След крови. Шесть историй о Бошелене и Корбале Броше - Стивен Эриксон
Шрифт:
Интервал:
— Абли Друтер, если бы ты не был единственным из нас, кто точно знает, где у корабля нос, а где корма, тебя давно бы уже не было в живых. А теперь убирайся с глаз моих!
— Слушаюсь.
— Наш кок — настоящий поэт, — сказала Пташка Пеструшка, садясь напротив своего друга.
Хек Урс дружелюбно кивнул, но промолчал, потому что набивал рот едой. На камбузе было почти пусто: Хек, Пташка и Густ Хабб не любили, когда кругом толпится много народу. Густ пока еще не появился, так что они сидели вдвоем, не считая еще одного пассажира, пристроившегося на скамье неподалеку. Он уставился в миску с таким видом, как будто пытался прочесть в густой массе свое будущее. Впрочем, Хек сильно сомневался, что Манси Неудачник стал бы заниматься чем-то подобным.
Впрочем, не важно. Они уже провели несколько месяцев на этом клятом угнанном корабле, и, хотя поначалу дела шли не лучшим образом, потом все как-то наладилось, — вернее, так было вплоть до их прибытия в гавань Скорбного Минора. Однако теперь до Хека начало доходить, что неприятности начинаются заново, причем Манси Неудачник был наименьшим поводом для тревог. Проклятый корабль наверняка одержим злыми духами: другого объяснения просто не существовало. Одержим, подобно катакомбам города Побора: голоса, призраки, скрипы, трески, шорохи. Нет, это были не крысы — никто не мог припомнить, чтобы после Минора ему встретилась хоть одна крыса. А ведь нет ничего хуже, чем когда эти твари бегут с корабля, — во всяком случае, так считал Хек.
Да, поначалу были проблемы, но теперь Сатер и они трое ничем не отличались от прочих моряков. Хотя моряком никто из них не был. Сатер и в самом деле была капитаном, но не корабля, а дворцовой стражи Побора — по крайней мере, до Ночи Певунов. Точно так же не были моряками Хек, Пташка и Густ, в ту судьбоносную ночь стоявшие на посту у юго-восточных ворот города. Пятого в их разношерстной компании, Абли Друтера, они подобрали на пристани Побора, но лишь потому, что он разбирался в мореплавании и у него имелась лодка, которая была им нужна, чтобы убраться подальше от Стратема. И еще он достаточно ловко владел абордажной саблей, так что угнать «Солнечный локон» оказалось на удивление просто.
Абли Друтер. Едва лишь вспомнив об этом человеке, Хек скривился и хмуро уставился в пустую миску.
— Сплошная обуза, — пробормотал он.
— Капитан то же самое говорит, — кивнула Пташка Пеструшка. — Потому мы тут и оказались, Хек. Медленно, но верно погружаемся в бездну. Интересно, — добавила она, — а те дхэнраби голодные?
— Говорят, что во время брачного сезона они ничего не едят, — покачал головой Хек. — Потому акулы и держатся неподалеку. Когда мы окажемся на Красной дороге, самцы начнут драться, и акулы наедятся до отвала. Так мне рассказывали.
Пташка Пеструшка поскребла в коротких волосах и прикрыла ослепший глаз, как всегда бывало, когда у нее возникала какая-нибудь неприятная мысль.
— Ну до чего же я в последнее время возненавидела море. Мы сейчас будто в ловушке, в тюрьме, и день за днем ничего не меняется. И еще эти жуткие звуки… — Она вздрогнула и изобразила левой рукой знак Певунов. — Неудивительно, что всех нас мучают кошмары.
Хек наклонился вперед:
— Эй, Пташка, поосторожнее со знаками.
— Извини.
— Вполне вероятно, — умиротворяюще сказал Хек; Пташку он любил всей душой, — что никто тут даже и не слышал о Певунах. Но в любом случае лучше не рисковать, ведь никому из нас не хочется стать… обузой.
— Верно говоришь, Хек.
— К тому же я нашел способ избавиться от этих клятых кошмаров. Я договорился, чтобы нас перевели в ночную вахту.
— Серьезно? — Она еще больше прищурила слепой глаз. — Только этого еще не хватало! Ну ты и придумал!
— А что не так? — удивился Хек. — Разве не лучше — спать днем, чтобы тебя не мучили кошмары?
— Могу поспорить, те, с кем ты поменялся, сейчас пляшут от радости. Надо было сначала спросить меня, и тогда бы я кое-что тебе объяснила. Ночная вахта, Хек, означает возможность столкнуться с тем самым, что пугает нас до одури.
Урс побледнел и изобразил знак Певунов:
— Боги милостивые! Может, еще не поздно поменяться обратно…
Пташка фыркнула.
Хек уныло уткнулся в миску.
В это мгновение в тесный камбуз ворвался третий дезертир из Стратема, Густ Хабб. Дико вытаращив глаза, так что были видны белки, он зажимал рукой ухо, и по ней текла кровь. Его светлые волосы развевались вокруг головы, будто безумная аура. Несколько мгновений он смотрел на Хека и Пташку, беззвучно шевеля губами, и лишь затем с них сорвались слова:
— Пока я спал, кто-то отрезал мне ухо!
Эмансипора Риза, или Манси Неудачника, который сидел неподалеку, вырвало из задумчивости появление охваченного паникой матроса. А ведь парень сказал правду: после того как приятелям удалось убедить Густа убрать руку, оказалось, что у него и впрямь нет уха, которое ловко и чисто срезали, оставив лишь кровоточащую полоску кожи. Почему он при этом не проснулся? Загадка.
«Наверное, дорвался до контрабандного спиртного, напился до беспамятства и стал жертвой какой-то междоусобицы в матросском кубрике, — сделал вывод Эмансипор, вновь переключая внимание на стоявшую перед ним миску с едой. — Как там недавно сказала эта женщина? „Наш кок — настоящий поэт“! А потом набросилась на жратву. С ума сойти».
Риз плавал на многих кораблях и пробовал творения целого легиона коков, но худшей стряпни ему до сих пор не попадалось. Есть это было практически невозможно, если бы не хорошая порция дурханга, который ему пришлось набить в трубку вместе с обычным ржаволистом. Дурханг вызывал сильное чувство голода, достаточное, чтобы преодолеть отвратительный вкус этой вонючей дряни. Без него от Эмансипора уже остались бы кожа да кости, как говорила его жена Субли каждый раз, когда у кого-то из их отпрысков обнаруживались глисты и требовалось как-то прокомментировать данный факт. Впрочем, произносила она это с оттенком зависти, учитывая, что ее собственная фигура отличалась весьма внушительными габаритами: «Ну и ну, просто кожа да кости, во имя святых могил!»
Пожалуй, он мог бы сейчас скучать по жене. И даже по сорванцам сомнительного происхождения. Но подобные мысли остались позади, как гавань Скорбного Минора, и сейчас казались Манси столь же далекими. Всего лишь туманная дымка на горизонте… И вообще, лучше выкурить еще трубочку дурханга.
Слушая разговоры матросов — еще до того,
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!