Чернокнижец. Ледяной кокон смерти - Евгений Фронтикович Гаглоев

сжалось сердце. В его дом и правда кто-то влез!

Торопливо вскочив, Олег Ефремович снова ринулся в темный коридор. Там, в углу возле кладовки, он прятал увесистую деревянную биту, приготовленную как раз на случай появления непрошеных гостей. Если кто-то и правда к нему сунулся, он пожалеет об этом! Старик был еще довольно крепким и битой сумел бы отдубасить любого. Но вот беда, он никак не мог отыскать ее в темноте. Полностью потеряв ориентацию в пространстве, бывший участковый шарил руками по стенам и полу, но дубинка как в воду канула.

Значит, надо бежать из дома! Свирский бросился к входной двери и снова споткнулся обо что-то. Или кто-то подставил ему ножку?! Олег Ефремович пошатнулся и неуклюже ввалился в кладовку, которая почему-то оказалась открыта. Тотчас дверь кладовки с грохотом захлопнулась у него за спиной.

Сначала старик перепугался еще сильнее, но затем вдруг понял, что это даже к лучшему. Он когда-то приладил задвижку на внутренней стороне двери – небольшой металлический засов, так, на всякий случай. И сейчас, быстро нащупав задвижку, Свирский со щелчком ее задвинул, а затем глухо рассмеялся:

– Ну что, выкусил, гад?! Теперь не достанешь! И вообще пошел прочь, пока я полицию не вызвал! У меня телефон с собой, я уже им звоню!

Выпалив это, Олег Ефремович напряженно прислушался. В темном доме по-прежнему не раздавалось ни звука. Тишина длилась и длилась, и он уже начал сомневаться в происходящем.

А что, если в доме все-таки никого нет? Что, если у него просто разыгралось воображение? Это вполне могло случиться из-за мрачных воспоминаний, которые терзали его весь вечер. В его доме просто выбило пробки, а он… Едва не убился в темноте, напридумывал себе невесть что, а теперь и вовсе заперся в пустой кладовке, сам не зная от кого. Расскажи он кому об этом, так деревенские старики его на смех поднимут, не говоря уже о нынешнем молодом участковом, который Свирского сильно недолюбливал.

Олег Ефремович решил подождать еще несколько минут, а затем аккуратно выглянуть наружу. И в этот момент где-то совсем рядом раздался тихий протяжный звук, будто кто-то снаружи вел острыми когтями по деревянной двери кладовой.

Свирский испуганно замер. Внезапно температура в кладовке начала понижаться, и вскоре стало очень холодно. Настолько холодно, что, будь свет в кладовой включен, старик увидел бы облачка пара, вырывающиеся из его рта. Олег Ефремович с опаской приложил руку к двери и тут же, вскрикнув, отдернул ее. Доски были покрыты ледяным колючим инеем.

– Время, – тихо прошелестел чей-то ледяной голос по ту сторону двери. – Пришло время платить по счетам…

В этом голосе звучало такое жуткое злорадство, что бывшему участковому стало не по себе. Его сердце колотилось в груди так быстро и прерывисто, что Олег Ефремович испугался, как бы не стало плохо.

Свирский всегда подозревал, что рано или поздно ему придется ответить за все преступления, совершенные им в бурной молодости. Но он не думал, что это произойдет именно так. Вокруг него стало еще холоднее, стены кладовки начали покрываться колючей изморозью, а в щели между досками потянуло запахом. Липким, мерзким запашком тлена и разложения, сырости и плесени старого болота.

– Кто… – натужно выдохнул старик и тут же надрывно закашлялся от лютого холода. – Кто ты?!

– О, мы знакомы, участковый, – холодно рассмеялся кто-то в темноте старого дома. – Боишься? Это хорошо… Мне тогда тоже было страшно, но больше… Больше я ничего не боюсь.

Железная задвижка громко щелкнула, и перепуганный старик подскочил от неожиданности. Заиндевевшая дверь кладовки с тихим скрипом медленно начала открываться.

Глава 12

Перейти черту

Ипполит Германович Бестужев всегда верил гадальным картам. Он сам неплохо умел гадать на Таро, научившись этому искусству у собственной матери, и карты почти никогда его не обманывали. Была у них лишь одна неприятная особенность: Таро не предсказывали ничего напрямую, а говорили лишь какими-то туманными намеками и странными недосказанностями, и Бестужева это порядком раздражало.

Вот и сейчас карты Таро из личной колоды Ипполита Германовича уже который день выдавали очень интересные и необычные расклады, а он терялся в догадках, что именно они пытаются ему предсказать. У Бестужева были большие планы, он не хотел, чтобы они пошли прахом. Как говорится, предупрежден – значит вооружен. И если карты не хотят давать ему прямых ответов, он должен поискать эти ответы сам.

И тогда Бестужев вспомнил о гадалке Феофании. На самом деле ее звали Людмила Феофанова, когда-то она состояла в дворянском собрании, но затем ушла из-за некоторых разногласий с руководством. Дамочка была очень интересная, но с непростым характером. Потомственная гадалка и прорицательница, в картах она разбиралась гораздо лучше Ипполита Германовича, – да и во многих других вопросах тоже, – хотя Бестужеву не хотелось этого признавать.

Ипполит Германович попросил Туза разыскать ее. Вскоре они узнали, что у Феофании свой гадальный салон где-то в старой части Санкт-Эринбурга, она гадает по картам, хрустальному шару и бог знает еще по чему, выступает медиумом, и, по слухам, у нее нет отбоя от клиентов.

Бестужев долго собирался с мыслями, прежде чем решился отправиться к ней. Да, в прошлом у них случались некоторые разногласия, но сейчас он был готов хорошо заплатить ей за услуги, а ради денег, особенно больших, даже самые непримиримые враги иногда забывают о своих старых распрях.

Адрес гадального салона Туз узнал в интернете. Оказалось, что Феофания постоянно давала объявления об оккультных услугах на различных тематических сайтах. Поздним вечером Ипполит Германович вернулся из деревни в Санкт-Эринбург и отправился прямиком в ее салон. Лола осталась в Белогорах, чтобы присматривать за Агатой и Денисом, а Туз вел машину Бестужева.

– Будем надеяться, она не погонит меня поганой метлой прямо с порога, – пробормотал Ипполит Германович, поглядывая на проносящиеся за окном здания.

– Из-за чего вы с ней повздорили, шеф? – поинтересовался Туз.

– Клуб Калиостро постоянно сотрясали скандалы и дрязги, – сказал Бестужев. – Мне кажется, так было всегда, еще во времена наших родителей. Мы любим плести интриги друг против друга, такова уж наша суть.

– И что вам мирно не живется? – усмехнулся телохранитель.

– Амбиции, дорогой! Куда же без них? Амбиции всегда определяли суть человека. Хочешь узнать кого-то получше? Выясни, чего он хочет добиться в жизни. Я всегда стремился заполучить как можно больше силы и власти. Сверхъестественной силы! – Глаза Ипполита Германовича сверкнули в полумраке. – Знал бы ты, на что были способны наши предки… Взглядом разбить окна в