Разоблачение - Дженнифер МакМахон

– И что тогда? – спросил Генри. Его карие глаза увлажнились и посмотрели с надеждой, как у преданного пса.

– Ничего, – ответила Тесс. Она отвернулась от него и начала раздеваться. Вероятно, это следовало делать в ванной, но, черт возьми, она находилась в своей спальне. Она сняла брюки и подошла к зеркальному комоду в одних трусах и лифчике. Когда она достала оттуда старые джинсы с пятнами от краски, то почувствовала, как рука Генри легла ей на поясницу. Тесс застыла в ожидании, когда рука начнет двигаться, а другая рука присоединится к первой.

«Пожалуйста», – подумала она. Тесс представила, как легко будет повернуться к нему, как этот небольшой жест может положить конец их разлуке. Это не решит проблему – она все равно будет чувствовать себя не лучшим образом и негодовать из-за того, что не находится с мужчиной, который бы всей душой любил ее, – но, по крайней мере, это положит конец щемящему одиночеству.

Когда она убедила себя в том, что ей действительно хочется этого, когда ей показалось, что она больше не может выдержать теплое прикосновение его руки к своей коже, когда она была готова обернуться и обнять его, Генри убрал руку. Она услышала его шаги, он отступил от нее.

Не поворачиваясь к мужу, Тесс натянула джинсы, которые стискивала в руках, и нашла футболку.

– Я собираюсь в студию, – объявила она и наконец повернулась к нему. Генри сидел на краю кровати, избегая ее взгляда. Пристыженный.

– Ты не хочешь поесть? Я приготовил куриные кебабы.

– Я не голодна, – ответила Тесс и прошла мимо него в коридор. Она заглянула к Эмме, по-прежнему приклеенной к телевизору, где каким-то образом снова был гангстерский боевик с непристойными ругательствами через каждое слово.

– Смени канал, – приказала она. Эмма театрально простонала, но потянулась к пульту и переключилась на мультфильм с осьминогом.

– Через час тебе пора спать, – сказала Тесс. – Я приду и уложу тебя.

– Ма-а-ма! – Эмма закатила глаза. – Я и сама могу лечь!

– Но если это сделаю я, то буду знать, что ты на самом деле находишься в постели, а не смотришь какое-нибудь грязное кино, где пользуются любыми бранными словами для прелюбодеяния.

– Прелюбо… что? – она наморщила лоб и подняла светлые брови.

– Не важно. Итак, через час в постель, а пока смотри мультики. Можешь также смотреть фильмы о природе или семейные сериалы.

Эмма снова простонала. Тесс несколько секунд еще смотрела на нее. Всего девять лет, но она уже личность.

– Эй, – сказала Тесс. – Я люблю тебя.

– Угу, – пробормотала в ответ Эмма, не сводя глаз с телевизора.

В прихожей Тесс остановилась у картины с Фрэнсисом и посмотрела в его единственный глаз, который сегодня вечером казался встревоженным и неистовым. Похожим на глаза Сьюзи в определенные моменты.

– Совпадение, – прошептала она, но когда повернулась спиной к лосю, то снова ощутила электрическое жужжание, от которого все волоски встали дыбом.

– Ты дал ей это?

Тесс держала в руках фотографию.

– Генри!

Он пытался что-то ответить, но издал лишь слабый недовольный стон. Потом с трудом открыл глаза. Оказалось, он уснул на ее кровати. На кровати, которая когда-то была их супружеским ложем, а теперь больше напоминала койку в мотеле. Цифровые часы на туалетном столике показывали начало десятого.

Он остался в ее комнате, пытаясь дозвониться по загадочному номеру, оставленному в почтовом ящике, но никто не отвечал. Потом он каким-то образом заснул.

Тесс стояла над ним, и Генри попытался сесть, но колющая ледяная боль в левом глазу остановила его. Она держала в руке снимок, сделанный на «Поляроиде». Он посмотрел, щурясь от боли и напряжения. Это фотография «Сердобольных Разоблачителей», сделанная Спенсером.

– Кому я дал это? – спросил он.

– Эмме! Ты дал этот снимок Эмме?

– Нет, – ответил он. – Разумеется, нет.

– Он лежал у нее под подушкой. Я откинула одеяло и нашла его там.

Генри озадаченно покачал головой:

– У нее под подушкой?

– Ты знаешь, откуда он? Он был у тебя?

– В амбаре, – неожиданно тонким голосом ответил Генри. – В тот день, когда мы вернулись в хижину, я взял с собой несколько фотографий. Они спрятаны у меня в амбаре.

Он встал, вышел из комнаты и прошел по ковровой дорожке в коридоре, остановился напротив комнаты дочери и посмотрел на Эмму, которая лежала в постели, натянув одеяло на голову.

– Ты была в амбаре, Эмма? – спросил Генри. Но девочка не ответила. Она сделала вид, будто не слышит.

Генри повернулся, спустился по лестнице и трусцой побежал через двор; Тесс последовала за ним. Он открыл сдвижную дверь амбара, зашел внутрь и включил свет. Лампы осветили каноэ и заставили его сиять, словно маленький ковчег. Боль в глазу Генри заворочалась как живое, дышащее существо. Он закрыл глаз ладонью и шагнул вперед.

Генри подошел к старой металлической коробке для инструментов и распахнул крышку. Он достал верхний поддон с наваленными отвертками и гаечными ключами. Стопка фотографий лежала на месте, но их кто-то трогал. А их общая фотография пропала.

– Они перемешаны, – крикнул он Тесс. – Кто-то просматривал их.

Дневник Сьюзи лежал на дне коробки. Тот самый дневник, который он даже ни разу не открывал. Рядом он нащупал цепочку с брелоком в форме шара для гаданий и единственным ключом. Оставалось лишь размышлять, вспомнит ли сейчас Тесс, что это такое, а если да, то поймет ли значение этой вещи. Это был единственный предмет, который он взял с собой в ту ночь, когда умерла Сьюзи, и с тех пор Генри хранил ее здесь. Он неосознанно сжал в руке цепочку с ключом и брелоком, потом сунул руку в карман.

– Ничего не понимаю. Эмма не играет здесь и не приходит сюда без меня.

– Так или иначе, она нашла фотографии, – Тесс внезапно оказалась у него за спиной, и он захлопнул крышку коробки. Не слишком ли поздно? Увидела ли она дневник, о котором до сегодняшнего вечера не имела понятия? Заметила ли она, как он сунул руку в карман? Генри повернулся, но Тесс уже вышла из амбара, а значит, она ничего не видела.

Теперь уже Генри направился следом за Тесс через широкую лужайку. Прожектора с датчиками движения автоматически стали включаться. Тесс иногда жаловалась, что это все равно как жить в тюремном дворе. Генри считал, что он всего лишь таким способом заботится о безопасности. Это его задача, верно?

– От чего ты хочешь обезопасить нас? – часто спрашивает Тесс, и он каждый раз теряется с ответом.

Они направились в спальню Эммы на втором этаже и включили свет.

– Эмма, золотко, ты играла в отцовской студии?