Дневник кота-убийцы. Все истории (сборник) - Энн Файн

Ха! – два раза. Как мне страшно.

Я спрыгнул с крыши гаража и потопал по Акация-авеню искать своих дружбанов.

Но потом-то все равно пришлось вернуться. (Вообще-то я начал подмерзать. К тому же Белла с Тигром играли в «Ударь полевку»[1] во дворе Пушкинса. Пробыл я там недолго, потому что меня ужасно раздражает звук, который мышь издает, когда по ней попадаешь.)

Мама Элли меня дожидалась. Стоило мне войти в дверь, она меня – хвать!

– Кто у нас плохой, плохой котик? – заворковала она, почесывая мне шею. – Кто пытался обидеть бедную птичку-невеличку в мамочкином саду? Кто постарается измениться, не то мамочка больше не будет любить его? Нет! Не будет!

Опять же – ха! Перепугался прям не на шутку. Откровеннейшее лицемерие – вот что больше всего меня достает. Зачем заводить кота, если на самом деле тебе нужно мягкое желеобразное существо, которое не выходит на улицу и никакой личной жизни не ведет?

Так заведите себе пуховую подушку вместо домашнего животного!

Полюбите без памяти кресло!

Сами понимаете, когда я после этого поднялся наверх и Элли завела бодягу о том, как обожает мои лапки и усики, я был не в настроении!

Если любите, так любите во мне все. Вот что я вам скажу.

Ну ладно, ладно. Так обмажьте меня вареньем и швырните осам. Да, я был несколько грубоват.

Я всего лишь высказал Тигру и Снежинке то, что думаю.

– Любовь! Меня от одного этого слова тошнит. Любовь – бодяга для неудачников.

Снежинка склонила набок голову и захлопала на меня глазами.

– Ох, Таффи! Ну зачем ты так? Все знают, что благодаря любви земля вертится.

– Они ошибаются, – заявил я и пояснил: – Земля вертится по той простой причине, что, когда она отломилась от Солнца, ее здорово закрутило. И поскольку в космосе ничто не может замедлить это вращение, она с тех пор и крутится. Шурует себе по кругу, и все. И будет крутиться вечно. Почти.

– Спасибо тебе огромное за лекцию! – обиделась Снежинка и побрела прочь.

Я повернулся к Тигру.

– Ой, – сказал я, дуя на лапу. – Горячая штучка.

Тигр пожал плечами.

– Это оттого что она влюбилась.

– Порежьте меня на кусочки и посыпьте луком! – я был поражен. – Наша Снежинка влюбилась? В кого?

– В Джаспера.

Я вытаращился на него.

– Джаспера? Того дикаря-задиру, что ошивается в тупике Хаггета? Не может быть!

– Серьезно.

– Правда? Как она могла втюриться в этого шестипалого мужлана?

– Говорит, у него крутой стиль.

– Стиль? – поперхнулся я. – Да, тот еще стилек. У меня даже есть для него название – «тошнотный»!

Тигр глянул через плечо – убедиться, что Снежинка вне зоны слышимости.

– Она говорит, что Джаспер клевый.

– Клевый? Это без глаза-то? И с драным ухом? И с проплешинами?

– Снежинка говорит, проплешины зарастут.

– Но глаз-то не вырастет новый.

– Да уж, и ухо.

– Разве что шерсть.

– И то ненадолго, до следующей драки.

Тигр печально кивнул.

– Кому как не нам с тобой это знать, друг Таффи: некоторым девушкам даже нравится грубоватое отношение.

– Этот Джаспер не просто «грубоватый», – говорю. – Этот Джаспер – конченый бандюга. Этого Джаспера надо держать под замком. Этому Джасперу…

– Тш-ш-ш!

Тигр лапой указал мне за спину.

Я обернулся, холодея.

Упс!

– Привет, Джаспер, – поспешно сказал я. – Как делишки? Все нормалек в тупике Хаггета?

Он и усом не шевельнул в ответ. Только плюнул через плечо, проходя мимо.

– Видишь? – продолжал я, когда мы отошли на безопасное расстояние. – Совершенно невоспитанный головорез. Поверить не могу, что Снежинка в него втрескалась.

Тигр запрыгнул на стену.

– Дело твое. Мне не веришь – сам у нее спроси.

Позже в этот день я снова увидел Снежинку на стене. Вроде она была не сильно занята. Вам интересно, как я это понял? Или вы считаете, что коты вообще весь день сидят сиднем и ничего не делают? Что ж, признаю, мы не такие тупые и буйные, как собаки.

Изобразить вам собаку?

«Ух ты, отлично! Они проснулись! Обожаю! Чудесно! Он выпускает меня в сад. Обожаю. О, шикарно! Завтрак. Обожаю. Волшебно! Мы садимся в машину! Обожаю! Замечательно! Парк! Обожаю! Как я рад! Прогулка! Обожаю! О, это “фас”! Мне бросили мячик! Обожаю! О, супер! Меня зовут. Обожаю. О, счастливый день! Мы снова в машине. Обожаю. Ах, прелесть какая! Снова дома! Обожаю. Роскошно! Меня погладили! Обожаю. Ой, чудо! Со стола упала вкусняшка. Обожаю!»

Продолжать? Я могу так весь день.

Да, мы, коты, по сравнению с собаками много сидим на одном месте. Но у Снежинки был до того странный взгляд! Мечтательный, я бы сказал. Томный. Из далекого далека.

Я подсел к ней.

– Значит, – говорю, – это правда, что Тигр сказал? Про вас с Джаспером?

Сами знаете, коты не краснеют. (Может, и краснеют, но под шерстью не видать.) Но могу поклясться на миллион рыбных обедов, что, если бы коты краснели, она бы сейчас напоминала спелый помидор.

– Ох, Таффи! – пробурчала она. – Попробуй за меня порадоваться.

Я вытаращился на нее. (Ладно, томите меня в черносливовом морсе на медленном огне. Таращиться невежливо. Но я был поражен.)

– Почему?

– Потому что я влюблена. Потому что звезды светят ярче, и все в мире сияет нездешней красотой.

– Кроме Джаспера.

– А что не так с Джаспером? – подозрительно сощурилась Снежинка.

– Эй! Прием! Земля вызывает Снежинку. Что не так с Джаспером? Кроме того, что он одноглаз, с порванным ухом и асоциальным поведением?

– Со мной он вежлив, – сказала она.