1759. Год завоевания Британией мирового господства - Фрэнк Маклинн

Даже при таком разнообразии талантов изобразительного искусства, вероятно, для большинства венецианцев художественной кульминацией 1759 г. стала премьера новой пьесы Гольдони «Возлюбленные».

Карло Гольдони был величайшим автором, но его заслуги трудно оценить, не понимая традиций «комеди дель арте» (комедии масок), на основе которой он развивал свою драматургию и которую пытался (успешно) вытеснить. Классическая «комеди дель арте» была основана на давно сформулированных и ритуализированных принципах. Обычно после того, как поднимался занавес, на сцене оказывались жадный и глупый провинциальный купец Панталоне и болтун Доктор. После того как они обменивались различной чепухой, появлялись обычные персонажи — Бригелла и Арлекин. Это лукавые слуги, которые вскоре должны перехитрить и обмануть своих хозяев. Вскоре вся галерея проказников кружится в буффонаде: бедные крестьяне, проходимцы, негодяи, злодеи, простаки, взяточники и хитрые служанки ловких дам.

«Комеди дель арте» была очевидной предшественницей британского мюзик-холла и американского водевиля, где много фарса, грубых шуток, пародии, подражания, остроумия, броских фраз, комических песен и монологов в духе Граучо Маркса, «доверительно сообщаемых» зрителям. Это была повседневная венецианская жизнь на уровне фарса, доведение до абсурда всего самого смешного в Ла Серениссима. В свое творчество Гольдони пытался ввести реализм настоящей жизни, персонажей из плоти и крови. Бытовой конфликт сосредотачивался, как правило, на манерах и характере.

Подобно Тьеполо, Гольдони также был феноменальным трудоголиком. Он начал выступать на сцене в четыре года, свою первую пьесу написал в восемь лет. Этот человек служил дипломатом, консулом, становился банкротом, почти сделался монахом. И только затем он стал постоянно заниматься созданием пьес для сцены. Удивительно плодовитый писатель, превзошедший Вольтера по количеству созданных произведений, Гольдони написал 149 комедий, восемьдесят три оперных либретто и десять трагедий. Он работал в бешеном темпе, выпустив не менее чем шестнадцать пьес только в 1750-51 гг. А в 1760 г. всего за семьдесят два часа написал «Ла Каза-Нова».

Это был классический автор «первой волны», нетерпеливый и неспособный, в силу своего темперамента, работать медленно, продуманно проводя ревизию своих произведений. Критики говорили, что скорость мешает ему правильно решать вопросы со структурой произведений. Естественно, что при такой производительности некоторые его творения кажутся лишенными глубины.

Критики утверждали, что Гольдони никогда не сможет достичь высот Мольера, по образцу которого он работал, так как венецианский автор пренебрегает общественными и философскими вопросами и не создает незабываемых персонажей. У плодовитых писателей всегда есть враги: некоторые говорили о Гольдони, что он способен создать пьесу из пушка на собственном пупе.

Более доброжелательные критики заявляли, что он похож на раннего Моцарта, которому не хватало глубины, чтобы создать драматический эквивалент концертов для фортепьяно или опер позднего Моцарта. Гольдони был потрясающе плодовит в создании сюжетов и эпизодов, проявляя огромную изобретательность в разработке комических эпизодов. Он писал блистательные яркие диалоги и оказался лучшим мастером, чем его считали.

Причина, по которой Гольдони выжил, а произведения его соперников (например, Чиари), не смогли дойти до наших дней, заключается в том, что в его творениях венецианское общество восемнадцатого столетия изображено как в зеркале. Это делает театральную работу автора важным историческим и социологическим справочником. «Греховный город» — такова была репутация Венеции. Но Гольдони не просто отразил (даже в то время) город с таким ярлыком, где процветали гедонизм, распущенность и вакханалии. Он показал венецианскую классовую систему в действии. В фокус внимания драматурга попало то, что мы в наше время могли назвать бы «бедствующим дворянством». Из общей численности населения, которое в течение столетия увеличилось приблизительно от 135 000 до 160 000 человек, приблизительно 25 процентов приходилось на категорию аристократии или дворянства. Но многим из этих дворян (особенно тем, кто приобрел владения и богатство в Леванте) пришлось пережить тяжелые времена, когда с моря на Венецию хлынули пираты-варвары.

Гольдони показывает разорившихся аристократов, собирающихся в своем любимом квартале Сан-Барнаба, старающихся поддерживать свой внешний вид, но влачащих нищенское существование на арбузах и каше (из кукурузы, семолины или фарины).

У автора имеется и обширный список действующих лиц из трудящихся сословий — слуги-мужчины, горничные дам, гондольеры, конопатчики на верфях Арсенала, стеклодувы Мурано, рыбаки, ткачи на шелкопрядильных фабриках, кружевницы, открыватели моллюсков и простые бродяги. Есть еще кавалеры-бездельники — паразиты, привыкшие к «сладкой жизни», живущие на подачках и наживающихся на своих патронах, которые кормят их за лесть и низкопоклонство. Есть и богема — шулера, маргиналы, воришки, продавцы фальшивых реликвий, сводники и сомнительные посредники.

Но фаворитом Гольдони оказался средний класс с его буржуазной банальностью, великолепно представленный в комическом виде в пьесе «Мужики». Мужчин из среднего класса, как показал Гольдони, не занимала политика, но они были сосредоточены на вопросах «семейной чести». Эти люди повторяли слова католических молитв механически, их религиозность выглядела неопределенной и выражалась в том, что они ходили в церковь только для совершения обрядов, осуждая вольнодумцев. Но духовность их лишь поверхностна, не затрагивала глубин души.

В пьесе «Благоразумный человек» Гольдони показал нелепо шумного, политически беспомощного и нерешительного домовладельца из среднего класса, встретившегося с ночным грабителем. Предупредив грабителя, чтобы он не причинял вреда его жене и дочери, буржуа и отец семейства совершенно бессмысленно добавляет: где-то на лестнице есть потайная ловушка, что любой незваный гость провалится в яму, наполненную шипами, гвоздями и лезвиями бритв. И только ему самому, владельцу дома, известно, где находится рычаг, открывающий ловушку.

Как показывает Гольдони, Венеция восемнадцатого столетия была как либеральным, так и распутным городом. Она восторгалась французскими философами, в широкой продаже имелись работы Дидро, Вольтера, Мопертюи и Гельвеция. Власти под видом государственных инквизиторов запретили только Руссо, но не из-за его свободомыслия или деизма, а лишь оттого, что он нелестно отзывался о городе. Однако его книги распространялись подпольно.

Для большинства вещей в Венеции существовали «черные рынки». Бедный Гольдони заметил, что к 1759 г. было опубликовано не менее пятнадцати пиратских изданий его работ. Для трудящихся сословий и иностранных гостей города, не входящих в систему достойного обслуживания, Ла Серениссима могла предложить обширную армию проституток. Нравственность в Венеции оказалась на очень низком уровне, даже с учетом того, что стандарты восемнадцатого столетия в Европе не были слишком строгими. Но большинство наблюдателей отмечали: в Венеции воцарялась абсолютная распущенность, она погружалась в царство разнузданности и похоти во время карнавала, когда большинство гуляк одевали маски.