Река Джима - Майкл Фрэнсис Флинн

— На самом деле он сказал, что выследит и убьет меня, если с тобой что-то случится.

Мéарана рассмеялась.

— Дядя Зорба — большой шутник.

Фудир не ответил. Зорба не шутил. Терранин поднял крыло фливвера и вышел в проулок. Воздушной подушки как раз хватало, чтобы держать шасси над плиткой.

— Переключи турбины в режим парения.

Он встал у служебной двери «Сада семи услад», приготовившись затащить императора в ожидающую машину.

«Как думаешь, где они?» — спросил Ищейка.

— Заткнись, — ответил Донован.

Он услышал отдаленный рев труб на дворцовых стенах, и громкоговорители разнесли по городу Глас блеска, объявлявший о наступлении Часа Домашнего Веселья. Хорошо подобранное время, подумал Фудир. Большинство жителей Йенлуши сидят по домам с включенными визорами и смотрят любимые вечерние передачи.

Вскоре до него донесся вой фливверов, влетающих на парковку ресторана с гейвейской стороны здания, за которым последовало шипение и лязг поднявшихся и опустившихся дверей.

— Приготовься, — сказал он Мéаране.

Он услышал стук, быстрые приближающиеся шаги, а затем служебная дверь распахнулась настежь и в проулок выскочил Джимми Барселона. Фудир перевернул мусорный бак, чтобы задержать возможную погоню, взял императора под руку и быстро повел к машине.

И тут из окружающих теней возникли люди в черной одежде и прицелились в них из парализаторов.

«Да, — сказал Ищейка, — именно там я и ожидал их увидеть».

Фудир огляделся в поисках пути для отхода, разрываемый между желанием Внутреннего Ребенка бежать и порывом Силача сражаться. Донован, в которого не раз стреляли за время службы, поднял руки человека со шрамами. Шелковистый Голос зарыдал от неудачи. Терзаемый полудюжиной разных побуждений, человек со шрамами остался неподвижен.

Арфистка продолжала сидеть во фливвере, сжимая штурвал. Она чувствовала одновременно ярость и облегчение. Ее руки слабо дернулись, и рев турбины чуть усилился. Донован, знавший возможности человека и машины, счел поступок отчаянным, но с крошечным шансом на успех. Сбежать, бросив союзников. Он так бы и поступил. Но вой фливвера стих. Мéарана обернулась к Фудиру, и человек со шрамами прочел на ее лице страх.

К обоим концам переулка подлетели фливверы и остановились. Вышел Морган Чен-ли, за которым следовал Белый Жезл, несущий желтую мантию.

— Ах, ваше величество, — произнес гранд-секретарь, — сей червь униженно просит прощения за вмешательство в вашу хитроумную вечернюю забаву, но Ежемесячная Заря ждет августейшее величество на плацу.

Он вытянул ногу и, взмахнув рукой, с поклоном пригласил Восстанавливающиеся Службы во фливвер.

Джимми Барселона поник и посмотрел на Донована и Мéарану.

— Что я говорил? Это Чертополохово Пристанище. Все планы терпят крах.

Двое из Теней провели Восстанавливающиеся Службы к фливверу, у которого ждал Белый Жезл.

Арфистка встала рядом с Фудиром.

— С тобой все в порядке? — шепотом спросила она.

Он не знал, что ответить. Он замер, когда требовались быстрые и решительные действия. И в следующий раз они могут не спастись из-за того, что на него нельзя положиться в трудную минуту. Сумма его частей была меньше того целого, каким он был когда-то. Вместо него ответил Донован.

— Не беспокойся, — сказал он. — Тихо, к нам идет Звонкий.

Гранд-секретарь кивнул и взмахнул рукой.

— Не следовало потворствовать ему, — сказал он на галактическом. — В нем слишком сильно нуждаются здесь.

— Он угрожал взять меня в плен, если я этого не сделаю, — ответила арфистка.

Взмах унизанной драгоценностями руки.

— Это противоречит договору «О дружбе и общих целях». Все четырнадцать государств подписали договор с Лигой. Думаете, мы хотим, чтобы сюда заявились Гончие и разнесли тюрьму, чтобы освободить вас?

Донован не знал, пошла бы Свора на подобный шаг, — по крайней мере, точно не ради него. Хотя ради дочери бан Бриджит — вполне.

— Вы шпионите за собственным императором? — спросил он.

Звонкий казался искренне удивленным.

— Само собой! Вам известно о Тенях? Провинциальные следящие комитеты дублируют провинциальные административные комитеты. Инь, ян. Каждый чиновник, каждый префект, каждый конный полицейский имеет свою Тень. Тени доносят о благочестии и гармонии имперскому цензору.

— Да, это я знаю.

— Итак. Кому нужна гармония больше, чем императору? Все равновесие зависит от него. Я говорю «равновесие», но ни одно слово на галактическом не может передать весь его смысл.

— Понимаю.

— Нет, — резко сказал Звонкий, — не понимаете. Только ’полохи понимают. Наша звезда — центральная звезда в целой Вселенной. Одинаковое расстояние во всех направлениях. Это тяжкое бремя — держать всю Вселенную на плечах. Ни у одного человека нет таких сил. Многие сгибаются, иногда ломаются. Как сегодня. Ни одному человеку не управиться со всем. Но Утренняя Роса, все Чертополохово Пристанище объединено этой целью. Все делят общее бремя, все помогают императору. Как сегодня.

У него за спиной Белый Жезл набросил желтую мантию на плечи императора и с уважительным кивком посадил его в ждущую машину.

— Уходите, — сказал Звонкий, — и не возвращайтесь в Йенлуши.

Мéарана поклонилась, следом за ней Донован. Выпрямившись, она увидела августейшее величество в желтых одеяниях и затравленный взгляд Джимми Барселоны, который просто хотел строить мосты.

Маршрутный лайнер «Шрини Сиддики», идущий от Мегранома до Арфалуна, по всем статьям превосходит «Вьющуюся зарю», но ни арфистка, ни человек со шрамами не могут этого оценить. Донован не желает, чтобы путешествие попало в записи Своры, поэтому они заплатили наличными за места в четвертом классе, а оттуда все лайнеры выглядят одинаково.

— Хоть бы раз, — говорит Мéарана, впихивая чемодан в шкафчик, которыми их обеспечили на борту, — попутешествовать с комфортом.

— Ты многое упустишь, — подмечает Фу-дир, — побывав среди обычных людей и не выжав из этого максимум.

Арфистка захлопывает шкафчик с чуть большей силой, чем требуется.

— Но общая спальня…

— Считай это возможностью обрести новых друзей. По крайней мере, тебе не придется ни с кем делить кровать. Как-то раз, путешествуя с Салдмапудры до Нигглеворса, я снимал койку на бродячем грузолете и…

— Даже слышать не хочу.

Общая спальня представляет собой большую открытую площадку. Вдоль стен стоят трехъярусные кровати, а гравитация снижена до половины стандартной, чтобы облегчить жизнь неудачливым путешественникам с верхних коек. В центре расположены столики, игровые столы — разнообразные средства скоротать время. Когда арфистка и человек со шрамами входят, зал уже полон. Мужчины и женщины занимают места и столики, дети со смехом носятся по отсеку, арфистка едва успевает уклоняться от их стремительных движений.