Особист - Павел Барчук

он еще больше убедил Сашу в том, насколько отвратительным человеком является. Как не крути, но блондинка — женщина, а он с ней говорит, будто одолжение делает. При этом, сохраняя все то же равнодушно-невозмутимое выражение лица.

— Это все ты! — Сделала вдруг внезапный вывод спутница Максима Сергеевича.

Она снова переключилась на Сашу. Видимо, однозначно решила во всей этой очередной нелепой ситуации вину целиком и полностью свалить на нее. В Сашиной голове , хоть убей, совершенно не к месту, крутилась фраза из фильма:" Не виновата я! Он сам пришел!"

— Я тебя предупреждала? Я тебе говорила? Что ты так и крутишься рядом?

— Послушайте... Как Вас зовут, извините, не знаю. При чем тут я? Наш проверяющий.. То есть Ваш проверяющий... что за ересь я несу... Максим Сергеевич по какому-то роковому стечению обстоятельств постоянно попадается на моем пути.

— "Наш"?! Ты сказала "наш"? То есть, твой? Да ты не обнаглела ли, милочка?!

Собственно говоря, именно после этой фразы началось светопреставление, которое посетителям ресторана "Полет" запомнится надолго.

Кукла, видимо, решив повторить Сашин подвиг, попыталась было отобрать у девицы, сидевшей за ближайшим столиком, стакан. Однако, девица оказалась упрямая и крайне несговорчивая. Свою стакан она мало того, отдавать не захотела, так ещё, для надёжности, толкнула блондинку подальше от себя. Та, в свою очередь, не ожидая активного сопротивления, отлетела в сторону. Сторона оказалась, вот ведь подлость, той, где стояла Саша. Так как в процессе полёта, блондинка, словно ошалевшая птица, активно размахивала руками, то столкновение закончилось тем, что ее ладонь весьма ощутимо шмякнула Сашу по лицу.

— Комарову бить?! Да я тебя!!!!

С ревом слона Ирка налетела на Куклу, мгновенно вцепившись ей в волосы.

Блондинка, вечер которой явно не задался, автоматически, падая под иркиным натиском, в попытке устоять на ногах, ухватилась за то, что было ближе всего. За Сашу. В итоге, вся эта барахтающаяся, плюющаяся и ругающаяся куча повалилась на пол.

Не известно, чем закончилась бы потасовка, но буквально в несколько секунд три взлохмаченные девицы были вздернуты на ноги, а затем достаточно жёстко раскиданы в стороны.

Саша, красная то ли от стыда, то ли от злости, изумленно смотрела на Максима Сергеевича, недоумевая, каким образом один единственный человек смог так резко совершить невозможное, остановить женскую драку.

— Ты! — особист ткнул пальцем в Ирку, — Быстро взяла свою подружку в заботливые руки и вместе с ней исчезла из моего поля зрения. Ясно? Ясно, я спрашиваю?!

Ирка, тяжело дыша, но при этом абсолютно молча, кивнула головой, а затем потянула Сашу за руку в сторону выхода.

Однако, как назло, именно в этот момент Саше вдруг подумалось о том, как ей совсем недавно было безумно скучно, безумно тоскливо. Так сильно она хотела перемен, что по ночам от одиночества плакала в подушку. И что? Вот они, перемены! Очень весело теперь от этих перемен.

Сначала девушка улыбнулась. Потом захихикала. Ну и, как апофеоз, громко, в голос, расхохоталась, чуть ли не сгибаясь вдвое, от невозможности сдержать рвущееся наружу истеричное веселье. Она представляла, как глупо это выглядит со стороны, но остановить безудержный смех не могла.

— Смешно? Вам смешно, Комарова Александра Сергеевна?

Особист как-то незаметно, в одну секунду оказался рядом.

— Ну, что ж... Смейтесь... Потом, думаю, мы с вами вместе посмеёмся...

Тут же Максим Сергеевич отступил назад, а затем обернулся к блондинке, которая безуспешно пыталась поправить ополовиненную тяжёлой иркиной рукой причёску.

— Лиличка... Ты — дура. Я ведь почти поверил в образ утонченной барышни...

С этими словами, видимо, плюнув на всех неадекватных баб, особист стал пробиваться сквозь толпу собравшихся зевак подальше от основного места действия, вызывая у Саши своим уходом чувство огромного облегчения.

— Максим! Ты куда? Ну, прости!

Кукла рванула следом за удаляющимся мужчиной, успев, однако, напоследок, бросить в Сашину сторону злую фразу:"Только попробуй снова объявиться рядом с ним".

—Ты как, Комарова? Живая?

Ирка подошла ближе, отряхивая значительно помятую в процессе глобального столкновения одежду.

— Вот это, конечно, мы отдохнули. Вот это сходили развеяться. Козел виноват. Если бы он пришел...

Честно говоря, в этот момент Саша не могла вразумительно ответить подруге, потому что в её голове, словно заезженная пластинка, крутилась фраза Максима Сергеевича. "Посмеёмся вместе..." Похоже на угрозу. А еще, ей вспомнились слова деда.

— Когда они тебя найдут, ты поймешь. Это будет кто-то не из простых, полевых сотрудников. Запомни, выход один. Только бежать.

Саша очень надеялась, что фраза, сказанная в другой жизни человеком, которого больше нет, просто совершенно случайно всплыла именно сейчас. И что это не предупреждение интуиции, которую дед взращивал в ней с детства.

Глава 9. В которой я точно понимаю, что иногда сны вовсе снами не являются.

— Максим, девка непростая. Ты пойми, та информация, которая у нее есть, это — настоящая бомба замедленного действия. Не только для нас. Такой взрыв, от которого отдачей заденет и здесь, и там. — Седой мужик, лет пятидесяти, махнул рукой куда-то за спину. Он стоял возле выского окна, глядя на меня душевным, отеческим взглядом. — И не вздумай поверить в этот образ, который она создает. Виктор был одним из лучших. Даже, наверное, самым лучшим профессионалом своего дела. Он натаскал ее так, что, уверяю, девка любому из наших даст фору. Повернешься спиной, она, не сомневаясь, всадит тебе нож по самую рукоятку и провернет его несколько раз. Твоя задача — взять то, что у нее есть. Все. Это — самое главное. Цена не важна. Ясно? Если враги найдут ее раньше... Даже думать не хочу... Ты понял, Максим?

— Так точно, товарищ полковник…

— Вот и хорошо...А теперь, просыпайся. Хватит дрыхнуть. Разлягутся тут…И когда людям уборку делать? Не понятно…

— Товарищ полковник… — Я с удивлением смотрел, как у мужика открывается рот, но оттуда доносится абсолютный бред.

— Дрыхнуть и дрыхнуть… Интеллигенты чертовы...

Мужской голос вдруг резко стал менять свой тембр. Еще секунда, и вместо низкого баса я слышал уже женский раздраженный говор, с характерным "гы".

Резко открыл глаза. Что за хрень? Поднял голову, а затем покрутил ею. Все тот же номер. Все та же гостиница "Восток". Ничего не изменилось. Я по-прежнему в 1972 году. В дальнем углу — топчется горничная, которая вчера подсказала мне, как найти душ. Не просто топчется. Громыхает ведром и при этом достаточно громко бубнит.

— Фу,