И на погосте бывают гости - Владимир Тучков

К счастью, в бумажнике оказался медицинский страховой полис РОСНО. Так что найти клинику, в которой журналистка лечила зубы, можно было без труда. Хотя и так было ясно, что это голова не Колпаковой, у которой были два небольших металлических мостика на коренных зубах. А у этой – майор собственноручно проверил – никаких протезов, только лишь пломбы.

Отщелкнул ещё одну докуренную сигарету. И по въевшейся в подсознание привычке подумал о том, что надо меньше курить. Через минуту импульс затух, и он достал из пачки ещё одну.

Чем больше думал Никодимов о свалившемся на него деле, тем больше мрачнел. Ни один из пойманных им преступников, а переловил он их за пятнадцать лет целую пехотную роту, а то и батальон, ни один не годился в подметки этому, нынешнему. Были на его счету и маньяки-серийщики, но никто из них не работал так производительно, бесшумно, дерзко, безошибочно, не оставляя абсолютно никаких следов. Даже на Лубянке, при огромном стечении народа, умудрился остаться незамеченным.

Да и сейчас – средь бела дня, в Нескучном саду, где теперь и помочиться-то незаметно очень непросто… Никодимов совершенно ничего не понимал. Пытался, но не мог!

Выходило так, что на все про все у него было минуты три–четыре. От силы пять. И за это время он успевал не только разрезать жертву на части, но ещё и сбрыз-нуть эти части спермой.

И при этом никаких следов! Ни отпечатков пальцев, ни кусочков кожи под ногтями сопротивлявшейся жертвы, никаких оброненных предметов. Робот, мрачно думал майор, робот да и только.

– Семеныч, – прервал его невеселые мысли криминалист Перевезенцев, – глянь-ка, что я тут нашел.

Капитан сидел на корточках метрах в пятнадцати от трупа и что-то внимательно разглядывал.

– Гляди, этот упырь сделал что-то типа детского «секретика». Закопал в ямку, вот, видишь, отрезанное ухо. И вот, смотри.

Майор аккуратно взял прозрачный пакет, внутри которого лежала рюмка. Фирменная, с эмблемой находящегося неподалеку клуба «Ротонда». Было видно невооруженным взглядом, что на рюмке множество отпечатков – совершенно отчетливых – от жирных пальцев.

– Скотина! – прорычал Никодимов. – Он над нами ещё и издевается! Наверняка в клубе спер и подсунул.

– Но, может, там есть и пара его пальчиков?

– Как же, держи карман шире! Разве непонятно, что он всё делает наверняка? Не ошибается, ублюдок!

– Ну, дорогой, – с удивлением посмотрев на майора, сказал Перевезенцев, – тебе с такими настроениями надо другую работу подыскивать. Куда-нибудь начальником охраны, оберегать выбившихся в люди бандитов, жирок наращивать. Думаю, с руками оторвут.

– Как же ты не понимаешь, Серега?! Он же робот, блин! Робот, который на хрен рехнулся. Разве способен человек, явно безумный человек, за три минуты вкатить бабе парализующий укол, располосовать её, по-дрочить, а напоследок ещё и над нами поиздеваться?! Может?!

– Этого я не знаю, – спокойно ответил капитан. – Но знаю абсолютно точно, что когда-нибудь он проколется. Рано или поздно. Так было, есть и всегда будет. А иначе нам с тобой надо уходить.

– А Джек-потрошитель?

Эту карту Перевезенцеву крыть было нечем. И он, обиженно засопев, продолжил бессмысленный поиск отсутствующих улик.

Никодимов же, закурив очередную сигарету, углубился в дебри беспочвенных фантазий. Вместо того чтобы опросить возможных свидетелей в «Ротонде», он практически всерьез начал думать о том, что станет с человеком, если в него вживить дистанционно управляемый микропроцессор – насколько возрастет его реакция и улучшится способность анализировать обстановку и принимать эффективные решения. Насколько, в конце концов, увеличится его мышечная сила.

Он был убежден в том, что такого рода эксперименты проводятся. Не могут не проводиться. По двум причинам.

Во-первых, новая национальная идея, необходимая для возрождения былого могущества государства, должна быть возведена на фундаменте доблестной, непобедимой и нравственно здоровой армии. Однако все усилия по созданию такой армии до сих пор ни к чему не привели, поскольку российская молодежь призывного возраста абсолютно не соответствует высоким требованиям, предъявляемым к русскому солдату.

Существует порочный круг, разорвать который очень непросто. Молодежь, призванная в армию, не желает терпеть тяготы и лишения, а тем более – умирать во имя национальной идеи, которая существует лишь в бюрократических документах, но никак не в форме высшей нервной деятельности нации. Нация же не намеревается приводить свою высшую нервную деятельность к образцам, содержащимся в бюрократических документах, поскольку видит, в каком плачевном состоянии пребывают российские вооруженные силы.

Во-вторых, человеческого сырья для проведения экспериментов по созданию человека нового типа – гомо милитарикуса – более чем достаточно. Под рукой всегда, например, беспризорники, которые в огромных количествах кочуют по стране. Причем первое поколение этих людей без паспортов, а зачастую без имен и фамилий уже достигло зрелого возраста. Именно они и могут использоваться в экспериментах по вживлению в организм чипов белой сборки.

Беспрерывно куривший майор Никодимов находил все новые и новые аргументы, подтверждающие, что его гипотеза не только имеет право на существование, но и наиболее вероятна.

Первое преступление было совершено близ одного из главных центров милитаризма Подмосковья. Никодимов предположил, что объект эксперимента, у которого начались какие-то программные неполадки, сбежал из базировавшейся под Красноармейском части ракетных войск стратегического назначения.

Второй выброс безумия произошел на Лубянке. Это тоже было понятно. Паренька потянуло в альма-матер, где и началась его новая жизнь, жизнь существа нового типа. Нервный стресс при виде некогда родных стен ФСБ, а также массовый психоз во время Dzerzhinsky-гар – все это и толкнуло его на новое убийство.

Третья точка – Нескучный сад, клуб «Ротонда»… Тут майору пришлось изрядно напрячься. В конце концов он предположил, что процессор маньяка, сбившись, пропустил начало в двух словах, отчего вышло «кучный ад». Кучный – это относилось к области милитаризма, поскольку кучной бывает стрельба. Ад – к инфернальной области.

Вполне возможно, маньяка заклинило, когда он увидел толкиенистов, которые частенько рубятся в саду деревянными мечами.

Но при чем тут ротонда? Никодимов попытался найти подсказку в офорте Гойи, который непонятно с какой целью подкинул маньяк: человек в мундире и с тростью что-то втолковывает троим слушателям. Текст был таким: «Этот болван воображает, что раз он носит кокарду и жезл, то он от природы выше других, и злоупотребляет доверенной ему властью, чтобы досаждать всем, кто имеет с ним дело. Тщеславный, спесивый, наглый с теми, кто ниже его по положению, он гнет спину и пресмыкается перед теми, кто его сильнее». Нет, вероятно, это было только издевательство и ничего более. Издевательство над «жезлом и кокардой» следователя.