Город изгнанников - Наталья Беглова

– Жаль, – вздохнула Арина. – В таком случае, боюсь, я не смогу дольше оставаться в комиссии.

– Надеюсь, вы не собираетесь меня шантажировать? – Батлер с неодобрением посмотрел в ее сторону.

– Нет, какой же это шантаж? Я действительно в безвыходном положении, и если невозможно привозить собаку сюда, я с большим сожалением, но вынуждена просить вас позвонить в кадры и предупредить, что не надо готовить контракт. Так мне сейчас написать заявление об уходе? Я не знаю, какой у вас порядок.

– Арина, как зовут вашу собаку?

– Типи, это девочка.

– Это большая собака? – Батлер задумался.

– Нет, что вы, Махавир, совсем маленькая. Это ризеншнауцер. По-французски их называют карликовый шнауцер.

– Даже не знаю, что делать. – Батлер выглядел по-настоящему озабоченным. – Не хотелось бы нарушать существующие правила.

Батлер явно колебался между желанием сохранить нужного сотрудника и боязнью пойти вразрез с инструкцией.

– И как долго вы думаете возить щенка на работу?

– Совсем немного. Через две недели приезжает дочь на каникулы, тогда я смогу оставлять собаку дома.

– Нет, две недели – это слишком…

– Хорошо, я постараюсь найти другое решение как можно скорее.

– Знаете, – решился Батлер, – давайте сделаем так: этого разговора между нами не было. Вы привозите своего щенка сюда, но делаете это тихо, не привлекая внимания охраны на воротах. Если вам это удается, тем лучше. Если нет, скажете, что не знали о запрете на собак на территории. Смотрите, главное, не нарвитесь на охрану. И когда уходите в другое здание из кабинета, запирайте щенка на ключ, а то еще не хватало, чтобы у нас собаки по зданию разгуливали. В общем, вы мне ничего не говорили, а я вам ничего не разрешал. Классическое решение бюрократа, не правда ли? Кстати, на следующей неделе будет коктейль по поводу окончания совета. Вы получили приглашение? Я просил Сильвию вам его передать.

– Да, спасибо.

– Приходите обязательно с мужем. Я хочу узнать, удается ли ему иногда в чем-то с вами не соглашаться? И если да, то каким образом? Пусть поделится секретом!

Батлер рассмеялся, а Арина, изобразив улыбку – надо же, в конце концов, сделать вид, что оценила шутку человека, который только что пошел тебе навстречу, – вышла из кабинета и почти вприпрыжку побежала искать Жанну и собаку.

– Ну что? – Жанна сидела на траве под деревом, а рядом наслаждалась солнышком Типи.

– Сказал, категорически велено собак на территорию не пускать. Вроде бы павлина покусали.

– Правда, но он сам виноват.

– Это как же?

– А так… Тут одна женщина привезла двух собак, чтобы в обед к ветеринару свозить. У нее парочка была: он и она. Собаки безобиднейшие – я хозяйку хорошо знаю. Так вот. Они сидели в машине, она специально оставила окно открытым. А тут павлин заявился и давай свой хвост веером разворачивать. Как раз перед машиной. И так повернется, и этак. Кобель и приревновал, решил, что этот павлин его подругу соблазняет. Протиснулся каким-то образом в окно и кинулся на павлина. Павлин от него улепетывает, а пес ему перья отщипывает. Полхвоста – как не бывало. Народ эту сцену наблюдал, рассказали.

Арина рассмеялась, представив эту сцену.

– Смешно-то смешно, а история эта шуму наделала, вот, значит, и запретили теперь собак привозить. Так что же Батлер?

– Сказал, возите, на свой страх и риск. А я знать ничего не знаю, ведать не ведаю.

– И то уже хорошо. – Жанна поднялась и отряхнула юбку. – Только как быть с охраной? Не засекли бы!

– Сегодня даже не заметили. Авось и дальше пронесет.

– Помните, Саша рассказывала, как она не с теми номерами неделю ездила – и ничего. Думаю, все будет в порядке. Ну ладно, я побежала. Но если вам надо отлучиться, вы звоните, я Типочку заберу.

Так и началась служебная жизнь Типы в ООН. В кабинете Арина постелила в углу плед, и Типи спокойненько улеглась там.

До обеда все было спокойно. Типи дремала в углу, а Арина занималась своими делами, но после обеда позвонил Кондратович и, к ее удивлению, предложил выпить кофе. Арина не хотела отказываться: она надеялась, что Батлер все-таки убедил Кондратовича дать ей доступ к личным делам сотрудников. Они договорились встретиться в баре «Серпан», находившемся в новом здании ООН, в пяти минутах ходьбы от виллы Пелуз. Побоявшись оставить Типи без присмотра, Арина поднялась к Сильвии – ассистентке Батлера и, объяснив ей ситуацию, попросила прислушиваться: если щенок начнет скулить, немедленно позвонить ей на мобильный телефон.

Придя в бар раньше Кондратовича, Арина села за свободный столик. Оглядевшись, она подумала, что, возможно, странное название «Серпан» – «Змея» в переводе с французского – не столь уж неуместно. Бар, находившийся в полукруглой пристройке к основному зданию, имел неопределенную форму. К тому же с третьего этажа к центру зала спускалась, извиваясь, лестница, добавлявшая неправильных форм к уже имеющимся. Но ассоциации со змеей на этом и заканчивались. В баре «Серпан» не было ничего зловещего и мрачного. Наоборот, он был залит светом. С наружной стороны он был ограничен полукруглой стеклянной стеной. Эта стена выходила на парк ООН, за которым просматривалось озеро, левый берег и горная цепь.

Поскольку красивых видов на озеро Арина уже насмотрелась, ее больше заинтересовала находившаяся перед самым окном странная скульптура. Арина никак не могла понять, что она изображает: мускулистый мужской торс заканчивался какими-то непонятными предметами геометрической формы – шарами, квадратами. В руке мужчина держал предмет, напоминавший молот. А на голове у него было надето нечто вроде защитных очков, которые используют рабочие в сталелитейных цехах. Очки были сдвинуты на лоб. «Сталевар», – определила Арина для себя название скульптуры. – «Наверняка наш скульптор».

– Рассматриваете скульптуры. И как вам наш кентавр?

Арина не заметила подошедшего к ней Кондратовича.

– Ах, так это кентавр? Я думала, это либо кузнец с молотом, либо сталевар. У него на голове что-то.

– Как ни называй, а уродец. Безногий, да еще обрезанный. Это наш Эрнст Неизвестный забавляется. Вернее, ваш.

– Он теперь не наш, не ваш, а американский. А потом, в этом что-то есть. Мощь передана здорово, движение, динамизм.

– Да, не одной вам он нравится, – подтвердил Кондратович.

– А кому еще?

– Что вы будете пить? – вместо ответа спросил Кондратович.

– Кофе, пожалуйста.

Через несколько минут Кондратович принес два кофе и сел напротив нее.

– Не знаю, как к вам обращаться, – мадам, госпожа или, как у нас в комиссии, на американский манер, миссис Родионова.

Арине показалось, что сегодня в его поведении с ней что-то изменилось. Вчера, когда она пришла к нему в кабинет, ее встретил начальственного вида человек, разговаривавший весьма покровительственным тоном. Сегодня же в его манерах появилось нечто заискивающее, и Арина никак не могла понять, чем это вызвано.