Глубокое волшебство - Диана Дуэйн

Эта мысль просто обожгла ее.

Они шли домой быстрым шагом. Просто счастье, что отец Ниты так устал на рыбалке, которая, кстати, была удачной, что не очень сильно возмущался по поводу их позднего возвращения. Мама чистила на кухне пойманную рыбу, слишком раздражаясь на этот всюду проникающий рыбий запах, чтобы обращать внимание еще на что-нибудь или на кого-нибудь. Что же касается Дайрин, то она так углубилась в «УЧЕБНИК ОПЕРАТОРОВ КОСМИЧЕСКИХ КОРАБЛЕЙ», что лишь мимолетным взглядом стрельнула в проходившую мимо Ниту и снова вся ушла в чтение. Но, даже нырнув в постель и укрывшись с головой одеялом, Нита не почувствовала облегчения. Ее одолевали беспокойные мысли о чем-то недоделанном, неоконченном, о том, что позже вернется и пойдет вовсе не так, как ей хотелось бы.

— Волшебство… — уже засыпая, произнесла она,

— Нита, — позвала мама, стоя к ней спиной у раковины, — у тебя есть пара минут?

Нита подняла голову, оторвавшись от завтрака:

— А что случилось?

Мама секунду молчала, будто раздумывая, с чего начать разговор.

— Ты и Кит, — сказала она, как бы осторожно подбирая слова, — вы поздновато стали приходить домой. Мы с отцом и вовсе вас не видим.

— А мне помнится, папа радовался, что вот, мол, хоть на каникулах дети не будут приставать к нему и дадут пожить спокойно, — буркнула Нита.

— Не приставали бы, верно, но не исчезали совершенно из нашей жизни. Мы ведь беспокоимся, когда вы пропадаете так надолго.

— Мамочка, но мы же не пропали, мы вот они! Все в порядке.

— Но мне интересно… Я хотела бы знать, что вы с утра до вечера делаете на улице?

— Ой, мама, да ничего!

Мама повернулась к ней и свела брови, изображая доктора Спока.

Нита чуть покраснела. Это была одна из их семейных шуток. Когда Нита была совсем маленькой и говорила «ничего!», она непременно попадала в какую-нибудь историю. С тех пор ей и досаждали насмешливой гримасой, стоило только произнести это слово, чтобы отделаться от вопросов родителей.

— Ма, — нетерпеливо сказала Нита, — иногда слово «ничего» и в самом деле означает — ни-че-го! Мы шатаемся по пляжу, болтаем, занимаемся всякой чепухой. Вот и все.

— Какой чепухой?

— Ну, какая разница, ма? Просто че-пу-хой.

— Разница есть. — Мама пристально посмотрела на Ниту. — Есть детская чепуха, а бывает чепуха взрослая…

Нита насторожилась. Пожалуй, дело, которым они занимались, никак нельзя было назвать детскими играми.

Мама продолжала, не отрываясь, глядеть на нее, ожидая, что дочь первой нарушит молчание.

— Я не стану ходить вокруг да около, — сказала она наконец. — Нита, ты и Кит… вы… не перешла ли ваша дружба в слишком близкие отношения?

— Какие? — не поняла Нита.

— Физические… — Мама спрятала глаза. Нита оторопело глядела на нее.

— Ма! — взревела она. — Ты имеешь в виду секс? Нет!

— Вот и ладно, — облегченно вздохнула мама, — не будем больше об этом.

В кухне повисла тишина. Мама снова отвернулась к раковине, а Нита, казалось, слышала не высказанное, но повисшее в воздухе сомнение: «Если это правда…»

Эта недосказанность беспокоила Ниту больше, чем перспектива разговора о таких вещах вслух.

— Ма, — неуверенно, запинаясь, начала она, — если я соберусь сделать что-нибудь в этом роде, я сначала поговорю об этом с тобой. — Она чувствовала, как краска заливает лицо. Толковать об этом с кем-нибудь, а тем более рассказывать матери? И все же она знала, что сейчас сказала правду. — Послушай, ма, ты знаешь меня. Я же цыпленок и всегда прибегаю спросить совета прежде, чем сделать что-нибудь.

— Даже об этом?

— В особенности об этом!

— Тогда чем же вы занимаетесь? — Теперь в голосе матери слышалось недоумение. Она искренне не могла понять, — Иногда ты отвечаешь: играем. Но я не знаю, что нынешние дети имеют в виду, говоря «играем». Когда я была маленькой, это были «классики», скакалки через веревочку, игры в песочке, в конце концов. Теперь же, когда я спрашиваю Дайрин, что она делает, слышу в ответ «играю» и вхожу к ней, то вижу, что она решает квадратные уравнения… или пробует мои щипцы для завивки, волос на соседском рыжем сеттере. И это называется играть? Я не знаю, чего ожидать от вас.

Нита пожала плечами.

— Кит и я немного плаваем… и ныряем, — сказала она.

— Вы, надеюсь, осторожны?

— Ага. — Нита была благодарна матери, что та не стала упоминать о спасателях, организованных пляжах и тому подобной чепухе. «Просто беда с этими родителями, — подумала она. — Надо бы спросить Тома и Карла, как они отговаривались, когда начинали?..» Но мама все же ждала подробностей и более разумного объяснения. Что ей сказать? — Мы разговариваем, — Нита задумалась. — Мы глядим на проходящих людей… Обсуждаем…

Нита умолкла, понимая, что все ее объяснения жалки и бесполезны. Даже отношения с Китом нельзя объяснить так, чтобы мама СМОГЛА понять.

— Он просто мой друг, — наконец вытолкнула из себя Нита, хотя слово «друг» не вместило бы всего, что было между ними. И снова ее бросило в жар при мысли о том, какой смысл вкладывала мама в это слово. — Ма, с нами все в порядке. Правда-правда.

— Надеюсь, что так, — медленно сказала мама. — Впрочем, — спохватилась она, — я и в мыслях не держу, что ты что-то недоговариваешь. Я верю тебе, Нита. Доверяю… и все же немного беспокоюсь.

Нита понимающе кивнула.

— Можно мне теперь идти, ма?

— Конечно. Только возвращайтесь до того, как стемнеет, — улыбнулась мама, и Нита, глубоко вздохнув, направилась к двери. Но не было у нее ни чувства облегчения, ни ощущения, что все утряслось и начисто забыто, как это обычно бывает, когда семейные размолвки и недоразумения исчерпаны и выяснены, к всеобщему удовлетворению. Нита знала, что мама теперь настороже. Ей непременно захочется выяснить все.

Но ведь никакого повода для беспокойства они не давали, размышляла Нита, шагая по пляжу. Вспомнив, что Кит давно уже ждет ее, она припустила бегом. Да, повода они не давали, но причины-то были! Это Нита знала, и потому чувство вины угнездилось в ней так глубоко, что никакая морская вода в мире не могла бы вымыть ее.

Она нашла Кита на дальнем конце пляжа. Он стоял на краешке мола. В руках у него было растянуто что-то неуловимо мерцающее. Сеть Жизни!

— Ты опаздываешь, — хмуро сказал он, когда Нита вскарабкалась на мол. — Ш'риии ждет… — Он повернулся к ней, и нахмуренные брови его взлетели вверх. — Случилось что-нибудь? — Кит вглядывался в ее лицо. — Все в порядке?

— Ага. Но мама становится слишком подозрительной. Нам надо возвратиться дотемна, иначе будут неприятности.