Стреляй, напарник! - Андрей Белянин

На несколько секунд наступила пауза. Противники стояли друг против друга, оценивая свои позиции. Тимохин счёл свою менее выгодной. Стоя в дверном проёме, он был лишён манёвренности, в то время как Долгоруков своими длинными ногами легко мог удерживать позицию. Чтобы прорваться, пришлось рисковать.

Подняв руки в высокую защиту, Александр шагнул вперёд, намеренно открывая низ корпуса. Его противник попался на приманку, врезав ногой по прямой в живот. А Тимохин спокойно принял удар, выгнувшись назад для погашения инерции, и буквально упал на ногу соперника, обхватив её, как мишка коала ствол эвкалиптового дерева. Блондин, теряя равновесие, запрыгал на одной ноге и таким образом втащил соперника в комнату. Они рухнули на пол и, оттолкнув друг друга, раскатились в разные стороны.

Снова короткая пауза для оценки состояния противника. Александр, сорвав с крючка нунчаки, издал боевой самурайский клич, что-то типа «Банза-ай!» и бросился вперёд. Долгоруков, не глядя, также постарался сорвать что-нибудь со стены, чтобы тоже вооружиться. Но под руку ему попалась только деревянная мишень, выщербленная дырами от ножей. Не отчаиваясь, он использовал её как щит, но Тимохин, вращая и перехватывая нунчаки, нападал на него с разных сторон, под разными углами и в какой-то момент, низко присев, сумел-таки долбануть соперника по щиколотке.

Дико взвыв от жуткой боли, Всеволод вдруг вспомнил, что древние воины использовали щиты не только для защиты, но и для нападения. Подражая опыту предков, он наотмашь махнул своей деревяшкой, отправляя не успевшего увернуться напарника в короткий полёт.

Приземление Тимохина в стену любой авиатор назвал бы аварийным. Во-первых, оно было жёстким. Во-вторых, пуфик, на котором так понравилось сидеть майору, оказался разломан на куски. Саша был готов стерпеть многое, но не уничтожение своей собственности.

– Ах ты, Ситх недобитый! – яростно взревел он. Почему Всеволод вызвал у него ассоциацию со злодеем из знаменитой киносаги, вряд ли кто смог бы объяснить.

Резко вскочив на ноги, он подобрал и запустил в вандала два обломка когда-то удобного домашнего пуфика. Первый обломок отскочил от подставленного щита, а вот второй врезал по колену Всеволода. Конечно, по колену той же самой ноги, щиколотка которой уже пострадала от нунчаков. Вот теперь уже напарник взревел как раненый слонопотам и, поджимая левую ногу подобно олимпийскому дискоболу, мощно швырнул деревянный щит в голову Тимохина.

Тот успел упасть на пол за тюфячком, пропуская летящий снаряд над головой. Деревянная конструкция, бывшая до этого щитом, а ещё раньше мишенью, с грохотом врезалась в стену! Две полки с оружием сорвались и попадали на пол, рассыпав своё содержимое. И без того взбешённый хозяин разгромленной квартиры впал в абсолютное неистовство и, подобно берсерку, ринулся на «врага». Но и Долгоруков, от боли находившийся в состоянии аффекта, с неменьшей яростью встретил нападение.

Сцепившись, как два бультерьера, они начали дубасить друг друга об стены, начисто забыв все приёмы рукопашного боя. И неизвестно, чем бы закончилась эта потасовка, если бы не ещё одна сбитая со стены полка. Утяжелённая лежащим на ней оружием, она рухнула на дерущихся в партере, врезав одному по макушке, а второму по лбу. Это был обоюдный нокаут. То есть сознание потеряли оба… Аут!

– Ну и сволочь же ты, – задумчиво сообщил Александр спустя десять минут, когда они после короткой отключки сидели на кухне и прикладывали к голове замороженный фарш и пакет с пельменями в качестве компресса.

– С чего это именно я вдруг сволочь?

– А кто ты после всего этого?! Сволочь и гад. Ты погляди, во что квартира превратилась. Москва после Наполеона и то наверняка лучше выглядела.

– Вот только не надо валить с больной головы на здоровую, – парировал посрамитель известного полководца. При этом он поморщился, сознавая, что здоровых голов в данный момент на кухне не наблюдается. – Ты в этом погроме не меньше виноват. Я имею в виду твою хату, а не Москву. Сам же драку начал.

– Ничего я не начинал! – постарался изобразить праведное негодование Тимохин. – Подумаешь, подножку сделал! Это шутка такая. Зачем из-за такого пустяка квартиру громить?

– Шутки у тебя дурацкие, – обвинил в ответ Всеволод. – Если бы это был единичный случай, его ещё можно понять и простить. Но ты же мне всё время прохода не даёшь!

– Девка ты, что ли, чтобы прохода тебе не давать? Мы за всё это время и встретились-то всего несколько раз, и то мимоходом.

– И все эти несколько раз ты меня задирал, ты ко мне лез, ты до меня докапывался. Я и так уже долго являл собой образец смирения.

– Чё ж сегодня не смирился? – подковырнул Тимохин. – Решил воздать сторицей?

– Я вот давно понять хотел, за что ты вообще на меня взъелся? Где и когда я тебе так на мозоль наступил?

– И он ещё спрашивает?!

В общем, дальше был суровый мужской разговор о том, кто первый начал, кто виноват и кому извиняться. Один упирал на то, что второй его сдал, из-за чего всё и поехало. Второй логично отвечал, что, во-первых, это его работа, а во-вторых, что было бы с первым, если бы он, второй, вовремя о нём не сообщил? С последним первому спорить было трудно…

Потом на какое-то время наступило молчание. Оппоненты обдумывали варианты дальнейшей дискуссии. Всеволод ещё раз поправил на макушке пельмени, а Тимохин, молча встав, полез в холодильник. Посмотрел на бутылку с пивом, секунду подумав, мотнул головой и достал пакет вишнёвого сока.

– Будешь? – всё ещё кривясь от боли, предложил он спарринг-партнёру.

Тот утвердительно кивнул и снова скривился, поддержав сползающий компресс. Парни церемонно чокнулись, признавая, по крайней мере, силу друг друга.

– Какие наши дальнейшие действия? – спросил Александр через пару минут, когда они, потягивая сок из стаканов, сидели на полу. – Я имею в виду по текущему заданию.

– Ну а какие у нас могут быть действия? – осторожно шевеля разбитыми губами, удивился Всеволод. – Выдвигаемся к дому объекта и начинаем слежку. Всё просто.

– Не так-то и просто. После вчерашней заварухи у ведьмы Надька может на дно залечь и целую неделю носа из дому не показывать.

– Так нам и не она нужна. Метка на её муже, за ним будем следить.

– Тот же вопрос: а смысл? – удивился Тимохин непонятливости напарника. – Простая слежка не скажет нам, где и когда он получил этот долбаный символ. Его разговорить надо. А мы с ним незнакомы, и вряд ли он станет откровенничать с чужими людьми.

– Так что ты предлагаешь? – уступил Всеволод.

– Идти к ним домой и играть в открытую!

– То есть?

– Заявимся к ним домой, обрисуем ситуацию, распишем перспективы и вынудим на откровенный разговор.

– Мы не имеем права разглашать секретную информацию, – поморщился от такой прямолинейности Долгоруков. – Никто из гражданских не должен знать о существовании Комитета, граничарах и самих гранях.