Берегитесь — женщина! - Элис Маккинли

— А ты не будешь против, если я подыщу другого адвоката? — сказал Чарлз.

— Какого еще адвоката?

— У меня был здесь в Нью-Йорке один толковый родственник. Но, даже если я не разыщу его, мы с Христианом наймем кого-нибудь, кто действительно будет тебя защищать, а не просто перекладывать бумаги из папки в папку.

— А он тоже здесь? — улыбнулась, вспомнив свою невинную шалость в такси, Алекс.

Чарлз подмигнул ей, угадав мысли.

— Разумеется. Могу позвать.

— В прошлый раз он меня так испугался, что даже предпочел сойти с яхты на берег.

— Теперь ему ничто не грозит. Тут всюду охрана, да и через стекло ты до него не доберешься.

Алекс засмеялась. Засмеялась впервые, может быть, за несколько недель от души. Но Чарлз снова перешел к делу.

— Ну так ты согласна?

Алекс пожала плечами.

— Чего мне будет это стоить?

— Тебе придется стать моей женой. — Сегодня определенно был день сюрпризов. Чарлз и сам не понял, каким образом у него выскочила эта фраза. В стенах тюрьмы она прозвучала ужасно неуместно, словно заключалась новая сделка. Чарлз испугался этой мысли и поспешил добавить: — Если ты сама этого захочешь. Мы с Христианом сделаем все возможное, чтобы тебя вытащить, а потом уж ты сама решишь, гожусь я тебе в мужья или нет. Я ни к чему не тебя не принуждаю, просто вырвалось, извини. Я сказал не так, и нужно было не здесь. Но это не как сделка с Оскарами. Я действительно…

— Может, перестанешь извиняться? — Алекс улыбалась, на ее лице не было ни тени обиды или недоверия. — А то уже начинаешь напоминать мне Джо. Если человек летит из другого полушария к тебе на помощь, это что-нибудь значит. Я тебе верю, Чарли. Я ведь могу тебя так называть? Так вот, я тебе верю. И вообще, это самое неординарное предложение, которое мужчина когда-либо делал женщине. Меня же могут посадить, не забывай об этом.

— Да-да, я помню, — закивал Чарлз. — Но я буду ждать. И еще не все потеряно. Какой же я дурак, что не поехал за тобой сразу.

В этот момент послышался звонок, возвещавший о том, что время свидания закончилось. Алекс поднялась.

— Ладно, до встречи. Буду ждать, женишок.

Только теперь Чарлз заметил, что ее некогда идеальная фигура несколько изменилась. На Алекс был надет голубой комбинезон из какой-то плотной ткани — форма для находящихся под следствием, — но он шел ей. Как из-под земли возник полицейский. Чарлз уже не слышал, что он сказал Алекс, но она, выходя из комнаты, последний раз улыбнулась. Ему, Чарлзу.

— Ну что она? Как? Я думал, умру, пока дождусь тебя, — затараторил Христиан, дожидавшийся на улице.

— Она беременна от меня, — только и выговорил Чарлз. — Столько новой информации, столько новых впечатлений! И еще она сказала, ну почти сказала — «да».

— Кто сказал? — не понял Христиан. — Что за черт, у нее от тебя ребенок, но…

— Я стану отцом. Мы поженимся. У нас будет дом в Англии.

Нью-Йорк шумел тысячами звуков и голосов. Вечерело. Приближался час пик. Пронырливые такси шныряли повсюду, подмигивая друг другу, люди торопились сделать покупки перед ужином, дети с родителями возвращались из школ. Машины гудели, рекламные щиты сверкали тысячами огней. Железный поток летел навстречу живому, рассекая его на две части. Нью-Йорк жил своей жизнью. Жизнью, где скорость и точность играли почти такую же важную роль, как воздух для живых организмов.

Христиан понял, что добиваться более точных ответов бесполезно. Чарлз парил под облаками, выстраивая перед мысленным взором картины счастливого будущего. Это негуманно — отрывать человека от созерцания мечты. Христиан оставил друга в покое. Тем более что вокруг происходило много всего интересного. Даже просто посмотреть на американцев — и то развлечение. Вон идет по улице мужчина, разряженный и напомаженный, как кукла. И ничего, никто не обращает внимания. А вон идет парочка старух в мини-юбках и на высоких шпильках. А вон парень в очках. Ни за что не подумаешь ничего плохого. А ведь в руке настоящий нож. Да-да, таким легко можно убить человека одним точным ударом. Парень смотрит в землю. И медленно пробирается сквозь толпу. Зачем ему оружие? Но вот уже Христиан нашел новый объект для пристального рассматривания, но боковым зрением все еще продолжал следить за очкариком. Странно, но парень шел именно в их направлении. Тяжелой походкой, несколько раскачиваясь из стороны в сторону, как иногда после длительного пребывания на море ходят моряки. Вот парень уже совсем близко.

В следующий момент «моряк» резким движением отпихнул попавшуюся под ноги старуху, рука с ножом словно выстрелила вперед, уверенная в достижении цели, но Христиан успел. Успел дернуть Чарлза за рукав свитера и заслонить его собой. Раздались крики, завизжала какая-то женщина.

— Полицию! Полицию! Человека убили!

Христиан так и не успел понять, кого убили, потому что люди вокруг заметались, забегали, а у него самого вдруг закружилась голова. Все поплыло перед глазами. Чарлз обхватил друга за плечи и прижал к себе, словно пытался не дать ему упасть. Среди голосов и криков, среди машинных гудков Христиан попытался отыскать знакомые звуки.

— Помогите! Врача! Врача!

Зачем Чарлзу врач? И почему так кружится голова? Сквозь толпу к ним пробираются два полицейских. Раздались завывания сирены «скорой помощи», и вскоре сама машина подъехала к краю тротуара. Зачем они здесь? Христиан вдруг почувствовал себя очень плохо: его затошнило, пересохло во рту, а потом заклокотало в горле, стало тяжело дышать. Он закрыл глаза, чувствуя, что теряет сознание. А Чарлз все держал его. Стало темно и тихо.

Как все произошло, никто не знал точно. Нападавший скрылся в толпе молниеносно и потому свидетели путались и давали самые разные показания. Сам Чарлз ничего не видел до того момента, когда убийца уже бросился на него. Он и не увидел бы, если бы Христиан не кинулся наперерез летящему оружию. Он бы больше никогда ничего не увидел вообще, если бы не Веснушка.

Лезвие вошло в спину, Чарлз не мог понять где, но кровь брызнула чуть ли не фонтаном. Христиан не понимал, что его ранили, и все порывался высвободиться, хотя уже едва держался на ногах. Врачи подоспели вовремя, чего нельзя было сказать о полиции. Преступник скрылся. Никто не мог сказать о нем ничего определенного. Чарлз сидел в больничном коридоре и говорил с полицейским:

— Я же объясняю, что ничего не видел. Христиан его заметил, а не я, подождите, пока закончится операция.

Но назойливый коп не отступал:

— Хотя бы одежда?

— Какая к черту одежда! — вспылил Чарлз. — Я смотрел в другую сторону. Вы можете мне сказать, какого цвета пиджак на пациенте вон из той палаты?

Полицейский нахмурился, туго соображая, при чем тут палата и пациент.

— Так вот и я не могу ничего сказать о человеке, которого не видел, — довел свою мысль до конца Чарлз.