Имитатор. Книга вторая. Дважды два выстрела - Олег Рой

— И тебе не хворать, — Ярослава отключилась.

В пределах десяти-двенадцати метров… Арина припомнила схему места преступления: от стекла, разделяющего пространство галереи и тротуар, на котором толпилась публика, до точки, где стояла, а потом упала жертва, метров шесть. То есть, строго говоря, стрелявший мог находиться как внутри галереи, так и снаружи. Да и насчет не «в упор», тоже ведь бабка надвое сказала. Если, к примеру, стреляла вторая близняшка… почему, кстати, Карасик не сделал смывы с ладоней — на предмет обнаружения следов выстрела? А если сделал, то где результаты? А! Вот. Есть. Точнее — нет. На ладонях второй участницы «шоу» следов выстрела нет.

Интересно, мысль о выстреле из притормозившей машины — гениальная догадка или глупость? Светофора рядом действительно нет, но улочка тихая, обочины заставлены припаркованными машинами. Кто мешает остановиться, словно место высматриваешь, выстрелить — и скрыться? Камера, что у входа в галерею, этого могла и не «увидеть», а если бы и «увидела», камера дешевенькая, черно-белая, изображение расплывчатое.

Арина воткнула в порт флешку с записью, прокрутила ключевой эпизод — минута до погасшего света, минута после. За первую минуту камера заметила тринадцать машин, притормозили три из них. Одна припарковалась, две проехали мимо. То ли тоже искали место для парковки, то ли заинтересовались толпой возле галереи, то ли… Нет, стрелять вот так, сквозь толпу, сквозь дождевую морось, да еще и в погасшую витрину — и попасть, и убить! — нет, это из области фантастики.

Ладно, поехали дальше. Пуля, протиснувшись между первым и вторым шейными позвонками (Арина вдруг вспомнила, что первый называется атлант), прошла мозжечок, потом… ага, направление раневого канала снизу вверх и немного справа налево.

То есть стреляли как бы в наклон. Почему не в затылок, а, по сути, в шею? Случайно или нет? И направление… Если из машины, то подходит, а если из положения стоя, несколько странно. Стрелявший что, присел? Или дело в том, что пол в галерее немного выше уровня тротуара?

Арина постучала в стенку, за которой находилась комната брата, позвала:

— Федь, а, Федь! Дядя Федор!

— Чего тебе? — лениво протянул тот, появляясь на пороге.

Она без долгих объяснений сунула ему чертежный угольник примерно таких же габаритов, что и предполагаемое орудие убийства:

— Представь, что ты стреляешь в меня сзади.

— Эй, ты чего? На себе же не показывают! — возмутился дядя Федор.

— А на ком? У тебя в берлоге резиновой куклы не завалялось? Случайно… — хихикнула она.

— Издеваешься? Ну ладно… Стреляю сзади, и чего? Куда то есть?

Она ткнула пальцем в ямку у основания черепа:

— Примерно тут. И чтобы направление было снизу вверх, пуля прошла левую лобную долю и уперлась в кость чуть выше линии роста волос.

Федька потыкал острым углом в шею сестры:

— Неудобно. Запястье выгибать приходится.

— Вот и я говорю — неудобно! — с торжеством заключила Арина. — А если присесть немного? Ну не все же такие длинные, как ты.

Федька послушно согнул колени, став почти ее роста:

— Ну… так вроде нормально…

— А так? — она встала на нижнюю ступеньку стоявшей у книжного стеллажа стремянки. — А сам распрямись.

— Тоже ничего, но…

— Теперь отходи, — она поднялась на ступеньку выше, — и постарайся выдержать направление.

Отойти пришлось не так уж далеко — метра на три-четыре.

— Вот так в самый раз, — сообщил дядя Федор, остановившись в дверях комнаты.

— Супер! Спасибо, братишка! Можешь гулять.

— Обращайтесь! — он изобразил средневековый поклон.

Исходя из результатов «следственного эксперимента», логичнее всего было предположить, что роковой выстрел был произведен снаружи — потому и стекло разбилось. Как раз по направлению похоже: разница высот между полом галереи и тротуаром, на который выходили витринные окна, давала как раз нужный угол выстрела. И народу на этом самом тротуаре сколько-то собралось, так что, когда погас свет, выстрелить из негустой толпы — самое милое дело, никто ничего не то что не поймет, даже не заметит.

Но, строго говоря, эксперимент демонстрировал и другие возможности. Стрелявший мог стоять и за спиной убитой — да хоть вплотную — если был с ней примерно одного роста. Ну вот как ее сестра.

Молодец, Арина Марковна, похвалила она сама себя. Все раскрыла. За исключением двух ма-ахоньких обстоятельств. Если стреляла вторая сестра — зачем бы, кстати? — то куда она дела пистолет? Чтоб куда-то сбегать и спрятать, у нее времени не было, а в зале, где проходила выставка, все осмотрели. И где он в таком случае? Проглотила, что ли?

И главное — с какой стати витрина галереи разбилась? Если бы пуля прошла навылет, тогда еще понятно было бы. Но пуля в черепе осталась — и кто стекло в таком случае стекло разбил?

Сообщник? Или…

Погоди-ка. А если, кроме двух девушек, в галерее еще кто-то был? Там же перегородки везде. Крался за ними следом так, чтоб снаружи не видно было. А потом погасил свет — и вуаля! А потом разбил стекло и смешался с ворвавшимися внутрь людьми. Или наоборот — спокойненько ушел.

Эх, насколько проще было бы разобраться в схеме преступления, если бы понять, разбилось ли стекло от удара снаружи или все-таки изнутри. Даже неважно, чем был этот удар нанесен — пулей, камнем, да хоть молотком — главное, с какой стороны, с внешней или внутренней.

Арине вспомнилось, как приглашенный на семинар трассолог собирал, как мозаики, несколько разбитых заранее стекол, и, указывая на трещины, объяснил, каким способом было разбито каждое из них. И с какой стороны.

Вот если бы разложить осколки той витрины, собрать их, как собирают мозаику… Работа, конечно, утомительная. Но вон археологи постоянно какие-то древние горшки из черепков собирают, и ничего, не жалуются. Зато в итоге — все, как на ладони. И направления трещин, и точка первичного повреждения, и даже, если повезет, характерные его особенности. В смысле, была ли то пуля, молоток или камень.

Но — увы. Останки осыпавшейся витрины ринувшаяся внутрь толпа сразу затоптала, разбросала, размолотила в пыль, унеся изрядное количество стеклянного крошева на своих подошвах. И никто осколки, разумеется, собирать не стал. А теперь поздно, все стеклышки давным-давно на свалке. На отщелканных тогда криминалистом фототаблицах даже область разлета этих самых осколков черта с два разглядишь. Не говоря уж о чем-то большем.

Впрочем, ладно, что толку плакать над сбежавшим молоком. Исчезновение потенциальных улик — дело в следствии обыкновенное. Невозможно законсервировать место преступления, чтоб потом без помех изучать в любой момент, вот и собирают то, что кажется важнее. Хотя часто бывает, что действительно ключевой деталью оказывается пустяк, на который и внимания-то не обратили, спасибо если сфотографировали, а то, бывает, и без этого.