В объятиях прошлого - Ливия Элиот

Едва они выехали, как начался дождь. К тому же уже через минуту сломались дворники и Дэниелу приходилось то и дело наклоняться вперед и вытирать рукавом стекло.

Джину била нервная дрожь.

– Думаешь, они там?

– Трудно сказать. Возможно, проведут по нескольким точкам.

– Зачем?

– Постараются выяснить, нет ли за нами следа. Ну и выиграть время.

Первый адрес – в Беркли.

Узкая неосвещенная дорога закончилась тупиком. Лучи фар уперлись в стену. На противоположной стороне улицы Джина заметила отдельно стоявший дом с темными окнами.

Выйдя из машины, она побежала к веранде, взлетела по ступенькам и нажала кнопку звонка.

– Эй? Есть кто-нибудь?

Приглушенный шумом дождя, голос прозвучал тихо и почти жалобно. Выждав несколько секунд и не услышав ответа, Джина толкнула дверь.

В прихожей было темно. Она пошарила рукой по стене и включила свет.

– Господи!

На широком диване у дальней стены сидели все четверо: девочка и мальчик посередине, две женщины – одна помоложе, другая постарше – по краям. Чуть в стороне на стуле – мужчина со связанными скотчем руками.

– Мама! – вскрикнул Коннор и, сорвавшись с дивана, бросился к Джине.

– Сынок... – Она раскинула руки, но тут перед глазами запрыгали вдруг разноцветные круги, а потолок начал заваливаться куда-то. Джина покачнулась и, наверное, упала бы, если бы ее не подхватил Дэниел.

Дни и ночи слились воедино, превратившись в серый, беспросветный сумрак. Работа, дом, сон, работа... Джина чувствовала, что долго так продолжаться не может хотя бы просто потому, что рано или поздно она не выдержит. Со дня ее последней встречи с Дэниелом прошло трое суток, и за это время он ни разу не позвонил. Приходя с работы, Джина по большей части закрывалась в своей комнате, ложилась на кровать и, как ни странно, засыпала. Аппетит у нее пропал, так что организм, наверное, использовал сон в качестве последнего средства защиты и сохранения быстро тающих сил.

Джина старалась не думать о Дэниеле, но изгнать его из сердца оказалось не так-то просто. Не раз и не два она ловила себя на том, что прикладывает ладонь к груди, где росла тяжелая, черная боль.

Прошла неделя.

Для Джины никогда не существовало проблемы понедельника. Но в этот день... Да, похоже, вся отмеренная ей недельная доля несчастий пришлась именно на этот понедельник. Едва вернувшись на работу, она уже ухитрилась опоздать, поругаться с коллегой, предъявившим ей совершенно необоснованные претензии, порвать колготки и опрокинуть чашку с кофе. И это еще не все.

Закончился же день тем, что она просто-напросто подала заявление об уходе.

И вот теперь Джина сидела в гостиной, просматривая газетные объявления.

«Требуется. Умение поддерживать беседу. Широкий кругозор. Умение понимать и ценить искусство. Гуманитарное образование. Приятная внешность. Частые выезды, в том числе и за границу. Возрастные ограничения: не моложе 22, не старше 35».

Хм, и куда же можно ездить с широким кругозором и приятной внешностью? Ладно, пойдем дальше.

«Перспективное предложение для энергичных, целеустремленных, уверенных в себе. Работа в престижном заведении. Подробности при собеседовании. Не упустите свой шанс! Сомневающихся домохозяек просим не беспокоиться».

Весьма туманно. Она вздохнула и потянулась за трубкой. Дочь мистера Форстера, Элизабет, пригласила Коннора в гости, и Джина отпустила сына на пару часов. За несколько дней плена их дети так сдружились, что едва ли не все свободное время проводили вместе.

Удостоверившись, что с сыном все в порядке и что шофер Элизабет Мартин доставит его на машине через полтора-два часа, Джина решила выпить кофе. Поднимаясь, она зацепилась за край ковра, потеряла равновесие, инстинктивно взмахнула рукой и задела рамку с фотографией.

Черт! Джина наклонилась. Так и есть – стекло, разумеется, треснуло и по счастливым лицам новобрачных пролегла трещина.

Она подняла рамку.

Да, в тот день они были счастливы. Как же давно это было.

Подготовка к свадьбе проходила в бешеном темпе, но вполне достойно благодаря организационным способностям Саймона. Дел навалилось столько, что Джина возвращалась домой около полуночи и едва доползала до кровати.

Однако на следующий день ей приходилось вставать на рассвете, и гонка начиналась снова.

Гостей собиралось много, но ее близкие подруги ответили на приглашение вежливым отказом – Джину не простили.

Выбор свадебного наряда стал настоящей проблемой, которую она после долгих колебаний благополучно разрешила, остановив выбор на шелковом вечернем платье бирюзового цвета, туфельках на шпильке и скромном сете – жемчужном ожерелье и таких же сережках.

Первый сюрприз случился за день до намеченной даты.

– Клэр не приедет, – сообщил Саймон, когда они отправились на ланч.

– Клэр не приедет? – тупо повторила Джина. – Но почему? Что случилось?

– Ты же знаешь, у нас больная бабушка. Клэр очень привязана к ней, а старушке вдруг стало плохо.

– Но разве нельзя нанять сиделку?

– Бабушка всегда говорила, что хочет умереть в окружении близких.

– Неужели все так плохо?

– Боюсь, что да. Врачи говорят, что она не переживет сегодняшнюю ночь.

– Боже! – Джина в ужасе закрыла лицо руками. – Может быть, нам следует все отменить? Свадьба ведь подождет, а твоя бабушка...

– Нет, – решительно возразил Саймон. – У меня начинаются гастроли, и свободного времени просто не будет. Не беспокойся, Клэр справится.

И снова она согласилась, не стала задавать вопросов, уступила...

Молодой пианист опустил пальцы на клавиши, и по залу разнеслись вступительные звуки «Свадебного марша». Мурашки пробежали у нее по спине – Джина сама не ожидала, что все будет так торжественно, так трогательно и прекрасно.

Защелкали фотокамеры.

Пришла ее очередь.

Букет белых лилий в руке заметно дрожал. Не привыкшая к большому скоплению людей, Джина испытывала необыкновенное волнение. Скользнув взглядом по толпе гостей, она с изумлением заметила Сьюзи и Джекки с застывшими на лицах напряженными улыбками. Еще одна ее подруга, Линда, исполнявшая роль подружки невесты, торжественно стояла возле алтаря.

Рядом возникла Анна Рейли.

– Ты в порядке? – прошептала она, скрывая нервозность за лучезарной улыбкой.

– Не знаю, тебе виднее, – прошептала в ответ Джина.

По проходу к алтарю ее вел лучший друг Саймона, Карстен, прилетевший из Чикаго с женой. Смокинг он надевал нечасто и потому выглядел немного помятым, а цветок в петлице уже успел завянуть и склонил голову.