НИИ особого назначения - 2 - Саша Фишер

class="p1">— Выходите уже, — раздался веселый женский голос. — Не могу же я вас тут целую вечность дожидаться.

— Простите! — я дернул за шнурок сливного бачка и открыл шпингалет. — Был на утренней пробежке, возле домика понял, что до жилого корпуса «не донесу», вот и…

— Вы врете, Клим, — женщина улыбнулась. Если судить по голосу, то она должна была быть красивой. Но нет. Психолог Дарья, почему-то я сразу понял, что это она, была того самого типа женщин, которых не то что красивыми, но даже миленькими не назовешь. Крупная, с грубыми почти мужскими чертами лица, невыразительными светлыми глазами и почти бесцветными бровями. Кожа светлая, но не как у фарфоровой куклы, а такая, на которой при любом удобном случае появляются какие-то пятна, полосы и прыщики. Впрочем, если не присматриваться внимательно, то описать Дарью можно было словосочетанием «серая мышь». Большая такая серая мышь. Если голоса не считать. Тут ей просто равных не было, голос божественный. Глубокий, волнующий с тембром таким…

— Пойдемте ко мне в кабинет, — сказала она. — Мы с вами давно должны были встретиться.

— А может я позже зайду? — невинно проговорил я. Ну да, не очень-то мне хотелось сейчас с ней разговаривать. Если повернусь спиной, то спрятанная под футболкой папка будет, мягко говоря, заметной.

— Опять врете, — сказала Даша, повернулась ко мне спиной и направилась в сторону своего кабинета. В мою сторону она не смотрела, будто специально давая мне возможность пойти за ней и не потерять лицо. Ну я и пошел, фигли.

— Дарья, вы меня извините, конечно, но я представления не имею, для чего нам вообще нужно встречаться, — сказал я, проходя в ее кабинет и озираясь так, будто никогда здесь не был. Кажется, ящик задвинул неплотно, блин…

Я сел в высокое кресло напротив ее стола и откинулся на спинку. Которая послушно отодвинулась еще, так что внезапно оказалось, что я почти лежу. Ох ты ж…

— Тогда почему вы так волнуетесь? — иронично хмыкнув, спросила Дарья. — Если нам действительно не о чем разговаривать, то и волноваться не о чем, разве нет?

— Ну ладно, ладно, поймали, — фыркнул я. — Я не хотел к вам идти, потому что боюсь, что вы меня припечатаете каким-нибудь страшным диагнозом, и придется мне потом всю жизнь жить психом.

Я коротко хохотнул.

— Раз вы выбрали такую работу, то каких еще диагнозов вы опасаетесь? — Дарья пожала плечами и начала какие-то манипуляции со столом. Мне с моего полулежачего положения было не очень хорошо видно, так что я приподнялся на локте. Перед Дарьей стоял тяжелый металлический поднос, интересно, откуда она его взяла? Из стола что ли достала? И женщина расставляла на нем разные предметы. Полупрозрачные призмы и пирамидки, глянцевый черный куб, химическая колба с мутной зеленой жижей, обычный граненый стакан, наполовину полный. И в нем болтается одинокая алюминиевая ложка. Будто она этот стакан из отдела «Соки-воды» сперла. Ложечка для соли в томатный сок. Берешь ее из стакана с водой, зачерпываешь соль из такого же стакана, но с солью, размешиваешь с своем стакане с томатным соком, и кладешь на место. В стакан с водой.

— Зачем это все? — с любопытством спросил я, наблюдая за ее манипуляциями.

— Для постановки диагноза конечно, — усмехнулась она, сосредоточенно раскладывая на подносе четыре металлических шарика. — Как еще у меня получится записать вас в неизлечимо больные психи и призвать на помощь парочку санитаров со смирительной рубашкой?

Я издал сдавленный смешок. Ну да, шуточки шутит. Правда, понятнее ее манипуляции все равно не стали. Она встала из-за стола, взяла в руки поднос со всей расставленной на нем дребеденью. Подошла к моему креслу и нажала на педаль сбоку. Из подлокотника тут же выскочил выдвижной столик и стукнул меня по подбородку, заставляя вернуться в полулежачее положение. Дарья поставила поднос на столик и вернулась на свое место.

— Клим, сейчас я буду вам что-то говорить, а вы отвечайте, не задумываясь, хорошо? — со стороны стола раздались еще какие-то звуки. Какой-то скрип, потом два щелчка. Но теперь из-за этого столика с подносом на нем, мне вообще не было видно, что там наша странная психологиня делает. — Клим? Вы слышали, что я сказала? Я буду говорить, а вы…

— А я отвечать, ага, — перебил я. — Только давайте побыстрее закончим, а то я же с пробежки, и мне очень хочется в душ.

