Операция «Танненберг» - Руслан Мельников

Больше, впрочем, мослами вооружаться никто не стал. Помешали элементарная брезгливость, религиозные убеждения и сомнения в эффективности костяного оружия. Остальная дружина во главе с воеводой больше полагались на кулаки. И на трофеи. Печальной участи быть растащенным по косточкам несчастный скелет избежал.

– Веревки – спрятать, – кивнул Бурцев на сброшенные путы. – Кости сложить в кучу. Ждем, пока не откроют дверь. Ждем и изображаем связанных, покуда стража не войдет внутрь. И потом ждем. Сначала они будут настороже, потом… В общем, нападаем, когда подам знак.

– Какой?

– Я бью первым. А до тех пор чтоб никто руки из-за спин не высовывал. Эй, ведьмочка, слышь?…

Бурцев повернулся к трехгрудой мутантке – их невольной сестре по несчастью. Тоже уже развязанной, как и все.

– Как зовут-то тебя?

– Берта, – глухо ответила ведьма.

– А скажи-ка, Берта, если повезет нам из замка выбраться, куда бежать лучше?

– К лесу, что напротив ворот, – бесцветным голосом сказала Берта. – Или к холмам на востоке – там обрыв, речка, овраги. Тоже укрыться можно. Только…

– Что?

– Не сбежать нам только из этой крепости.

Ведьма эта явно не была оптимисткой.

За ними пришли ночью. Поздно – за решеткой уже вовсю светили звезды, надраенные до блеска черным бархатом ночи. Никто не спал, и едва снаружи раздался надрывный скрип засова, узники изготовились… Свободные руки – за спину. Постную мину – напоказ.

Вошли четверо. За дверью тоже слышны голоса. Похоже, прибыл приличный конвой.

На вошедших стражниках были короткие кольчужки и простенькие шлемы. На поясах висели небольшие мечи. Один из воинов светил факелом. А у того, что вступил первым, поверх кольчуги тускло поблескивал еще и стальной нагрудник. Имелись поручи и поножи. На руках – латные рукавицы. На голове – низко сидящая каска-шапель, под которой едва виднеется кольчужный капюшон. Приопущенные, покатые поля каски закрывали лицо до кончика носа. На уровне глаз – две темные прорези. Что в прорезях – не разобрать, но губы ухмылялись премерзко. Видимо, этот типчик являлся начальником тюремной стражи. Главным надзирателем, или как там его еще…

– Э-э-э, зачем же вы нашего кузена Черепа развалили? – насмешливо процедили губы под шапелью. Каска с полями качнулась в сторону сломанного скелета. – Он тут уже год сидит, никого не тревожит, а вы… Что, нельзя было спокойно по другим углам расползтись?

Вопрос был риторическим, не требовавшим ответа. Никто и не ответил. А вот на следующий отвечать пришлось.

– Кто из вас назвался тевтонским комтуром?

– Ну, я, – Бурцев сказал, не двинувшись с места. Кулаки за спиной уже чесались. Но рано пока, рано… Стражники еще не утратили бдительности. Держат руки на мечах, а в глазах – настороженность.

– Ну, так вставай, комтур, пойдешь с нами.

Рука в латной перчатке потянулась к пленнику – вздернуть, поставить связанного арестанта на ноги.

– Тебя хотят видеть…

Вот, сейчас! – решил Бурцев. Первым валить нужно этого, в железной шляпе. И валить наверняка, – чтоб не сразу поднялся. Бить в челюсть. Больше-то некуда – только подбородок и торчит из-под каски и кольчужного капюшона. Так что для начала – хороший апперкот, а уж потом можно заняться и остальными. Пусть только шляпа нагнется пониже…

– …и с тобой желают говорить.

– Кто?

Пусть только нагнется…

– Маршал ордена Святой Марии Фридрих фон Валленрод и Его Императорское Величество Рупрехт Пфальцский.

Нагнется…

Увы, шапель так и не приблизилась на расстояние эффективного удара снизу. Услышав имя императора, в соседнем углу дернулась Берта. Шлем стражника приподнялся, отклонился. Смотровая щель теперь была обращена к ведьме.

– А-а-а! Шлюшка адова! – Губы вояки скривились еще сильнее. – Ну, как поживаешь? Не помогает тебе здесь нечистая сила, да? А знаешь почему? Да потому, что отец Бонифаций тут молитву прочел и все углы святой водой окропил. А? Что не нравится?

Берта отвернулась.

– А грудь не болит после моих ласк?

Берта не ответила.

– Ха! Гордая ведьмачка не желает говорить с лысым Дитрихом? Ладно, послушаю твой звонкий голосок завтра на костре. Поутру тебя снова жечь будут – готовься.

Бурцев внимательно следил за латником. Так вот он, значит, какой, этот Дитрих Лысый!

– А тут кто у нас? – внимание стражника привлекли Аделаида с Ядвигой. Губы под шляпообразным шлемом причмокнули. Дитрих шагнул к полячкам.

– Ай, какие красотки! Надо будет попросить у Его Милости позволения позабавиться с вами.

Дернулся рядом Освальд. Бурцев покачал головой. Прошипел чуть слышно:

– Нельзя!

Пока – нельзя.

– Эй, посвети-ка сюда, – позвал Дитрих факельщика.

Помедлил, разглядывая девушек, делая выбор. Склонился над Аделаидой. Зацокал восхищенно…

Яркий свет резанул княжне по глазам. Аделаида машинально прикрылась от факела. Рукой. Из-за спины вынутой.

– А? – Дитрих Лысый отшатнулся. Челюсть под шапелью отвисла. – Как это? Что это?

– Колдовство! – испуганно вскрикнул кто-то. – Тревога!

Эх, Аделаидка-Аделаидка! Не жена, блин, а сто рублей убытка! Теперь промедление смерти подобно. Надо действовать, пока стражи в ступоре. Пока пялятся на освободившуюся чудесным образом руку дочери Лешко Белого. Крестятся пока.

Бурцев вскочил на ноги первым. Прыгнул к оборачивающемуся на глум, тянущему меч из ножен Дитриху. Врезал. Прямо в отвисший подбородок.

Удар вышел славный: челюсть своротило набок. Дитрих звякнул каской о стену.

– Ы-ы-ы! – с жалобным воем, придерживая левой рукой вывихнутую челюсть, сполз на пол.

– Ы-ы-ы!

Но правой все же вытащил клинок.

Только воспользоваться своим оружием Дитрих не успел. Опередил Гаврила Алексич. Новгородский богатырь придавил ногой меч, подцепил широкой лапищей шапель, дернул, срывая вместе с каской кольчужный капюшон и кожаный подшлемник.

Да, Дитрих действительно оказался лысым. Ну, в точности как несостоявшийся женишок Аделаидки Казимир Куявский, с которым Бурцев имел дело в Польше два века назад.

Вот на эту-то блестящую, отражающую свет факела лысину и опустился кулак Гаврилы. Пудовый кулачище, который и быка, коли надо, с ног свалит, не то что какого-то там Дитриха.

Дитрих Лысый распластался на камнях. И вряд ли теперь поднимется. Ну, разве что на Страшный суд.