Система (сборник) - Александр Саркисов

Местные денег не взяли, нагрузили едой от сердца. На вопрос, откуда в море трактор, пояснили, что это еще три года назад тракторист Петро зарулил по пьянке. И так захотелось Напханюку, чтобы этот Петро оказался перед ним, что аж в висках застучало, а пальцы, сжатые в кулак, хрустнули. Ладно, Петро, живи.

Усевшись на берегу под песчаной дюной, поросшей осокой, намаявшись за день, они с удовольствием выпили и закусили.

Часов в пять утра Володю прихватило. Все-таки не стоило так нагружаться на ночь. Он вылез из-под одеяла, подтянул трусы и решил присесть с другой стороны дюны. Поднявшись наверх, он увидел интересную картину. Еще вчера здесь был пустынный берег, а сейчас бегали-суетились матросы. Установили палатку, надували резиновые лодки, выгружали подвесные моторы, руководил ими незнакомый капитан III ранга.

Позыв в кишечнике у Напханюка пропал, появилось нехорошее чувство беспокойства и засосало под ложечкой. Он вернулся назад и растолкал капитана.

– Похоже, там по наши души. Давай быстро на «Кайру».

Откуда им было знать, что после доклада оперативного дежурного командующий флотом отдал приказ поднять по тревоге силы аварийно-спасательной службы флота для спасения «единицы». А начальнику Гидрографической службы приказал лично разобраться с произошедшим. Ему было невдомек, что это за «единица» такая. Для командующего «единица» – она и в Африке «единица».

Солнце только всходило, а вокруг «Кайры» уже все бурлило, яблоку некуда упасть. Капитан III ранга оказался начальником аварийно-спасательной службы из Донузлава. Он с деловым видом проводил опрос:

– Какие водоотливные системы есть на борту? Сколько водонепроницаемых переборок? Сколько аварийных партий?

Он явно собирался спасать как минимум крейсер.

К обеду из-за Тендровской косы показалось океанографическое судно с начальником Гидрографической службы на борту. Если все, что происходило ранее, вызывало у старшего лейтенанта Напханюка неосознанное чувство тревоги, то с прибытием адмирала у него появилось осознанное ощущение конца. А ведь какие были планы. Осенью в Питер, поучиться на классах. С возвращением, глядишь, новая должность. Вот так какой-то сильно пьющий тракторист Петро ломал офицерскую судьбу.

«Кайру» кое-как от трактора оторвали, отбуксировали и погрузили на палубу судна. Начальник Гидрографии вызвал всех причастных на разбор.

Володя с отрешенным видом насвистывал «Варяга». Марк Борисович, как настоящий командир, отодвинул Напханюка в сторону:

– Не лезь, сам доложу.

У двери в адмиральскую каюту, имитируя бурную деятельность, суетились Норвегов с Савчуком. Пятаков долго не появлялся, и у Володи возникла надежда на более оптимистичный исход. Наконец выглянул Марк Борисович:

– Заходите, адмирал зовет.

В каюте навытяжку перед начальником Гидрографической службы стояли Пятаков, Напханюк и капитан «Кайры». Адмирал спокойно, не повышая голоса, подвел итоги.

– Ну что, товарищи, произошедшее считаю рабочим моментом. И вообще, если для судоводителя посадка на мель – это навигационное происшествие, то для гидрографа – это открытие! Что скажете, товарищ старший лейтенант?

Счастливый Володя не к месту ляпнул:

– Рад стараться, товарищ адмирал!

До перехода из Балтийска в Севастополь оставались считанные дни. Позади комиссии, проверки, утверждение плана перехода и прочая светотень. Морев потянулся, вставать не хотелось. Так бывает всегда, если не выспишься. Ночью сработала аппаратура радиационного контроля КРБГ-1. Шумел этот корабельный бета-гамма-радиометр долго и противно, переполошил всю команду, а главное, никак не получалось его отключить, и только находчивый электромеханик догадался выдернуть предохранитель.

После завтрака Морев решил сойти на причал, проконтролировать замену левой якорь-цепи, это было последнее неприятное мероприятие перед выходом. Одет он был по-домашнему – синяя рабочая куртка на голое тело, брюки и тропические тапки. Гидрографическое судно было ошвартовано лагом к 23 причалу внутренней гавани, на причале неэстетичной кучей громоздилась привезенная на замену якорь-цепь.

Следом по трапу спустился вахтенный и доложил:

– Товарищ командир, у соседей тоже всю ночь орало, так что не одни мы мучились.

Легче почему-то не стало. Внимание Морева привлек флагманский химик базы капитан-лейтенант Агаев. Обвешанный приборами, с фуражкой на затылке, он ругался, суетился и пытался взять пробу воды из лужи.

– Тофик, ты что, перепил? Зайди, я тебе боржоми налью.

– Какое боржоми, дарагой? Приборы зящкяливают все! Мамой клянусь!

Агаев говорил с сильным азербайджанским акцентом.

Набрав воды, химик поскакал дальше. Морев попытался связать воедино и проанализировать ночное происшествие и утреннюю беготню Агаева, но боцманская команда начала переклепку цепи, и он переключился.

Командовал боцман Павлюк, невысокий крепыш с багровой залысиной и тяжелым взглядом из-под густых бровей. Под его руководством боцманская команда работала, как Большой симфонический оркестр. Симфонию исполняли без партитуры. Брошенный взгляд, движение бровей, взмах руки, незлобный, но громкий мат – все имело смысл.

Морев залюбовался и не заметил, как на причал въехала комендантская машина. Темно-зеленый УАЗ-2206, в простонародье «буханка» или «таблетка», с большой красной звездой на лобовом стекле и надписью по борту «Комендатура», остановился рядом с судном. Из машины вышел комендант и два здоровых матроса морской пехоты. Комендант подчеркнуто официально, с легким флером вежливости, обратился к Мореву:

– Товарищ старший лейтенант, подойдите, пожалуйста, ко мне.

В славном городе Пиллау, иначе местные жители Балтийск не величали, было пять достопримечательностей:

– пятиугольная цитадель, заложенная в XVII веке;

– маяк, сооруженный в 1813 году;

– здание старой кирхи;

– ресторан «Золотой якорь» со старшей официанткой Катей Приемный Буй (кличка полностью отражала суть, внешне она напоминала буй и принимала всех проходящих);

– комендант гарнизона – майор по кличке «Сан Саныч у камору».

У Морева мелькнула мысль быстро забежать на судно, и тогда для комендатуры он недосягаем. Но бегать от коменданта на глазах у подчиненных все же как-то не солидно, и Морев принял неверное решение – подошел к коменданту.

– Товарищ майор, старший лейтенант Морев по вашему приказанию прибыл!

От негодования комендант на глазах краснел и раздувался:

– Как это понимать? Вы на кого похожи? Вы офицер или экспрессионист?!