Богиня Модильяни - Евгения Грановская

Он приподнял бровь:

– В каком смысле?

– Ну, кем вы работаете?

– Я? Я врач.

«Врач, – подумала Марго. – Но он совсем не похож на врача. Хотя почему бы и нет? Врачи бывают разные».

– А вы какой врач? – уточнила Марго.

– Полагаю, что хороший, – ответил Фил.

– Я не об этом. Бывают – хирурги, бывают – терапевты. А вы кто?

– Полагаю, что хирург, – ответил Фил. Подумал и поправился: – Вернее – терапевт.

– Так хирург или терапевт?

– И то и другое. В зависимости от ситуации.

Марго усмехнулась:

– А разве так бывает?

– Сплошь и рядом, – убежденно ответил Фил.

Марго несколько секунд изучала его лицо. Он был довольно красив, этот Фил. Крупные, но приятные черты лица, серые, лучистые глаза.

– Значит, вы врач, – сказала Марго.

Фил кивнул:

– Именно так. Помните, как у Заболоцкого… – И он принялся декламировать, раскачивая бокалом:

И к больному несмело

Он пошел, темнолиц,

И в безгласное тело

Ввел спасительный шприц.

И в степи, на закате,

Окруженный толпой,

Рухнул в белом халате

Этот старый герой!

– Это про меня, – объявил Фил.

– Для старого героя вы довольно молоды, – заметила Марго.

Он кивнул:

– Это так же верно, как то, что у вас красивые ноги.

– У вас довольно раскованный способ ухаживания за женщинами, – кокетливо проговорила Марго.

Фил вскинул черную бровь:

– А кто вам сказал, что я за вами ухаживаю?

– А разве нет?

Он покачал головой:

– Нет.

– Что же вы тогда делаете?

– Кормлю вас. Там, в кустах, у вас был такой несчастный вид, что мне захотелось хоть чем-нибудь вам помочь.

– Значит, я для вас что-то вроде голодающих детей Африки?

– Что-то вроде, – согласился Фил.

Марго нахмурилась и хмыкнула.

– С негритятами меня еще никто не сравнивал, – сказала она.

– Всегда бывает первый раз, – сказал Фил.

В кармане у него запиликал телефон. Фил достал мобильник и пробежал глазами по дисплею.

– Вот черт!

– Что? – спросила Марго.

– Мне нужно идти.

– Как это – идти?

Фил вздохнул и развел руками:

– Срочный вызов. Меня ждут у постели больного.

– А как же утка по-пекински?

– К сожалению, вместо утки по-пекински у меня будет утка по-медицински.

– Но одной мне ее не одолеть, – жалобно проговорила Марго.

Фил улыбнулся и сказал, пряча телефон в карман:

– Не бойтесь. Я еще никогда не слышал, чтобы жареная утка съела человека. Кстати, я был бы чрезвычайно благодарен, если бы вы оставили мне свой адрес.

– Зачем? – оторопела от такой наглости Марго.

– Вы слишком часто произносите слово «зачем», – назидательно сказал Фил. – Научитесь доверяться судьбе. Знаете, что говорил по этому поводу Шопенгауэр?

– Нет. А что?

Фил наморщил лоб:

– Точно не помню. Но общий смысл таков: если прекрасный незнакомец требует у вас адрес – дайте ему то, что он просит, и не думайте о последствиях.

– Во-первых, с чего вы взяли, что вы прекрасный? – насмешливо проговорила Марго. – А во-вторых, Шопенгауэр не мог сказать подобную чушь. – Тут Марго улыбнулась и игриво добавила: – Но мне нравится ваша вера в судьбу. Я назову вам улицу, номер дома и подъезд. Остальное будет зависеть от вас.

И Марго скороговоркой продиктовала ему все это.

– Запомнили?

Фил кивнул:

– Угу. Теперь вам от меня не скрыться. Всего доброго!

Фил сунул под пепельницу стодолларовую бумажку, встал из-за стола, повернулся и бодрой походкой зашагал к выходу. Марго некоторое время задумчиво смотрела ему вслед, затем перевела взгляд на стодолларовую купюру и усмехнулась.

– Моя обычная такса, – горестно пробормотала она, вздохнула, взяла бутылку и неторопливо наполнила свой бокал.

Телефонный звонок, раздавшийся в три часа ночи, разбудил бы и мертвеца. Марго протерла кулаком заспанные глаза, сняла трубку и, с трудом подавив зевок, пробормотала:

– Алло.

– Ну, здравствуй, красавица, – ответил ей из загадочного телефонного небытия мужской голос. – Крепко спишь по ночам?

– Что? – Сна у Марго не осталось ни в одном глазу. – Что вы сказали?

– Я сказал: привыкай к темноте. Скоро уснешь вечным сном. Там, куда я тебя отправлю, телефонов нет.

Марго побледнела, в ее широко распахнувшихся глазах появилось загнанное выражение.

– Кто это? – хрипло проговорила она.

– Тот, кого ты обокрала, – ответил ей голос, жесткий, бескомпромиссный, наглый.

– Но я… – Марго запнулась, быстро протянула руку к настольной лампе и нажала на кнопку.

Вспыхнувший свет заставил на мгновение зажмуриться, но на душе стало чуть спокойнее.

– Подождите, – тихо проговорила Марго и облизнула губы, – давайте поговорим как нормальные люди, без книжных фокусов. Кто вы, что вам от меня нужно?

– Мне нужна картина, – четко проговорил голос. – Старая картина, написанная маслом. Тридцать на сорок. Ты украла ее у меня.

– Я ничего не крала, – дрогнувшим голосом проговорила Марго.

Незнакомец выдержал театральную паузу и заявил:

– Боюсь, что ты не оставила мне выбора.

В груди у Марго похолодело.

– В каком смысле? – пробормотала она.

– В прямом, – ответил незнакомец и повесил трубку.

Телефон выскользнул из ослабевших пальцев Марго и с глухим стуком упал на пол. Кажется, от удара он треснул, но это уже не имело никакого значения.

* * *

Утром Марго все-таки вышла из дома. Сначала она долго таращилась в дверной «глазок», пытаясь разглядеть что-нибудь подозрительное. Потом слегка приоткрыла дверь, оставив ее на цепочке, быстро глянула в щель и тут же отпрянула назад, скрываясь от возможной опасности.

Но пуля не пролетела у нее над головой, и нож не сверкнул в тусклом свете желтой лампочки. Никто не клацнул у Марго над ухом зубами, и ничья волосатая рука не схватила ее за горло.