Сыщик на арене - Фрауке Шойнеманн

Анна на секунду задумалась:

– Хорошо. Пронесем кота в больницу контрабандой. Вернер наверняка будет рад его видеть. Но пес с нами не поедет!

Мяу! Наконец-то моя семья решила поступить правильно! Паташон же, похоже, совершенно запутался.

– Мне что, тоже придется ехать в человеческую больницу? – переспросил этот тугодум.

– Нет, разумеется, нет. Туда мы поедем после того, как отведем тебя к Балотелли. А ты расскажешь всем остальным, что произошло, – объяснил я ему.

Непонятливый пес склонил голову набок:

– А что произошло?

Мяу, это уже ни в какие ворота не лезет! Разумеется, умом собаки уступают котам, это совершенно ясно. Но я думал, коэффициент интеллекта даже у них должен быть повыше, чем у засохшего комнатного растения, ведь так?

– Паташон, ну тут же все просто: на Вернера напала банда воров. Преступников, которых мы и разыскиваем!

– Ого, серьезно? А кому, ты говоришь, мне нужно об этом рассказать?

Так, все понятно. С Бартоломео и О’Нелли мне придется переговорить самому, иначе ничего не выйдет. А заодно попрошу их высматривать человека с расцарапанным лицом! В общем, когда Кира повела Паташона в цирк, я пошел вместе ними.

Вернер лежал с повязкой на голове и выглядел так плачевно, что у меня засосало под ложечкой. Пытаясь рассмотреть его, я немного выглянул через край бабушкиной блестящей сумки, куда залез, чтобы незаметно пробраться в больницу. Эта дамская сумка размерами почти не уступала рюкзаку Тома, поэтому я легко в ней поместился. Мне ужасно хотелось немедленно выбраться наружу и запрыгнуть к Вернеру на колени, но приходилось сдерживаться, потому что в помещении мы были не одни: кроме моих спутниц Киры, Анны и бабушки рядом с кроватью Вернера стоял еще какой-то незнакомый человек, который что-то объяснял им четверым. На нем был длинный белый халат, и я решил, что это кто-то вроде завхоза. По крайней мере, завхоз в школе у Киры носит точно такой же халат. Интересно, что тут делает завхоз?

– Мы оставим вашего мужа на ночь и еще немного за ним понаблюдаем. Если все будет в порядке, завтра утром он сможет выписаться.

Мяу, ничего не понял. Он хочет, чтобы бедный Вернер в таком состоянии выполнял какие-то хозяйственные работы? Ночью? И отпустят его, только когда он все приведет в порядок? Не может быть! Надо было отвезти Вернера в нормальную ветеринарную клинику, там бы ему наверняка помогли!

– Спасибо, доктор! – пробормотал Вернер. – Главное, чтобы скорее прошли эти ужасные головные боли.

Доктор? Ой. Очевидно, человек в халате – врач, а не завхоз. Удивительно. Мой личный врач, госпожа Вильмес, всегда одета в светлые брюки и светлый пуловер. А человеческие врачи одеваются как завхозы – надо же, как странно!

– Не беспокойтесь, профессор Хагедорн. Это из-за того, что у вас вскочила огромная шишка – она и давит. Вдобавок, вероятно, есть еще легкое сотрясение мозга. День-два – и пойдете на поправку.

Дружелюбно кивнув пациенту, врач направился к выходу. Когда он покинул палату, я не смог больше сдерживаться, выскочил из сумки и тут же запрыгнул к Вернеру на одеяло. Привет, дорогой Вернер, я так рад тебя видеть! – больше всего хотелось закричать мне в тот момент.

Вернер ужасно удивился, потом рассмеялся. Смех, конечно, вышел довольно вялый, но все же.

– Уинстон, а ты как сюда попал?

Анна вздохнула:

– Ребята, вместо того чтобы отнести его в кошачий пансион, тайно протащили его с собой в гостиницу.

Бабушка покачала головой:

– Возмутительно! Немецкие дети так плохо воспитаны!

Вернер улыбнулся:

– Да ладно вам. Знаете что? Я страшно рад видеть Уинстона. Поваляться немного в обнимку с моим пушистым приятелем наверняка пойдет на пользу моему пошатнувшемуся здоровью.

А уж мне-то как это пойдет на пользу! Счастливый, я стал перекатываться по одеялу Вернера туда-сюда, с удовольствием подставляя ему для почесывания то один бок, то другой.

– Кстати, скоро должна прийти полиция – они собирались записать мои показания. Думаю, они захотят поговорить и с вами. Может, вам стоит пока сходить в кафетерий перекусить? Кто знает, насколько тут все затянется.

Анна с бабушкой переглянулись, кивнули и вместе с Кирой вышли в коридор. Когда они скрылись за дверью, Вернер тяжело вздохнул.

– Так, кажется, их удалось отвлечь, – сказал он. Потом понизил голос и заговорщицки зашептал: – Уинстон, как хорошо, что ты здесь! Произошло кое-что ужасное!

Я мяукнул и показал лапой на его повязку. Он покачал головой:

– Нет, я сейчас не о своей травме. Все куда хуже: кольцо пропало.

Я замер, уставившись на него. Он кивнул.

– Да, Уинстон, ты все верно расслышал. Обручальное кольцо пропало. Я спрятал его в сумке Анны, потому что собирался сделать ей предложение на колесе обозрения. Ну, знаешь – только мы вдвоем, очень романтично! А главное, гарантированно без вмешательства бабушки – она боится высоты. Я уже успел все в красках себе представить – и тут такое! Это катастрофа!

О мой бедный открывальщик консервов! Я сочувственно мяукнул, давая понять Вернеру, что эта история и мне кажется просто ужасной.

– И теперь у меня одна надежда, Уинстон: ты должен найти и вернуть мне кольцо!

Я стал нервно размахивать хвостом из стороны в сторону.

– Да-да, Уинстон, именно так! Я же знаю, вам с Кирой уже не раз приходилось выводить преступников на чистую воду. И ты единственный, кто видел кольцо, и знаешь, что именно нужно искать. Пожалуйста, Уинстон, хотя бы попытайся! Ступай обратно в парк и найди для меня кольцо!

Голова у меня шла кругом. Кому и что первым делом следует рассказать? И кто может прийти мне на помощь в поиске а) воров-карманников, б) кольца и в) трусливых обидчиков Вернера?

Пребывая в душевном смятении, я сидел позади циркового шатра и наблюдал, как другие звери готовятся к представлению: О’Нелли полировала копыта, Пат с Паташоном катались по земле туда-сюда, а обезьянка тренировалась делать стойку на руках и сальто.

А вот Бартоломео, к сожалению, где-то пропадал – скорее всего, мне предстояло еще раз его подменить. Этого только не хватало! Обещал ведь уже выступить сам – наверняка, мол, смогу! Видимо, это был чересчур оптимистический прогноз. Черт, как некстати – ведь мне нужно было срочно доработать и отшлифовать план агентурной работы, из которого, честно говоря, до сих пор не удалось выполнить ни одного пункта. Воров мы не поймали, поэтому бедняга Чарли до сих пор под подозрением, предложение руки и сердца Вернер сделать не может, потому что предназначенное Анне кольцо пропало. Святые сардины в масле! Я готов был усы на себе рвать от досады.