Пресс-тур - Андрей Поляков

некуда, сожрут нас в красной женской малолитражке.

Так они и пошли. Парень, пригнувшись, пробегал несколько десятков метров, осматривался, потом давал им знак, они ковыляли вперед. Володя тяжело пыхтел, временами брался рукой за грудь – в такие моменты Алексею приходилось останавливаться и дожидаться, пока он передохнет. Было жутко. То и дело Смирнов ожидал услышать нечеловеческие звуки, издаваемые бледными жителями города, потерявшими рассудок.

В голове крутились мысли: «Я не знаю, как заразилась Олеся. А вдруг это по воздуху передается? А вдруг это в крупицах снега, вдруг они УЖЕ больны? Вдруг я сейчас вцеплюсь в глотку Владимиру? Ну хоть поквитаюсь с ним за статью». Алексей усмехнулся про себя. Он вспомнил, как они работали с Владимиром в «Роспроме». Ведь все было иначе. Тогда он симпатизировал начинающему журналисту, вчерашнему стажеру, вздумавшему играть по новым правилам подачи контента; продвигал его внутри редакции. Какой же все-таки говенный поступок Торшин совершил с тем материалом!

Они прошли мимо жилого дома, Паша попытался открыть двери подъездов, но те не подавались. В окне третьего этажа горел свет: положив передние лапы на подоконник, за стеклом пролаял бойцовский пес. Они немного подождали, но хозяева не появились. Попытались вычислить, в какой квартире горит свет, и позвонить по домофону – ответа не последовало.

Половина редких фонарей на площади была разбита. И только когда Алексей проходил мимо припаркованного джипа, он заметил, что стекло со стороны переднего пассажирского сиденья рассыпалось на осколки и лицом на бардачке лежит изуродованный труп. Смирнов быстро отвернулся и поторопил пыхтящего сзади Владимира.

Снова повалил снег, видимость ухудшилась.

Похромали мимо ДК. Афиши на стенах рекламировали россыпь новогодних фильмов совместного российско-американского производства. Алексею совсем не нравилось новое кино, невероятно коммерчески успешное во всех странах. На его взгляд, оно впитало худшее, что было в Голливуде и в отечественном кинематографе. Дверь оказалась открытой настежь, внутри гулял ветер. Мужчины не знали, что может скрывать черный проем, поэтому поторопились пройти мимо.

Внезапно Павел сделал знак затаиться. Он долго испуганно осматривался, а потом прокрался назад к Алексею с Владимиром.

– Там тело лежит, на углу у поворота. Не шевелится. Вроде никого больше нет.

– Ну что, Торшин, готов быстро бегать?

– Ой, иди в жопу. И что делать?

– Ну давайте за ним понаблюдаем. Если не шевелится, пойдем дальше, не тут же стоять. Сейчас из ДК еще кто-нибудь выбежит, – скороговоркой прошептал Алексей.

Павел осторожно прошел вперед и некоторое время наблюдал за угольным силуэтом на снегу. Алексей же с опаской смотрел на распахнутые двери ДК, морально готовясь защищаться или бежать. Наконец Орлов показал, что можно двигаться дальше.

Когда они достигли угла, с замиранием сердца обогнули труп и свернули на улицу, шедшую от площади куда-то в сторону далеких огней, Алексей подумал, что впервые в этой поездке им повезло. Впереди, по левую руку, светился зеленый крест городской больницы. Далее, немного вниз по улице, справа, стояла четырехэтажка с вывеской «Отель. Red North Inn 4*».

* * *

Илья очнулся, застонал, резко привстал на локтях, вскрикнул от боли и огляделся. Удостоверившись, что дверь по-прежнему заблокирована и он один в палате, упал обратно на подушку и ощупал под одеялом перевязанный бок. Совсем голый, из одежды одни семейники и носки. От прикосновения сразу скривился – пуля прошла навылет и не задела важных органов, но боль была ноющая, волнами расползалась по телу, а любое движение левой рукой или левой ногой вызывало целый букет ощущений – от неприятного покалывания до мучительной рези. Илья нашарил на столике телефон – батарейка почти села, сеть не ловит, четыре утра.

В больнице стояла оглушающая тишина. Он надеялся, что теперь это убралось куда подальше, ведь отключился он под крики врачей и пациентов.

Семь часов назад он увидел, как из рук его приятеля падает граната, и прыгнул за первый попавшийся стол. Его оглушило, накрыло обломками потолка, волосы и брови опалило пламенем начавшегося пожара. Все в студии, кроме ведущей, были мертвы или без сознания, она же лежала на полу, пытаясь вытащить ногу из-под осветительного оборудования, и что-то кричала. Илья безразлично проковылял мимо, переступив через разорванный труп Дениса.

Тем же путем, что они шли сюда, через коридоры и проходные, Демьянов кое-как спасся из горящего здания. Он еще не отошел от шока, но понимал, что весь его план накрылся. Ему надо было выбираться из города, но с такой дырой в боку он истечет кровью. Машина все так же стояла у шлагбаума, охранники были в отключке.

Шесть с половиной часов назад он приехал в больницу № 1 и заявил, что на него в мастерской напал грабитель. К нему отнеслись с подозрением: разбойник с пистолетом в Краснополярске был сродни чупакабре. Попытались позвонить в полицию, но связь уже не работала, видимо, пожар вывел из строя все оборудование. Так что его осмотрели, что-то вкололи, отчего он стал вырубаться, и отвезли в операционную. Хирург обработал рану, перевязал, и пострадавшего перевели в палату.

Он то терял сознание, то приходил в себя. В очередной раз открыв глаза, услышал душераздирающие крики из коридора. Кроме него, в комнате никого не было, поэтому он добрел до двери и вяло посмотрел в небольшую прорезь – и тут увидел это, проследовавшее мимо под сопровождение воплей. Осознав, что скоро опять отключится и останется беззащитным в не запирающейся изнутри палате, он стал судорожно оглядываться. Одна из кроватей была на колесиках. Почти теряя сознание, Илья придвинул ее вплотную к двери, после чего рухнул на свою койку.

Может, все произошедшее было галлюцинацией, вызванной болевым шоком? Но почему к нему до сих пор никто не попытался войти? Сдерживаясь, чтобы не закричать от боли, он сполз с кровати и, будто заново учась ходить, медленно приблизился к двери. Как ни крутил головой, через маленькое стеклянное окошко увидел лишь стену напротив с покосившимся плакатом о пользе правильного питания.

Фиолетовый больничный халат висел на стуле рядом с койкой, его штаны и ботинки обнаружились в шкафу, продырявленная кофта и куртка, в которой были ключи от машины, куда-то исчезли. Кошелька и паспорта тоже не нашлось. Рюкзак с остальными вещами он забыл в машине. Сдерживая боль, Илья оделся, тихо отодвинул кровать и выглянул наружу.

Не галлюцинация. Настоящая бойня. Битое стекло. Перевернутые кулеры, скамейки и урны с вывалившимся мусором. Разводы и брызги крови на стенах. Потерянный при бегстве кроссовок посреди прохода. Илья захлопнул дверь и перевел дух. Надо было отсюда убираться домой, к матери, удостовериться, что все