.

— Да? — Толстяк с интересом взглянул на нее. — На кого это вы намекаете, Маргарет Крауфорд? Уж не на себя ли?

Маргарет сделала вид, что смутилась.

— Ах, я не привыкла делать мужчинам комплименты.

— А я не привык, чтобы мне бесстыдно льстили. Я-то прекрасно знаю, какие мужчины тебе нравятся.

— И какие же? Держу пари, что ошибешься.

— И проиграешь. Тебе больше по нраву высокие брюнеты с фигурой Аполлона, такие, например, как загадочный Ричард Катлетон.

— Что же в нем такого загадочного? — спросила Маргарет, не отрицая, впрочем, мнение Эдварда по поводу того, какие мужчины ей нравятся.

— А то, что никто не знает, откуда этот молодчик взялся и кто он на самом деле.

Маргарет насторожилась. Что может знать о Ричарде Эдвард Фитзхью? Неужели до толстяка дошли какие-то слухи? Или, может быть, он узнал актера?

— Но ведь Эдна сама говорила, что… — начала Маргарет, но Эдвард ее перебил.

— Эдна могла сказать что угодно. Но это не значит, что можно доверять любому ее слову. Я ни на секунду не поверил, что между Эдной и этим красавчиком что-то было.

— Но зачем тогда Эдне было вводить Ричарда в наш круг?

— Вот и я думаю — зачем? — задумчиво произнес Эдвард, вытирая лицо платком. — И зачем было устраивать весь этот спектакль со сценой разрыва?

— У тебя есть какие-то версии?

— Нет, а у тебя? Ты же с ним, по-моему, общаешься в последнее время особенно тесно.

О, уж не нотки ли ревности послышались Маргарет в голосе Эдварда Фитзхью?

— С чего ты взял? — Маргарет весьма правдоподобно изобразила удивление. — Наслушался сплетен? Могу тебя заверить, что Ричард Катлетон меня абсолютно не интересует.

— Почему же? Весьма достойный кандидат тебе в мужья.

— Терпеть не могу напыщенных самовлюбленных красавцев, которые думают, что им принадлежит весь мир! — горячо заявила Маргарет. — Мне нравятся совсем другие мужчины.

— Какие, например? — Эдвард захихикнул. — Маленькие старикашки с брюшком?

— Если ты имеешь в виду себя, то я вовсе не считаю тебя старикашкой, да и нет у тебя никакого брюшка.

Маргарет явно покривила душой, брюшко у Эдварда Фитзхью имелось, да еще какое! Нужно было быть слепой, чтобы заявить об его отсутствии. Или откровенно льстить, что и делала Маргарет. Эдвард сразу же это понял.

— Пытаешься соблазнить меня, Маргарет? — спросил он шутливо. — Это легко сделать. Любой мужчина счел бы за честь для себя, если бы такая женщина, как ты, обратила на него внимание.

Маргарет зарделась от комплимента.

— Однако, — продолжил Эдвард, — никак не пойму, чем же это я так тебя прельстил? Ведь неспроста ты мне сегодня делаешь комплименты.

— Я не думала, что это может быть тебе неприятно.

— Что ты, разумеется, мне приятно. Но я никогда не замечал за тобой такой нежности.

Беседа с Эдвардом становилась опасной: Маргарет поспешила ретироваться.

— Просто раньше я не могла себе позволить высказать расположение к тебе.

Она подмигнула Эдварду и, сделав вид, что увидела кого-то, отошла в сторону.

Толстяк Эдвард Фитзхью оказался не так уж прост. Он, как и Эдна, обладал способностью читать мысли людей. Недаром же он так быстро разбогател. Говорили, что отнюдь не с помощью счастливой случайности. Маргарет будет не так-то просто заманить его в свои сети. Такого не проведешь!

— Маргарет, мне негде жить! — заявил Ричард и поставил к ее ногам огромный саквояж.

— Во-первых, здравствуй, Ричард, — холодно сказала Маргарет. — А во-вторых, если тебе негде жить, то при чем здесь я?

— Меня попросили освободить квартиру, которую я занимал, а у меня нет денег, чтобы снять даже каморку в квартале для бедных.

— А я, по-твоему, сестра милосердия? Что ты притащился ко мне со своим саквояжем?

— У тебя огромный дом и куча комнат, куда ты даже не заглядываешь. Почему бы тебе не пригласить меня пожить к себе на недельку?

Маргарет пнула саквояж ногой.

— Забирай свое барахло и выметайся из моего дома. Здесь тебе не гостиница.

— Но, Маргарет, — Ричард перешел на умоляющий тон, — ты не можешь меня выставить отсюда после того, что я для тебя сделал!

— Ты что-то сделал для меня? В последний раз я видела тебя неделю назад. А ведь кто-то обещал мне помочь заполучить Эдварда Фитзхью. Мне все приходится делать самой. Ты ничем мне пока не помог!

— Ты же прекрасно знаешь, что все это время я пытался найти работу.

— И нашел? — вяло поинтересовалась Маргарет.

— Да. — Ричард вздохнул. — Теперь я буду разносить еду.

— Официант? — Маргарет поморщилась. — Я не доверила бы тебе даже мыть посуду!

— Крошка, что поделать, у меня трудный период в жизни…

— Он у тебя не прекращается!

Маргарет все же посторонилась, и Ричард, обнадеженный ее благосклонностью, вошел в дом.

— Честное слово, я ненадолго!

— Еще бы, через пятнадцать минут я тебя отсюда вышвырну.

Ричард схватил Маргарет за талию и притянул к себе.

— Детка, — сказал он с придыханием, — ты не такая бессердечная, какой хочешь казаться.

— Да, — сказала Маргарет и попыталась высвободиться, — я еще хуже. Ричард, я не позволю тебе жить в этом доме. Что, если об этом кто-нибудь узнает? Будет скандал! Тем более если слухи дойдут до Эдварда… Хочешь, чтобы я лишилась очередного жениха?

— Я наклею усы и буду пользоваться черным ходом. Никто меня не узнает. Пусть все думают, что я твой садовник, — пошутил Ричард, еще крепче прижимая Маргарет к себе.

Маргарет, несмотря на все свое раздражение, почувствовала, что начинает терять самообладание в объятиях Ричарда. Этот мужчина, негодяй и лгун, каким-то непонятным образом притягивал ее.

Если бы он не был безработным актером! — мелькнуло в голове у Маргарет, но она прогнала крамольные мысли.