Аромат мести - Марина Серова

Это было какое-то внутреннее чутье. Он был одет как-то особенно изысканно. Да, в Тарасове сейчас открыли несколько дорогих бутиков, но покупка дорогого костюма еще не гарантирует умения носить его. И прическа, и взгляд, и разговор выдавали в этом псевдо-Косте приезжего.

Когда я вернулась домой, я даже не удивилась, увидев на лестнице у моей двери, да, именно его.

— Салют, — сказал он.

— Салют, — ответила я. — Проходи. Есть разговор.

…Он развивался не так, как обычные дети. Было явным, что физический рост опережает умственный. В тринадцать лет он выглядел вполне сформировавшимся парнем. Только детское выражение лица — веселые любопытные глаза, слегка удивленный взгляд и несмелая улыбка — выдавали его возраст.

Учился он плохо. Стеснялся выходить к доске, комплексуя по поводу того, что на две головы выше учительницы. Немного заикался.

Отец и мать работали на заводе. Семья, каких тысячи. Завтрак втроем, затем школа, возвращение с занятий после обеда и тишина в квартире до шести. Благостная тишина. Он очень любил быть дома один. Затем ужин втроем. Телевизор и сон.

Вэм жила по соседству. Высокая, стройная, с черными волнистыми волосами, она часто заходила к ним, чтобы позвонить по телефону.

Она садилась на маленький пуфик в прихожей, спиной к нему и, думая, что ее никто не слышит, подолгу разговаривала с каким-то мужчиной. Конечно, она старалась говорить тихо, но он все слышал. Он ненавидел этого мужчину, он завидовал ему, он ревновал. Вэм говорила со своим избранником о любви, она целовала его по телефону, хохотала, отпуская захватывающие дух шуточки. Ее привычка во время разговора накручивать блестящий локон на палец или, отогнув в непроизвольном жесте ворот шелкового халата, поглаживать свою грудь, которую он увидеть, к сожалению, не мог, — волновала.

Иногда она садилась вполоборота к нему, закидывала ногу на ногу, и при этом полы халата распахивались. Он видел ослепительно белое бедро, округлые колени и что-то затуманенно-темное, складчато-сладкое, скрывающее какую-то тайну в полуоткрытости тела.

Он стоял в спальне, а голова его крепкой шее тянулась к щели между косяком и дверью, в которую он и мог видеть эту страшную, заставляющую бешено биться его сердце женщину.

Как хотелось ему подойти к ней и потрогать ее затылок, коснуться теплых волос, прохладного шелка халата — так он представлял их себе на ощупь, — погладить гладкую, непристойно белую ногу и добраться до груди, которая рисовалась в его воображении чем-то студенисто-сливочным, мягким и вязким, как и то чувство, которое он испытывал к ней.

Но она не замечала его. Она любила другого мужчину, она говорила ему такие вещи, от которых с мальчиком происходило странное. Он потел, начинал дрожать, его даже тошнило от нахлынувших непонятных чувств. Низ живота наполнялся какой-то приятно-болезненной тяжестью. Он не знал, что с этим делать, и просто стоял, прислонясь к стене и обливаясь потом. Страдая при этом невероятно.

После ухода Вэм он подходил к зеркалу, раздевался и разглядывал себя, не понимая, что же с ним делается.

Однажды, подслушав полностью весь разговор, он понял, что Вэм не может встретиться со своим мужчиной, потому что у него дома какие-то гости.

— Ты подожди, я тебе перезвоню минут через пять, — сказала она своему любовнику и положила трубку. Затем повернулась к двери, за которой стоял, затаившись, он, и громко произнесла:

— Я знаю, что ты подслушиваешь все мои разговоры. Не прячься. Лучше поди сюда, мне надо кое о чем с тобой поговорить.

Он, красный и мокрый, вышел из спальни. Его трясло.

— Послушай, ты не мог бы погулять часика два на улице, а я со своим другом побуду здесь, а? А за это я дам тебе лупу и клетку для птиц, ты же хочешь купить кенара, я знаю… Или дам денег на мороженое?

Он согласился. Она перезвонила. Ее друг пришел минут через двадцать. Это был высокий худой мужчина в джинсах и свитере.

Мальчик вышел на улицу и ходил под мелким дождем ровно два часа. Потом поднялся и позвонил.

Дверь открыли не сразу. Вэм выглядела счастливой. Волосы ее были растрепаны, глаза блестели, губы улыбались. Мужчина же много курил.

— Проветрить надо, а то твои родители подумают, что это ты курил, — рассмеялась она и потрепала его по плечу. — Я занесу тебе вечером то, что обещала. Только клетку надо почистить, мой попугай как подох, так я к ней ни разу не притрагивалась.

Такие свидания происходили еще несколько раз. А потом она поссорилась с этим мужчиной.

Зашла как-то утром, спросила спички. Мальчик дал. Она достала из кармана халата сигарету, и он впервые увидел, как Вэм курит. Они сидели за столом на кухне. Она посмотрела на него.

— Я тебе нравлюсь, да? — спросила она, выпуская дым из уголка губ. — Не красней. Ты такой большой. Не прячь глаза, смотри на меня…

Он, чувствуя, как горят его уши и напрягается все внизу, поднял голову и встретился глазами с ее любопытным взглядом.

— Смотрю я на тебя и не пойму. Вроде ты взрослый. У тебя такие плечи, усы вон растут, а ведь тебе всего тринадцать? Ты еще ни разу ни с кем не целовался?

Он покачал головой.

— Если не станешь никому рассказывать, я поцелую тебя.

— Обещаю, — проговорил он хриплым голосом. — Никогда и никому.

— Это будет наша маленькая тайна, хорошо?

Она встала, обошла стол, склонилась перед сидящим мальчиком и, взяв его за голову, поцеловала. Затем еще раз. И еще.

— Пойдем ко мне, — шепотом сказала она, и он увидел, что она слегка дрожит.

Он поднялся и как заколдованный пошел за ней. Если бы она подвела его к краю крыши и полетела, он полетел бы следом.

Он никогда не был у нее дома раньше, хотя она жила в квартире напротив.

— Черт, муж пришел, — сказала она в прихожей. Приложив палец к губам, она осторожно открыла дверь ванной, предварительно включив там свет, впустила его, вошла сама и заперлась.

Там, присев на маленький белый стул, она сама расстегнула ему ремень на джинсах, спустила их, затем трусы.

Он зажмурился. Он уже не помнил, где находится. До него доносились какие-то влажные звуки, которые перемешивались со звуком воды, капающей из крана.

Он открыл глаза, боясь, что с ним произойдет сейчас нечто ужасное. Он вдруг исторг какой-то звериный рык, дернулся всем телом и испытал такое наслаждение, о котором и не подозревал.

Вэм поднялась и, вытирая рот рукавом халата, улыбнулась.

— Ну как, полегчало? — И ущипнула его за щеку. — А теперь тебе надо уходить.

Она выглянула в прихожую и, убедившись в том, что все спокойно, почти вытолкала его из квартиры.

Он вернулся домой, лег на диван и моментально уснул.