Мой охранник — волк - Наталия Ладыгина

— Проходи, — нагнувшись стала доставать рюкзак из-под своей кровати. Достала документы, деньги, абсолютно все, что прятала эти полгода. — Я готовилась к этому очень долго. Я хочу уйти из клана уже давно, Джош. В тот вечер я собиралась сесть на автобус и уехать подальше на юг. Мечтаю жить как человек. Теперь тебе понятно? Вот она, правда.

— Что? — встряхнул головой волк, подходя ближе. — Почему ты этого хочешь?

— Мне здесь не место, — закрыла глаза. — Я здесь чужая. Я дочь вожака, но я слабый человек. Я должна быть среди людей, а не среди вас. А отец… он не хочет меня понять. И никогда не поймет. Все это время я думала, что ты знаешь именно об этом, — истерично усмехнулась, вспоминая моменты, когда мы говорили вроде бы об одном, но в то же время совершенно о разном.

— Ты здесь не чужая, — ох, не надо меня только утешать. — Что там делать? Откуда ты знаешь, что где-то там тебе будет лучше, чем здесь? Никто тебе такой гарантии не даст. А здесь ты родилась, значит, тут твое место.

— Я так не считаю, — поднялась с колен, запихивая рюкзак ногой под кровать. — И что, ты теперь выдашь меня?

— Просто забудь об этом, и твой отец никогда не узнает, что ты это планировала, — и опять ему больше всех надо.

— Зачем тебе это, а? — закатила глаза. — Я, между прочим, собираюсь сдержать свое слово и забыть обо всем до того дня, пока ты не выполнишь эту миссию.

— Зачем мне это, спрашиваешь… — протянул волк, подходя ближе. — Теперь у меня нет причин молчать и оттягивать неизбежное, — не представляю, что у него там за причины. — Скажем так, есть один волк, который хочет соединиться с человеком и будет считать его равным себе. С тобой, Софи, — оттеснил меня к стене, а я, задев головой рамку для фотографии, уронила ее вниз. Раздался такой грохот, что я аж взвизгнула и подпрыгнула на месте.

Я что-то не поняла… Нет, я не хочу понимать…

— Ты это на кого намекаешь? — рвано, ломко, да вообще кое-как мои губы зашевелились. — На себя, что ли? — и осмотрела волка с ног до головы. Что за дичь? Я ему говорю, что хочу человеческой жизни, а он… Да он же меня не выносит!

— Ты же сама сказала, что отец хочет твоего счастья здесь. А сама ты пока мало, что понимаешь и ценишь, — это что, шутка? — Ну, что ты так смотришь, Софи? — вы только гляньте, как он подобрел. Только узнал, что у меня никого нет, так сразу вздумал меня себе присвоить. А то, что я хочу жить свободной жизнью ему, значит, по барабану, да?

Значит, все это время его странное поведение… вот же…

— А тебе правда не понятно, почему я так смотрю на тебя? Так я тебе объясню… — вжалась в стену. — Между нами ничего не может быть, волк! — выпалила я громко, собираясь оттолкнуть его руками, чтобы уже отойти от него подальше, а то рядом с ним уже воздуха не хватает. — Это исключено! Вынуждена тебе отказать! — стала отталкивать его руками в грудь, но это оказалось также бесполезно, как попросить скалу сдвинуться.

— Это ты сейчас так говоришь, — вкрадчиво произнес волк, и взяв прядь моих волос стал заправлять ее мне за ухо. — А будешь сопротивляться, так знай, твои старания будут такими же напрасными, как и твой план побега. Отец тебя не отпускает а уж я тем более.

Не задумываясь шлепнула его по руке, потом еще раз, да третий, чтобы уже убрал от меня свои волчьи лапы. Но это лишь побудило его на совершение преступных, совершенно непозволительных ему в моем отношении действий.

— Мммм… — схватил меня за оба края моей рубашки и рывком оторвал от стены, ворвавшись в мой рот голодным поцелуем. И только мой удар по его ноге, заставил его разорвать поцелуй. Если это, конечно, можно назвать поцелуем. Поцелуй — это когда оба хотят, а не тогда, когда один скулит, а другой удерживает. Драться с ним, не вижу смысла. — Ты мне не хозяин, и никогда им не будешь!

— Буду, — продолжал удерживать меня за ткань, проводя большим пальцем по моей нижней губе. И как бы я не мотала головой, он все время возвращал ее так, как ему нужно. — Я тебя перевоспитаю, если не перестанешь себя так вызывающе вести.

Губы горят алым пламенем, голова находится в каком-то коматозе, сейчас глядишь упаду в обморок и прямо в руки оборотня. Нет, этого нельзя допускать.

Смотрю на него, прокручиваю его слова в голове снова и снова…

Поверить не могу… Может, это все мне снится? Зачем ему я? Человек?! Тем более такая язва? Я же с первого дня дала ему понять, что связь с волком меня не интересует. Но его, видимо, это не особо и волнует. Видит цель, и его теперь не остановить. Только вот он одну существенную деталь не учел. Между мной и им, все еще есть мой отец, который не отдаст меня!

Хозяином моим он не будет! Моя жизнь будет принадлежать только мне! Я не повторю судьбу своей матери! Ни за что!

— Мой отец тебя…

— Он будет только рад. — схватил меня пальцами за подбородок, заставляя смотреть только на него.

— Ты что, с ним уже разговаривал? — сердце стало заходить от волнения. — Обо мне? О нас?!

— Напрямую нет, — мне отец ни слова не сказал об этом за все эти дни, а я лишь немного жаловалась ему на волка по мелочам. Он же просил меня его слушаться. Вот и все наши разговоры с родителем обо мне и волке. — Это я сделаю, когда он вернется. Или… мне даже просить его не придется. Возможно, скоро подтвердится, что нас связывает нечто большее, чем просто мое желание, — не о истинной ли связи он говорит? — Ты же знаешь о законе, — да будь он проклят этот закон. Я от этих законов собственно бежать и собралась.

Истинная связь?! С ним?

— Нет у нас никакой связи!

— Может ты что-нибудь скрываешь от меня, Софи? — прищурился волк. — Возможно, ты что-то чувствуешь, но твоя гордыня и глупая детская мечта отправиться в неизвестность, не дает тебе в этом признаться? Уверена, что ничего не хочешь мне сказать?

Чувствую ли я? Разве что пару раз слышала его голос в своей голове, когда его рядом не было. Но я ни за что ему этого не скажу.

— Ничего не чувствую, — и волк отпустил мое лицо, но не ткань рубашки. Я так упорно стараюсь отдалиться от него, что кажется, скоро рубашка затрещит по швам. — Не смей меня трогать. Ты права не имеешь! — вцепилась ногтями в его руку.

— Эта игра будет продолжаться не дольше конца наших суток. Я ведь все еще тебя охраняю, — хоть что-то он помнит. — И я от своего наказания не уклонюсь. Но после, все резко изменится. Будь к этому готова.

— Папа не отдаст тебе меня! — прокричала я, пытаясь оторвать его руку от себя, но он только крепче взялся и стал медленно подтягивать меня к себе.

— Копай глубже, Софи. Твой отец не вечный, и он хочет найти тебе пару не только из-за своего желания, а потому что хочет быть уверен, что о тебе позаботятся, — вижу он устал изображать добренького. — Смирись! И начинай искать положительные моменты. Будешь правильно себя вести, и ты от меня слова плохого не услышишь.