Эльнара. Путешествие за море - Кора Бек

Изрядно потрепанная веселой жизнью и утратившая былую красу, Анжелика появилась в Фарконе, когда тела бедных стариков уже были преданы земле. Наспех перекрестившись у расположенных рядом ухоженных и аккуратных могил мадемуазель Пишоне, испытывавшая в последние годы серьезные материальные трудности, бросилась в контору стряпчего узнать по поводу родительского завещания. Когда Анжелике, рассчитывавшей на наследство, сообщили последнюю волю отца, ее чуть удар не хватил. Она явилась в отчий дом, дабы самовольно туда вселиться, но уже овдовевшая к тому времени мадам Дюкане предусмотрела подобный шаг со стороны вздорной сестрицы и переехала на улицу Руси, сохранив в неприкосновенности все, что могло напомнить ей о горячо любимых родителях. Свой дом в Кансоне она оставила единственной дочери, вышедшей незадолго перед этим замуж.

Мадемуазель Пишоне осталась ни с чем. Между сестрами произошел жуткий скандал со взаимными оскорблениями и выяснением отношений, но ничего полезного из этого Анжелика так и не вынесла. С тех пор прошло почти десять лет. С детства не шибко ладившие друг с другом, Анжелика и Луиза перестали общаться меж собой вовсе. Однако со временем взбалмошной мадемуазель Пишоне, так и не утратившей желания досадить более благополучной по жизни сестре, удалось вселиться в этот же дом. Более того, ее крыша даже оказалась на том же этаже, только в противоположном крыле уже порядком обветшавшего дома. Поистине, чего не сделает зловредный по своей природе человек, лишь бы почувствовать сладкий вкус мести!

Надо сказать, что эта крыша до вселения в нее проворной Анжелики принадлежала одинокому бездетному старику мсье Ферешу, который в молодости успешно занимался ростовщичеством, но затем разорился и последние годы жизни промышлял тем, что за скромную плату давал советы некоторым личностям, не вызывавшим уважения у почтенных фарконцев. Впрочем, беспринципному, ворчливому и крайне подозрительному мсье Ферешу до мнения сограждан не было никакого дела: он получал деньги, которые позволяли ему надеяться на спокойную и относительно безбедную старость. А то, каким образом старик их зарабатывал, по его мнению, никого не касалось. Для фарконцев, в особенности обитателей дома номер шесть, так и осталось тайной, как бедовой мадемуазель Пишоне удалось втереться в доверие к Ферешу, буквально помешанному на собственной безопасности. Порой, даже в дневные часы, он разговаривал со своими соседями, если вдруг возникала такая надобность, только через запертую дверь. Злые языки поговаривали, будто Анжелика, не уступавшая бывшему ростовщику в беспринципности и недоверии ко всем и вся, якобы сумела опоить его каким-то зельем, рецепт которого узнала то ли в Ластоке, то ли в Париже. Как бы там ни было, вскоре после близкого знакомства с Анжеликой, еще сохранившей на увядающем лице следы былого очарования, мсье Фереш, никогда прежде не жаловавшийся на здоровье, неожиданно для всех отошел в мир иной. А принадлежавшая ему крыша в доме номер шесть по улице Руси перешла согласно завещанию во владение мадемуазель Пишоне.

Несмотря на возраст, Анжелика сохраняла верность себе во многих привычках, а говоря проще, оставалась на редкость стервозной особой. Не проходило и дня, чтобы она не поскандалила с кем-нибудь из соседей. Порой, встречаясь на лестнице с родной сестрой, мадемуазель Пишоне в лучшем случае бросала на мадам Дюкане высокомерный взгляд своих поблекших зеленых глаз, некогда служивших предметом ее самой большой гордости. В худшем же случае она старалась посильнее толкнуть менее расторопную и с годами немного располневшую Луизу. Однажды Анжелика умудрилась поджечь дверь крыши, в которой сама же когда-то родилась и где теперь проживала ненавистная ей сестрица. В другой раз, когда на улице был сильный мороз, она случайно увидела из окна, как Луиза куда-то выходила из дома, и поспешила вниз запереть на засов входную дверь. Вернувшись, мадам Дюкане была вынуждена долго стучать в окно мадам Петровны и знаками, через стекло, объяснять удивленной соседке, какая беда с ней приключилась. В теплое время года умудренная печальным опытом Луиза никогда не вывешивала постиранное белье на улицу, заранее зная, что оно обязательно будет испачкано, а то и изорвано зловредной сестрой. Остальные обитатели дома старались обходить воинственную мадемуазель Пишоне стороной, но далеко не всегда им это удавалось. Теперь дошла очередь до Эльнары.

