С Хейердалом через Атлантику. О силе духа в диких условиях - Юрий Сенкевич

Это из моего прошлогоднего дневника, запись от 27 мая. Дальше – жизнерадостные строки о том, как все великолепно и как неправы специалисты-папирусологи, больше двух недель на плаву нам не сулившие.

А уже 28 мая я записал вот что:

«Нас заваливает на правый бок. Волны идут справа, папирус с этой стороны намокает больше. Если не вмешаться, наша палуба может стать правым бортом, а левый борт – палубой. Тур считает, что большой парус исправит положение, но и не сбрасывает со счетов перераспределение груза.

…Завтра весь груз будет перемещен с правого борта на левый и ближе к носу…»

С того дня перетасовка багажа стала нашей постоянной и естественной обязанностью. Кувшины с водой и с пищей – мы без конца перетаскивали их с места на место, снова и снова находя для них точку, позволявшую уравновесить качели, один конец которых оседлал океан.

Иногда нам казалось, что весы выровнялись, —

«7 июня. Лодка ведет себя прекрасно»…

Но океан усаживался поудобнее, и —

«8 июня. Кренимся на правый борт, и довольно значительно, вся правая половина кормы пропиталась водой, под ногами хлюпает, будто забрел в болото».

К тому времени мы уже понимали, что беда не только – и не столько – в размещении груза, – виновата сама лодка, качество ее постройки.

«…Я заметил, что вообще правая сторона сделана хуже, чем левая, папирус уложен не так тщательно, местами вылезает из-под веревок, коробится. “Да, – ответил Тур. – Левую сторону делал Муса, а правую – Омар…”»

«…Теперь очевидно, что лодка должна быть идеально симметричной (имея в виду вес и объем папируса), иначе неизбежен крен, а при крене сразу возникает порочный круг: чем больше намокает папирус, тем он тяжелее, чем он тяжелее, тем глубже в воде и больше намокает, и так далее».

Золотые слова! И все-таки мы опять споткнулись на той же колдобине. «Ра-2» не вполне симметричен. Правда, его слабое место – уже не корма, а нос. Волны заливают нос и уходят, просачиваясь между «сигарами», папирус успевает намокнуть, а высохнуть не успевает, и свинцово-тяжкие снопики, насмешившие Жоржа, ничего веселого не предвещают.

«14 июня 1969 г. После завтрака собрались в хижине и долго дискутировали, обсуждали возможные варианты освобождения кормы. Всем ясно, что затопление ее будет прогрессировать. Тур попросил Нормана показать на карте, где мы находимся, и сказал, что, возможно, придется пристать к одному из островов группы Зеленого Мыса, дабы укрепить корму имеющимся в запасе папирусом».

История повторяется. Сперва как бы в шутку, потом все настойчивее возникают на борту разговоры о промежуточном финише, о том же Зеленом Мысе или даже об Африканском побережье – пришвартоваться, вытащить лодку, просушить на солнышке. Но Тур, в отличие от прошлого года, и слышать об этом не хочет.

Как всегда, он возражает по пунктам.

Во-первых, корабль на берегу будет сохнуть очень медленно, и нет гарантии, что не сгниет внутри.

Во-вторых, до островов Зеленого Мыса три недели ходу, а до Барбадоса – шесть, всего вдвое больше.

В-третьих, даже если весь «Ра» уйдет вглубь, мы сможем продолжать плаванье, ибо кабина задумана как самостоятельный поплавок, получится что-то вроде подводной лодки в позиционном положении.

Но самое главное, до этого же еще не дошло, и когда еще дойдет, и дойдет ли? «Ра-2» совсем не так плох!

Вот уж что верно, то верно. Пусть до Барбадоса на самом деле не шесть недель, а восемь, пусть плавучесть хижины никто не испытывал, но последний тезис вне всяких сомнений. «Ра-2» держится молодцом, его погружение пока что не доставляет нам конкретных неудобств, эффект его – чисто отвлеченный, абстрактный, да, пожалуй, эмоциональный – мы весьма отчетливо помним последние дни «Ра-1»:

«24 июня. Состояние правого борта и палубы неважное. Папирус местами разъехался, очень сильно наклонена вправо кабина, ходить по палубе невозможно – только по борту».

«29 июня. Не вызывает сомнений, что мы погружаемся больше и больше, хотя и медленно: несомненно также, что мы не сможем затонуть, но что “Ра” будет затоплен по палубу – это точно».

«3 июля. Вода притягивает к себе “Ра”. Она свободно переливается через правый борт и стоит на палубе озером».

«9 июля. Справа рвутся веревки, связывающие папирус, весь правый борт ходит ходуном и грозит оторваться от нас…»

А начиналось тоже с малого, едва заметного, – что-то где-то перекосилось, набухло, намокло, – нет, повторения этой истории мы не хотим. Лодка построена не идеально, лодка перестояла в порту, зря расходуя запас непотопляемости, – но поздно теперь об этом жалеть, и бранить, кроме себя, некого – нужно выпутываться, и чем раньше, тем лучше.

Излюбленным развлечением участников экспедиции «Кон-Тики» была охота на акул. 1947 г.

«Каждый день он придумывал новые и новые уловки, дабы заставить все, что плавает, плавать в нашу пользу»

(Юрий Сенкевич о Туре Хейердале)

Собрался совет: капитан, провиантмейстер, кок, врач. Пролистали книгу, где учтены запасы нашего продовольствия, и приговорили к выбросу добрую треть.

Описание акции опускаю. Меня с детства учили беречь хлеб, ругали, если крошку ронял на пол, – а тут за «Ра» потянулся длиннющий шлейф, плыли норвежские, египетские, русские хлебцы, плыли рис и кофе, макароны и сухофрукты… Прости нас, Ивон!

Радовалась одна обезьяна. Мы наполовину завалили провиантом корзину, где она днем сидит, она никогда не видела такого изобилия и лопала все подряд без разбора.

Надо, кстати, рассказать, что едят на «Ра».

Самая краткая информация по этому вопросу выглядит так (высокоученый труд «Медицинские проблемы экспедиции “Ра”», автор – Ю. Сенкевич):

«Был определен необходимый перечень продуктов с учетом их калорийности и полноценности. Некоторые трудности возникли в связи с тем, что руководитель не хотел использовать консервы и поэтому рацион был однообразен, что компенсировалось количеством. Никаких других проблем с продовольствием не возникало».

Очевидно, как к любому научному труду, к этим строкам необходим комментарий.

Почему «руководитель не хотел использовать консервы»? Понятно почему: потому, что в меню древних широт и тушёнки не имелось – и, кроме того, немножко из-за недоверия к консервам вообще, учитывая жаркий климат.

– Мы будем есть овощи, – мечтательно говорил Тур, – будем есть свежую рыбу…

Овощи испортились моментально, так же как и омары, и яйца, и молоко в пакетах, – молоко-то можно было бы и употреблять, хотя бы в виде простокваши, но Тур выплеснул его, не дав как следует скиснуть.