Пасынки Луны. Часть 1 - Денис Георгиевич Кащеев

осклабилась она. – И может, даже не понимая толком, под чью ману стелется…

– Ха! – вскинул голову молодой граф. – Покойный Сергей Огинский тоже, небось, так думал! Как и Светлейший князь Всеволод! Да и та же Милана Воронцова изначально рассчитывала…

– Вот не надо мне тут про Милану! – рявкнула Варвара столь резко, что Кутайсов в испуге отшатнулся. – Воронцова как раз вертит молодым князем, как хочет! – вопреки собственному требованию, продолжила развивать тему девица. – Да и не только молодым князем! Но свой лучший шанс она упустила, столь невовремя лишившись пальчика! Бедняжка… – картинно закатила глаза Салтыкова. – А ведь точно была бы в финале! Но увы ей! – ощерилась молодая графиня. – Чего только, несчастная, не делала, чтобы по-быстрому перст отрастить – дух там! Не успела!.. Кстати, о времени, – нахмурилась вдруг она. – Через четверть часа – объявление итогов. Мне пора…

Движением кисти – не поднимая рукú, магией – Варвара поправила прическу, оценивающе взглянула на себя, выжав максимум из техники кривого зрения (мало кто так умеет, даже из опытных чародеев!), и, похоже, осталась в целом довольна увиденным.

– Сидите тихо – и тогда при следующей нашей встрече будете обращаться ко мне «Ваше Величество»! – бросила она Кутайсову, поворачиваясь к дверям.

На лице молодого графа внимательный наблюдатель без труда прочел бы: «А оно мне сильно надо?!» – но вслух юноша этого, конечно же, не произнес – даже после ухода Салтыковой прочь.

* * *

Центральная Аллея дворцовой площади была запружена благородной публикой, словно ярморочная площадь чернью – даже на кадках с пальмами кто-то сидел, не говоря уже о бортиках фонтанов. Варвара загодя позаботилась, чтобы ей приберегли местечко получше, но пробраться к нему сквозь толчею в ее пышном праздничном платье оказалось той еще задачей! Дюжину раз витиевато помянув про себя по дороге бестелесных злыдней – а дважды не утерпев и процедив кое-что вслух (какая-то малявка лет пятнадцати, услышав такое, в ужасе шарахнулась в сторону с покрасневшими ушами – очень удачно: воспользовавшись возможностью, Салтыкова продвинулась вперед еще на пару шагов) – к моменту, когда действо началось, молодая графиня была в лучшем случае на полпути к цели.

Впрочем, видно и слышно все прекрасно было и отсюда. На возведенный посреди Аллеи высокий, вознесенный почти под самый укрывающий площадь купол помост величаво поднялся потомственный заведующий Собственной Его Императорского Величества канцелярией граф Николай Разумовский, с которым Салтыкова лишь какие-то три четверти часа назад удостоилась чести танцевать мазурку. Там, подавая партнерше руку, моложавый сановник многозначительно Варваре подмигнул и шепнул: «Примите мои поздравления, молодая графиня, вы в списке!» Она, конечно же, рассыпалась в благодарностях – насколько позволяли обстоятельства – но, признаться, не особо искренних и горячих: в том, что попадет в финальную дюжину, девица и так ничуть не сомневалась. Куда важнее было другое: кто там еще окажется кроме нее, а вот об этом граф ей сообщить, конечно же, не соизволил.

Что ж, терпения Варваре было не занимать.

– Милостивые государыни и милостивые государи! – обратился между тем со своей верхотуры к публике Разумовский. Толпа, до этой минуты многоголосо гудевшая, разом притихла. – До новолетия осталось менее часа – и пришла пора узнать имена двенадцати счастливиц, одна из которых уже в новом году станет нашей Государыней Императрицей!

Тут и там послышались робкие приветственные крики, но короткий жест графа незамедлительно восстановил на Аллее тишину.

– Итак! – снова заговорил Разумовский. – Встречайте непревзойденную цареву дюжину! И первой сюда вознесется… – оратор выдержал короткую паузу и выдал: – Княжна Тинатин Багратиони!

Аллея взорвалась радостными воплями. Совсем рядом с основанием помоста возникло движение: похоже, княжна оказалась предусмотрительнее Варвары и пришла на церемонию заблаговременно.

Салтыкова коротко кивнула своим мыслям: начало ожидаемое, Багратиони не могло не быть в итоговом списке.

Тем временем сверху к княжне опустилась золоченая метла, увенчанная сверкающим драгоценными каменьями дамским седлом. Тинатин уселась в него и воспарила к куполу. Через несколько секунд девушка уже стояла, широко улыбаясь, по правую руку от Разумовского.

Церемонно поклонившись княжне, граф вновь обернулся к публике.

– Милостивые государыни и милостивые государи! Позвольте мне продолжить! И вторая сегодняшняя счастливица – это… молодая графиня Ирина Зубова!

Вслед за Багратиони, под приветствия толпы метла вознесла наверх девицу лет двадцати в белоснежной форме старшекурсницы Императорской Борисовской Академии.

– Также в состав царской дюжины вошла… княжна Анастасия Любомирская! – объявил Разумовский.

Третьей финалистке на вид было всего лет пятнадцать-шестнадцать. Юная княжна то ли не знала заранее, что пройдет во второй тур, то ли просто до последнего не верила в это: оглашение своего имени она встретила детским восторженным визгом. Когда же к ней спустилась метла, вместо того, чтобы спокойно усесться в седло, Любомирская ловко запрыгнула ногами на золоченый черенок и под смех публики, густо приправленный охами и ахами особо впечатлительных особ, так и пробалансировала весь полет стоя.

Не сдержала улыбки и Варвара, но не столько умильной, сколько нервной: четверть участниц второго тура уже были известны, а ее имя покамест так и не прозвучало. Умом Салтыкова понимала, что сбой невозможен – слишком тщательно все было подготовлено, чтобы что-то вдруг пошло не так – но это не мешало ее сердцу тревожно сжиматься.

Четвертой и пятой Разумовский назвал снова не ее, а княжон Мещерскую и Орлову – не из московских Орловых, Викторию, что училась на первом курсе Федоровки, а из столичных, Александру, прошлым летом с отличием закончившую Борисовскую Академию и ныне служившую в Ингерманландском лейб-гвардии полку в звании прапорщика.

И лишь затем пришел наконец ее черед.

– …молодая графиня Варвара Салтыкова! – провозгласил граф Николай.

Еще четверть часа назад непрошибаемо самоуверенная, сейчас она насилу удержалась, чтобы торжествующе не завопить на всю Аллею, подобно малявке Любомирской.

Толпа вокруг Варвары почтительно расступилась. Не чуя под собой ног, девица шагнула к спустившейся метле. Кое-как уселась в седло, чудом не запутавшись в широком подоле платья, судорожно ухватилась правой рукой за черенок, но все же заставила себя приветливо помахать публике свободной левой, ожидаемо вызвав овацию.

Выдохнула Салтыкова, лишь оказавшись на помосте.

Тут наконец охватившая ее внизу недостойная слабость разом отступила, и, заняв место рядом с княжной Еленой Мещерской, Варвариной ровесницей – девицей, телесной красотой не блиставшей, но, как о ней говорили, далеко не глупой, к тому же, уверенной Боярыней – принялась