Темные звезды - Людмила Белаш

— Очень просто, милая. У нас приказ: найти вас и доставить куда следует. Даже если ты этого не хочешь.

— Ишь, гадюка, — отдуваясь от злости, Сарго поднялся и пнул лежавшую у его ног Лару. Кровь стекала по его щеке и капала на воротник. — Такая мелкая змея, и вдруг бы меня сдуру завалила! Представляешь, Тикен?! Меня, Родана Сарго, хлопнула бы юбка! Да за это к богу в рай не пустят! Скажут: «Вали, дубина, к темному царю, ты ротозей, а не жандарм».

— Вы за это ответите! — Лисси молотила кулаками парня в шляпе, а тот отвел револьвер, чтобы случайно не ранить добычу. — Я все расскажу батюшке, вас разжалуют, в тюрьму посадят!

— Сначала ты сама в ней посидишь, — пообещал Тикен, убрав оружие и доставая наручники.

— Вот дьявольщина, мы не запаслись железками. — Сарго осторожно потрогал рассеченный висок. — Как жжется, у! Придется швы накладывать. Поможешь мне повязку сделать, а то весь сюртук уделаю кровищей.

— Смотри за третьей.

— Куда она денется, от страха неживая!

Ларе было до слез горько, что ее таскают, словно багаж и крутят, как хотят, но пришлось молча глотать слезы и подчиняться силе Сарго. Совсем худо стало, когда жандарм принялся за чулки, она подумала о жутком, и принялась брыкаться, как заяц в силке, но обошлось тычком под дых. В конце концов, сковав и ноги, ее завалили в кузов, будто баранью тушу, оставив ей два занятия: вертеться с боку на бок и жевать собственный чулок. Чуть погодя в таком же виде загрузили гневно мычащую Лисси.

«Ну, меня ловили, это ясно, — в смятении думала Лара, — но почему они так обращаются с графинькой? Словно бандиты нас похитили!»

Над златовлаской Тикен призадумался.

Его не покидало ощущение, что в ее лице он оскорбит Безуминку.

— Чего тянешь? — подгонял Сарго.

— На каком языке ты говоришь? — спросил Тикен, пригнувшись, но не осмеливаясь прикоснуться к ней.

— Кеса ни джи? — Она подняла глаза. — Что?

— Ты знаешь Безуминку?

— Ятэна. Нет.

Тикен распустил и сложил вдвое бечевку.

— Обещай, что не будешь кричать. Иначе я убью тебя.

— Рюку зи ками вайби, — закивала девчонка. — Клянусь звездами.

Любимое ругательство Безуминки. Она кроет своими «ками вайби» вдоль и поперек, если ее сажают на вещание вне очереди и почти насильно поят микстурой.

«Если увидит, как я выгружаю это чудо из фургона, с цветами можно больше не являться. Зенки выцарапает. Стерва дикая».

— Экстренный выпуск! — вопили мальчишки-газетчики, раздавая листы, еще пахнущие типографской краской, и собирая в карманы потоки мелочи. — Черепаха сосет воду из озера! Машина пришельцев в полутора сутках от Руэна! Ракетчики бомбят чудовище! Объявлено чрезвычайное положение!

Руэн, стольный град Синей половины, был взбудоражен. Поезда еще не брали штурмом, но солдаты гарнизона и полевые жандармы уже взяли вокзалы под контроль.

Билеты на пассажирские дирижабли и пароходы были раскуплены на неделю вперед и перепродавались по безумным ценам. Многие покидали город, как могли: в экипажах, мотокаретах, омнибусах, на линейных повозках, даже пешком, толкая перед собой тележки со скарбом.

В парках и на площадях военные оркестры играли бравурные марши. Военных и гвардейцев, где бы они ни появлялись, встречали криками восторга, осыпали цветами и угощали выпивкой: это наши защитники, они разобьют дьяволов!

На храмовых и соборных звонницах били колокола, призывая людей каяться и молить Бога о спасении планеты. Шли процессии, несущие над головами позолоченные Божьи Очи, которые в свете заходящего солнца сияли строго и торжественно, глядя на толпы пронзительными зрачками и раскинув грозные молнии.

В соборном саду проповедовал некий неистовый клирик, взмахивая широкими рукавами как крыльями. Волосы его развевались, глаза сверкали, а зычный голос разносился далеко на все стороны:

— Год настал! Кара небесная обрушилась на Мир, мы заслужили гибель! Неверие, гордыня и безбожная наука, вот наши язвы, наша порча и чума! Чего ждать, как не ужасной кончины?! Безбожники взлетели выше облаков и оскорбили Громовержца, посягнули на величие божье, коснулись обители громов!

Сквозь возбужденную толпу к проповеднику уже пробивались синие жандармы, а он продолжал громко вещать:

— Небо ответит! Оно пошлет своих черных ангелов, чтобы унизить и испепелить червей земных! Мы во грехах, братья и сестры! Грядет искупление смертью! Что делать нам, как спастись?! Надо очиститься, изгнать колдовство и кощунство! Изгоняйте лунатиков и вещунов, ибо они прокляты! Боже, владыка молний! Пошли нам святых из Церковного Края, где живет правда! Пусть еретики сгорят!

Добравшись до кликуши, жандармы сволокли его с возвышения и потащили к фургону для арестантов, но церковник все вопил:

— Анафема лунатикам, проклятье вещунам! Гоните их!.. Среди нас порча! Она в красном дворце! Красная дева призывает красную планету! Она творит волшбу, она зовет, она танцует под луною, горе нам!

Волнение вырвалось из соборного сада и потекло по улицам столицы. Люди выламывали камни из мостовых, вырывали прутья из парковых оград, разбивали оружейные магазины и бежали к дворцу Красной династии.

Навстречу мятежным толпам звенела копытами конная полиция, шагали шеренги стрелков с «янтарками» наизготовку. Вой и вопли звучали на переполненных улицах, шипели электрические выстрелы, кони плясали, поднимаясь на дыбы, сверкали поднятые сабли полицейских.

— Лучше объехать этот район, ваше сиятельство, — сказал графу Бертону водитель мотокареты. — Здесь волнения, а у нас всего четверо охранников.

— Да, конечно, — кивнул граф, погруженный в раздумья. Он почти не замечал происходящего в городе.

Бертон не стал скрывать от жены, что их дети погибли под бомбежкой. Телеграф унес по проводам его печальные слова, а в ответ пришло: графиня слегла без чувств, врачи хлопочут над ней.

Оставалось одно, что поддерживало графа в эти черные дни: служение Отечеству.

Завтра он должен был явиться в Гестель, чтобы готовить школу медиумов к эвакуации.

Но перед этим его ждал визит в Бургон, резиденцию принца Цереса. От приглашения Его Высочества отказаться невозможно, тем более что декретом Их Величеств принц был назначен главнокомандующим Синей половины на время чрезвычайного положения. Фактически Церес стал военным диктатором и получил, словно в сказке, «полцарства в придачу».

— Я был малым ребенком, когда здесь упала звезда, — промолвил принц Церес, стоя с бокалом у высокого окна. — Цвели сады, повсюду разливался дивный аромат. Вдруг раздался гул, и потемнело небо. Земля содрогнулась от грохота, вдали над парком встало черное облако. Мне показалось, это конец света, о котором говорил наш капеллан. Но это было начало…