Мадемуазель Пишоне принадлежала к тем удивительным, а можно сказать, редким людям, которые, упади на их голову даже манна небесная, не чувствовали бы себя счастливыми, пока не представится возможность досадить кому-нибудь из ближних. Ее соседи, особенно страдавшие от всевозможных козней зловредной дамы, по этому поводу шутили, будто Анжелика могла бы стать ангелом во плоти, если б над бедняжкой не довлело число дьявола. Ведь было доподлинно известно, что мадемуазель Пишоне, тщательно скрывавшая от окружающих свой истинный возраст, родилась, как при этом подчеркивали местные зубоскалы, «в не столь давние лета», но зато шестого числа шестого месяца. А спустя энное количество лет стала проживать в крыше покойного мсье Фереша, которая, по роковому стечению обстоятельств, как и дом по улице Руси, значилась под злосчастным номером «шесть».

Анжелика, воображавшая в годы незрелой юности, что своей яркой красотой она способна покорить уж если не весь мир, то хотя бы его половину, на собственном печальном опыте убедилась в истинности слов, однажды оброненных матушкой, что «прекрасные принцы встречаются только в сказках». В свои девятнадцать лет, после замужества младшей сестры, мадемуазель Пишоне, обеспокоенная отсутствием на горизонте хотя бы самого простенького принца, отправилась в столицу Франции под предлогом неожиданно проснувшейся любви к одной старой дальней родственнице, которая, по слухам, вращалась в кругах королевских приближенных. Уже непосредственно на месте выяснилось, что дражайшая тетушка действительно бывала при дворе, — но только в годы теперь уже далекой молодости. Однако пожилая мадам, оценив по достоинству сверкающую красоту и буйный темперамент молоденькой племянницы, стала водить ее по светским салонам, справедливо рассудив, что подобный бриллиант невозможно не заметить. Она и впрямь рассчитывала на то, что рано или поздно какой-нибудь знатный вельможа обратит на Анжелику свое благосклонное внимание. Увы, попав в высшее общество Парижа, мадемуазель Пишоне, то ли по молодости лет, то ли в силу свойственного ей определенного высокомерия, не оценила должным образом выпавшую на ее долю удачу. Вместо того чтобы заняться поисками богатого жениха, она с дотошностью королевского прокурора принялась выспрашивать всех, кто мог бы что-то знать об особах голубых кровей, есть ли среди них неженатые, собою пригожие и, конечно же, сказочно богатые короли и принцы.

Для родственников мадемуазель Пишоне так и осталось тайной: родилась ли она под несчастливой звездой, или же капризной красавице так никто из особ королевских кровей, свободных на то время от брачных уз, не пришелся по вкусу, — но европейским дворам недолго суждено было полюбоваться свежестью и красотой Анжелики Пишоне, Тем временем по парижским салонам, изнывавшим от скуки, быстро прошел слух о чудачествах барышни, приехавшей во Францию из Ланшерона. Над наивной девицей, замахнувшейся столь высоко, все кому не лень стали насмешничать, а то и говорить в глаза всякие колкости. Слишком юная и еще не закаленная жизнью красотка из Фаркона вернулась в свои родные пенаты не солоно хлебавши, но при этом так и не успокоилась. На следующий год она вновь предприняла поездку в Париж. К тому времени ее пожилая тетушка, имевшая связи в высшем обществе, увы, скончалась, а потому двадцатилетний красавице, которой уже давно пора было выходить замуж, никто не мог помочь в поисках достойного жениха. Для взбалмошной Анжелики возвращение в провинциальный Фаркон было равносильно признанию собственного поражения в борьбе за жизненный успех. Поэтому она осталась в столице Франции. Спустя некоторое время, как часто случается в подобных историях, неискушенную девицу совратил один парижский ловелас. Вскоре легкомысленному мужчине неопытная, да к тому же чересчур вздорная красавица надоела, и он ее бросил. А Анжелике, дабы не умереть с голоду, пришлось кинуться в объятия другого кавалера, вовремя подвернувшегося по счастливой случайности. Со временем она вошла во вкус жизни, похожей на калейдоскоп, и теперь уже сама бросала не угодивших ей мужчин, за счет которых она неплохо жила, и как будто бы даже перестала жалеть о неслучившейся встрече с прекрасным принцем. Увы, молодость пролетела, щедрые кавалеры, прежде старательно ловившие взгляд капризной красотки, куда-то вдруг все разом испарились, а деньги закончились. Анжелика, не желавшая расставаться с легкой жизнью, направилась в Ласток — по сравнению с Парижем, конечно, скромный город, но какая-никакая, а все ж столица. К тому же в юности мадемуазель Пишоне жила там некоторое время и даже произвела своим появлением большой фурор при тамошнем дворе. С тех пор, конечно, многое изменилось, и оказалось, что в Ластоке одинокая старая дева никому более не интересна. Она устроила пару громких скандалов, но и это не привлекло к ней того внимания, на которое она рассчитывала. Тогда Анжелика вспомнила про отчий дом. Лишившись наследства, она умудрилась вселиться в дом, где когда-то родилась, мечтала о счастье и верила, что у нее в жизни все будет гораздо лучше и ярче, чем у прочих смертных.