Отомщу. Прокляну. Влюблю - Ирина Успенская

– Для мужчин – ступень, для женщин – помеха. – Капитан встал следом и предложил мне руку. – Поэтому сделайте правильный выбор. Ар Арден сможет вас защитить, и он будет хорошим королем. Сильным, властным, справедливым. Чтобы ни произошло между вами, как бы ни была сильна ваша обида, у вас есть выбор: сделать шаг навстречу или разрушить ваши жизни. Я вчера беседовал с Арденом, ему сейчас тоже непросто, на него давит долг, отец, храмовники. Но он мой друг, и я хочу видеть на троне сильного короля, а не озлобленного мужчину.

Возможно, он был прав, даже скорее всего он действительно был прав, но... Есть пресловутое чертовое «но»! Сердце сжала невидимая ладонь, стало тяжело дышать.

– Я никогда не смогу полюбить этого человека!

Последние слова я почти выкрикнула.

– А вы дайте ему шанс.

Я подняла взгляд. Этель смотрел серьезно, без тени насмешки, в его взгляде я увидела поддержку и, не успев подумать, быстро выпалила:

– А вы не хотите стать королем?

– Я простолюдин, льера Адель, – грустно улыбнулся капитан. – Моя мать была прачкой в доме герцога Итона.

Он поцеловал мне ладонь, и в том месте, где кожи коснулись сухие губы, словно пронесся электрический разряд. Капитан помог мне сесть в карету.

– К ночи мы будем на месте, льера Аделина, и на этом наше знакомство закончится.

Я смотрела, как ему подводят вороного жеребца, как капитан отдает приказы, и сердце мое щемило от тоски.

– Хорошо, что мы расстанемся, лорд Этель, – шепнула я в стекло. – Иначе я рискую влюбиться в вас.

Он резко повернул голову в мою сторону. Острый пронзительный взгляд, грустная улыбка, кивок. Он меня услышал. В карету забралась притихшая Сурья с корзинкой в руках, дверь захлопнулась, я смотрела, как срывается в галоп черный жеребец, а следом за ним трогается наша карета. Смотрела, пока стекло вновь не стало мутным.

– Вы плачете, льера Адель? – испуганным шепотом спросила Сурья.

– Нет, – я быстро стерла со щек слезы. – Просто что-то в глаз попало.

Карета мерно покачивалась, убаюкивая и вызывая дрему. Здесь хорошие амортизаторы или это все же магия? Скорее, второе, потому что дорога, по которой мы ехали, напоминала обычную утрамбованную проселочную грунтовку с выемками и кочками, и по логике должно было трясти хотя бы на ухабах, но не трясло. Думать о магии не хотелось, вообще думать не хотелось. Информация уже уложилась в голове, и я поняла, что просто так меня из этого мира не выпустят, а значит, нужно бежать самой. Так что программа минимум – найти того, кто поможет мне обрести силу, потом найти того, кто поможет мне с этой силой справиться и научит ею пользоваться, а потом тихонько улизнуть домой. А если не получится тихонько – то с грохотом и шумом. Как я сейчас понимала матушку Ардена! Хотя пара вопросов у меня все же осталась…

Я посмотрела на читающую Сурью, зевнула, глаза медленно закрылись, и я провалилась в сон.

– Открой глаза, Адель! У нас мало времени! Ну же!

Кто-то больно ударил меня по щеке. Что за?..

Я вскрикнула и распахнула глаза, ухватившись за лицо. Знакомая поляна, тот же костер, бревно, миска и беловолосая девушка в голубом. Она повернулась, и я не сдержала крика. У нее не было лица!

– Погоди, – раздалось в голове, и на затянутом кожей овале прорезались глаза и рот. Жуткое зрелище. – Так лучше? – спросила грайя.

– Нос забыла, – нервно хихикнула я и на всякий случай отступила на шаг.

– Я не нуждаюсь в нем. – Она взмахнула рукой, указывая на бревно. – Присядь. Времени мало, и я буду коротка. Прости нас, Аделина.

– Нет.

– Что значит «нет»?

– Не прощу. – Я спокойно смотрела на молодую грайю. – Вы мне всю жизнь испортили!

– Мы спасли тебя.

– Вот как? – Ехидство в моем голосе можно было разливать в бутылки и продавать скромным наивным девушкам в качестве лекарства. – От нормальной жизни?

– Выслушай меня, смертная.

Грайя начинала злиться, и это меня остановило от дальнейшей тирады. Злая провидица внушала неконтролируемый ужас.

– Слушаю, – миролюбиво подняла я руки.

Все равно придется выслушать, к сожалению, не я здесь устанавливаю правила.

– Мы ошиблись, ты не сможешь вернуться в свой мир. С тобой все не так! Все!

– Что? – Наверное, от моего вопля у нее заложило бы уши, если бы они были, но мне было все равно. – Вы обещали, что я вернусь!

– Вмешались другие, те, кто плетет судьбы твоего мира. Смотри.

Она взмахнула рукой, и прямо в воздухе я увидела свою квартиру. Сердце заколотилось в груди, и я неосознанно бросилась вперед, чтобы оказаться там, в моей маленькой гостиной! Но грайя ухватила меня за руку, не давая возможности сделать еще один шаг. Всего шаг - и я буду дома!

– Смотри.

Я сидела на диване, сложив руки на большом животе. Волосы, собранные в хвостик, цветное широкое платье и … синяк на половину лица. А рядом на коленях стоял Сашка:

– Прости меня, Линочка, прости! Не знаю, что на меня нашло! Но он так на тебя смотрел, и ты на него смотрела! – скороговоркой говорил он, заглядывая мне в лицо. – Мне показалось, что между вами искры пролетели, и это было невыносимо. Я ревновал! А ты тоже хороша, ты ему улыбалась, зачем ты улыбалась? – Он протянул руку и погладил меня по ладони. – Это было последний раз! Клянусь!

– Ты уже говорил это, – тихо и как-то жалобно ответила я. – Я не могу больше так жить, давай расстанемся.

Это не первый раз? Когда это случилось? Что пошло не так? Как я могла допустить, чтобы ревность превратила Сашку в монстра, способного поднять на меня руку? Почему я не ушла сразу?

– Ты хотела отца своему ребенку, – тихо произнесла грайя. – Рассчитывала, что Саша сможет им стать.

– Я беременна от другого? – шепотом спросила я.

Грайя кивнула, а у меня сердце перестало биться, и на несколько секунд я забыла, как дышать. Я точно знала, что ушла из этого мира, ушла, унося под сердцем ребенка. Чьего? Этого я не знала. Ведь это только один из вариантов развития событий… Разве нет?

Лицо моего милого, доброго и заботливого Сашки изменилось, и я увидела на нем злость. Такое уже было, но он никогда не распускал руки! Просто выедал мне мозг чайной ложкой и требовал, чтобы я не смотрела на других, однако чаще всего мы с ним сводили все к шутке и очень быстро мирились. Но сейчас в его глазах я видела ярость, и это пугало. Та я, что сидела в гостиной на диване, сжалась в углу.

– Ты все же хочешь уйти к нему, – прошипел Сашка. – Признайся! Это его ребенок? Его?

Он схватил меня за плечи и начал трясти. Та я, что была в гостиной, попробовала его оттолкнуть, но получила оглушающую пощечину и упала. Сашка сжал мою шею, и я увидела на его запястье черную татуировку. Руна. Какая-то руна. Он давно хотел ее набить и, наверное, все же набил...