Коварные ступеньки - Светлана Людвиг

Обращался он уже конкретно к Ване. Как вести себя мне — умнице, красавице, да ещё и кулинару, но о которой тут заговорили в третьем лице как о мебели, — я не знала. В итоге решила промолчать и послушать — при мебели не боятся сболтнуть лишнего.

— А как же твоя Кристина? — усмехнулся мой зельевик. — Вы же с ней с прошлого года друг другу глазки строили.

— Всё, уже не моя, — развёл руками директор. — Она схватила у Баяра Аюшевича тройку и устроила прямо на уроке безобразную истерику, что, мол, она де — девушка директора, и как он с ней вообще может так обращаться. Мало того, что я сам таких выходок не терплю, так я ещё и чуть в глаз не получил. Пришлось срочно расставаться. Я теперь снова в активном поиске.

И как, сильно активно ищете? — съехидничала я, заполняя нависшую паузу.

— Поактивнее, чем я, — усмехнулся Ваня. — У Валерия Валерьевича в год девушек…

— Много, — с тяжким вздохом оборвал его начальник, явно не желая при мне заниматься расчёткой.

— Тоже вас все бросают?

— Не-е-ет, — оскорблённо протянул директор. — Я не Ваня — все выходки терпеть не стану, а в твоём возрасте барышни капризные. Одной подавай мороженое, другой — переезд в Улан-Удэ, третьей — свадьбу, четвёртой — аттестат с отличием, пятой — небо в алмазах. Вот ты сама чего хочешь?

Чего я хотела? Пару детишек или больше. Квартирку — трёшку или даже собственный дом, а то Бардаку в высотке тесно. Отцу помощника на предприятие, чтоб с маглиции меня не переманивал, а то достал уже. Но всё это реализовывалось только в одном случае…

— В Иркутск хочу, — честно призналась я, и оба мужчины как-то сразу приуныли, поэтому пришлось добавить, чтобы разрядить обстановку: — Но от мороженого бы тоже не отказалась.

— Ладно, — вздохнул Валерий Валериевич. — Заболтался я тут с вами — пора обход делать и разгонять наших совят по домикам, иначе так всю ночь по улице шарахаться и будут. Спокойной ночи, Лида, Ваня, — кивнул он каждому из нас и ушёл.

Я быстренько вычистила сковородку, и пока занималась работой, задумалась:

— Вань, а ведь от тебя же тоже, наверняка что-то хотели? Не считая переезда. Там, колечки, серёжки, небо в алмазах, тортик. И как же ты поступал?

Он пожал плечами, усмехнулся и выразился предельно ясно:

— За мороженым я могу и сходить.

Я хмыкнула, убрала последнюю посудину и подошла к нему очень близко.

— Давай завтра?

Артефакты меня откровенно тяготили. Я не понимала в них ничего и скучала с группой, которая ускакала от меня далеко вперёд. Учителя, судя по всему, тяготила я, потому что в очередной раз он подошёл ко мне после уроков и заговорщицким шёпотом предложил:

— А давай мы твоей маме скажем, что ты во всём разбираешься лучше всех и тебе с нами скучно.

Я скептически на него посмотрела. Если уж кому и говорить, то не маме, а моему классному. И не знаю, стоит ли выдавать себя за всезнайку…

— Хорошо, — почувствовал он мои сомнения. — А если я тебя буду отмечать, а ты — гулять, где угодно?

Я просияла. Рыжий длинноволосый мастер просиял в ответ. Мы молча пожали друг другу руки и разбежались в разные стороны, совершенно довольные друг другом. Вот так надо было с самого начала!

Чтобы не попадаться никому на глаза, продолжить свои дела я решила в ботаническом саду. Народу там не было, а если кто и гулял по тропинкам, то с ними не так просто оказалось встретиться — стояла блаженная тишина. Разминая свою память, я решила попытаться найти здесь ингредиенты тех зелий, которые попали в подозрительный список.

Здесь было многое, но постоянно не хватало одной или двух травок. Я нашла практически всё для мифического зелья ума, но конопля никак не хотела попадаться на глаза. Однако я уже вошла в раж, поэтому когда меня спросили:

— Что-то конкретное ищешь?

Я абсолютно честно ответила:

— Коноплю.

И тут поняла, как это выглядело.

— Нет, извини, конопли у нас тут нет. Ваня конкуренцию не держит, — со смехом уверила меня Аюна Игоревна.

— Он что, до сих пор дурманы варит? — нахмурилась я, наконец, разогнувшись.

— Нет. И другим не даёт.

— И правильно делает. Потравились бы все тут к мангадхаям, — ворчливо заметила я и пошла проверять последнее зелье — долголетия.

Значит, саган-дайлю, медуницу, первоцвет, одуванчики, щавель и маргаритку я тут видела. Из деревьев липа была, клён был, рябина тоже…

— О, — замерла я внезапно, разглядывая куст, — волчья ягода, — опешила я, не ожидая здесь увидеть отраву. Потом прищурилась, наклонилась и распознала: — Не, не ядовитая. Это эта… коза… как её…

— Дереза обыкновенная, — усмехнулась ботаник, которая весь путь следовала за мной. — Или ягоды Годжи. Вкусная вещица. Бывший директор её очень любил, постоянно с ней чаи пил. Сборы какие-то делал… А сейчас вот цветёт и никому не нужна. Редко-редко в столовой наберут для компота — пуганые у нас повара, увольняют их слишком часто.

— А сныть и кипрей у вас тут есть? — уточнила я, углядев вдалеке ясень и вяз.

— Конечно! Их тоже покойный директор любил. Он вообще сам этот сад основал и растил.

— Ботаником был? — удивилась я.

— Нет, оборонщик.

Дивные новости. Про оборонщиков, сажающих цветочки, я раньше не слышала. У нас они все были либо суровыми мужиками, либо бой-бабами, при виде которых куст может самопроизвольно ожить и начать удирать со всех ног. Но, в принципе, не все мы в душе те, кем работает по профессии.

Хотя, если посмотреть на ситуацию трезво, то я сейчас занималась глупыми оправданиями. Крупенёв пришёл сюда в пятьдесят втором, смерти по проклятию начались в пятьдесят четвёртом. Возраст его никто не знал точно, семьи практически нет. Он преподавал оборонку, но основал ботанический сад и посадил в нём все те растения, которые необходимы для эликсира долголетия. Ну вот просто идеальный подозреваемый! Как же мешает его смерть.

— Прекрасный, кстати, управленец был, — погрузилась Аюна Игоревна в воспоминания, а я навострила уши. — Отец мне рассказывал, что здесь до его прихода такая разруха стояла, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Аркадий Игнатович бы и после перестройки это место удержал, несмотря на проклятье, которого все испугались. У него имя было, прекрасный учительский состав. Но нет, надо же было всё разворовать — навесили ему ложное обвинение в сокрытии налогов, в растратах. Как он не умер в тот год, пока следствие шло, одним богам известно. Брат его едва сумел из тюрьмы вытащить.

Какие интересные зацепки выплывают. Ну почему этот директор умер? Идеальный же подозреваемый был. Для себя я сделала пометочку запросить информацию в отделе расчётчиков. Дежурный обалдеет, когда я до него доберусь.