— Побыстрее так побыстрее, — сговорчиво согласилась она. И что-то сказала. Какой-то бессмысленный набор звуков, я даже глазами захлопал от удивления.

— Так, с первого раза не получилось, — иронично произнесла она. — Спишем на раннее утро и не самые блистательные умственные способности. Итак, Клим. Еще одна попытка. Я буду говорить, а вам нужно отвечать сразу же, не задумываясь. Открывать рот и издавать звуки. Понятно?

— Договорились, — буркнул я. Пошевелил бровями. Не знаю зачем, наверное, чтобы значимости моменту придать. На самом деле происходящее меня обескураживало и напрягало. Весь этот разговор, некрасивая Дарья с чарующим контральто, предметы эти дурацкие… Тут я открыл рот и издал набор звуков. На непроницаемо-черной поверхности куба вспыхнули золотые искры и принялись хаотично бегать туда-сюда.

— Что это? — я дернулся и чуть не перевернул поднос. Голос Дарьи сказал фразу на том же самом птичьем языке, а я выпалил ей в ответ что-то… что-то… В ответ на мои слова раздался звук катящихся металлических шариков, один из них даже перескочил край подноса и больно стукнул меня по бедру. — Ой блин…

А в мозг мой, тем временем, вкручивалась третья фраза на незнакомом языке. Как будто мне сквозь уха в голову засовывали тонкое лезвие. Было не больно, просто ощущалось, будто что-то острое и металлическое погружается в податливую мякоть мозга. Я опять открыл рот и ответил. Две пирамидки — синяя и черная — на мгновение будто подернулись туманом, а потом мигнули и поменялись цветами.

Пощады я запросил то ли на двенадцатой, то ли на тринадцатой фразе. Просто понял внезапно, что дальше уже не смогу. Либо кровь из ушей пойдет, либо в обморок упаду, как впечатлительная барышня. Каждый раз после «пароля — отзыва» с предметами на подносе творилась какая-то дичь. Они то начинали светиться, то меняли цвет или форму, то двигались. Вода в стакане, например, закипела, а ложка изогнулась в немыслимый какой-то крюк. Кстати, кажется это Дарью удивило.

— Очень хорошо! — сказала Дарья, что-то там нажала на своем столе, и мое кресло приняло вертикальное положение, в столик с подносом сдвинулись в бок. — Очень славный результат, гораздо лучше, чем я думала.

— Это был какой-то тест? — спросил я, осторожно толкнув пальцем металлический шарик. Тот не двинулся с места, будто прилип.

— Именно так, Клим Вершинин, — Дарья кивнула своей некрасивой головой. Я даже немного пожалел, что ее вижу. Все-таки голос у нее настолько не сочетался с внешностью, что мне натурально хотелось смотреть куда-то в другую сторону. Так что я стал смотреть в сторону окна. Зачем себя искусственно ограничивать?

— А результаты я могу узнать, или это секрет? — спросил я, потому что Дарья как-то внезапно замолчала.

— Конечно, иначе стала бы я огород городить, — в голосе психолога звучали ироничные нотки. — Это было тестирование на метапсихические возможности вашего мозга. И вы показали очень приличный результат для человека вашей профессии. Я бы даже сказала, невероятно высокий.

— Метапсихические? — переспросил я. — Это всякий там телекинез, телепатия и прочие кручения тарелочек?

— С тарелочками, если хотите, мы еще поработаем, — сказала Дарья. — Но уже после того, как я составлю вашу полную метакарту и программу обучения.

— Так, получается, что к вам все бегают вовсе не на жизнь свою жаловаться? — спросил я. — И не советов в отношениях спрашивать?

— Ну почему же? — Дарья рассмеялась. — Большая часть именно за этим. Ах да, я совсем забыла предупредить! Не пытайтесь, пожалуйста, кому-то рассказать о том, что здесь происходило. Во-первых, у вас не получится, а во-вторых, еще и опозоритесь.

Терпеть не могу, когда мне угрожают! А в голосе Дарьи звучали именно нотки шантажа. Так сразу захотелось нарушить ее предписание, сил нет! Но спорить с ней я не стал, просто записал в мысленную книжечку: «Рассказать про ее опыты над людьми и не опозориться».

— Договорились, никому не скажу, — хмыкнул я. — Только рассказывать-то пока и нечего. Был какой-то тест, что-то мигало и шевелилось, значения не понял. Так что если уж я все равно опозорюсь, если попытаюсь рассказать, то пусть это будет хоть что-то более существенное.

— Что, например? — Дарья как будто напряглась.

— Эй, это был такой замаскированный способ показать, что мне